Взгляд с обочины 3. Аглон

Тьелпэ подошёл вплотную, положил ладонь на гладкую кору. Там, куда ткнул Тинто, ветка резко сужалась, образуя ступеньку в палец шириной. Но больше ничем до и после ступеньки не отличалась.

– А это дерево ты не видел раньше? – Тьелпэ обернулся.
– Ему же явно не один год… А ты тут чаще меня бываешь.

– Видел, но как-то не в сезон. И листья разные не замечал. Хотя… они, вон, похожи все, листья…

Неизвестно, сколько они стояли бы так, разглядывая разномастные ветки и не решаясь сорвать что-нибудь и попробовать, если бы не Хисайлин.

– Всё сложили уже? – спросила она над ухом, приобняв сына за плечи.

– Мама, ну ничего себе! – обернулся тот.

– Нравится? – Хисайлин улыбалась, довольная произведённым эффектом.

– Тьелперинкваро даже подумал, что ты с музыкой работала! Как Яванна!

(Тьелперинкваро подумал вовсе не это, но поправлять не стал. Результат впечатлял в любом случае.)

– А они съедобные? – сразу же продолжил Тинто.

Хисайлин рассмеялась.

– Ну а ты как думаешь? Это всё самые обычные косточковые, просто разных сортов. И никакой музыки.

– Это уже здесь успели столько разных вывести? – спросил Тьелперинкваро.

– Если ты про нолдор, то не успели, конечно. Но лаиквенди и синдар можно убедить поделиться веточкой-другой. Если вежливо.

– А на вкус? – вернулся к важным вопросам Тинто.
– Друг с другом смешиваются?

– Нет, не смешиваются. Да вы попробуйте, тут спелого хватает. Вишню давно пора обобрать…

На следующие несколько минут разговор прервался: после вишни нужно было попробовать сливу, черешню, всех сортов… Что-то, правда, было ещё зеленоватым, а что-то переспелым, но это никого не останавливало. Тьелперинкваро жевал с таким сосредоточенным видом, как будто ставил сложный эксперимент. Тинто ему радостно улыбнулся: вот, а ты не верил, что без музыки!

– Здорово, - серьёзно сообщил Тьелперинкваро в промежутке между абрикосами.
– Я такого раньше не видел. Но в Амане такие деревья тоже есть, наверное? Просто у нас в Форменосе не было?

– Ну, вообще есть. Груши с яблоками я видела, и разные сорта персиков на одном дереве тоже. Но точно такое - вряд ли. Я не уверена, что все здешние сорта есть в Амане.

– Я не видел, - поддержал Тинто.
– А это только с фруктами можно?

– Дело не в том, что это фрукты…

Хисайлин сорвала ещё несколько вишен и продолжила с перерывами то на еду, то на пополнение запасов в горсти рассказывать, что тут важно, чтобы виды были близкие, но тоже есть тонкости. Абрикос лучше прививать на абрикос, хотя если на сливу, как здесь, то плоды даже крупней получаются. А на грушу прививаются почти все семечковые. И всё потому, что о плодах, которые должны на них расти, помнят не корни, а ветки, даже почки. Зато корни умеют выживать, поэтому южные фрукты прививают на местные дикие, иначе они и первую зиму не переживут…

– В общем, это долгая история, и Тинто её уже слышал, - оборвала себя Хисайлин, улыбаясь. – Только не запомнил. Но если интересно, я могу показать даже план этого дерева, куда я что прививала и в какой последовательности. Что у вас там с поленницей, закончили?

– Ну… - Тинто покосился к поленнице, вспомнив: - Почти.

– Ясно, - улыбнулась Хисайлин.
– Ну заканчивайте, и приходите ужинать.

Заканчивать оставалось и в самом деле немного, тачки стояли в крапиве пустые, и под навесом полешек почти не осталось - с дюжину, прикинул Тинто, подбирая очередное.

– У тебя что-то осталось? – спросил Тьелперинкваро поверх поленницы.
– Подай парочку.

– Ещё чего! – звонко отозвался Тинто. Ему тоже было лень идти через весь луг за новыми.
– Привези себе.

– А эти ты себе на память отложил?
– подошедший Тьелперинкваро наклонился их подобрать, но Тинто ревниво заступил своё имущество:

– Эти я в следующий слой положу! Они как раз подходят.

Но когда Тьелперинкваро вместо продолжения войны за ресурсы просто взял тачку и пошёл к дороге, как-то сразу стало понятно, что укладывать поленницу в одиночку ничуть не увлекательней, чем ходить к дороге, и через несколько шагов Тинто его уже догнал.

На повороте дров оставалось уже немного, и их быстро собрали в две неполные тачки, оставив в траве только щепки и кусочки коры, и на всякий случай обшарили в поисках незамеченных полешек жужжащий и стрекочущий бурьян.

– Тинтаэле! – вдруг окликнул его лорд.

Тинто сморщил нос на щекотную травинку, выпрямляясь с находкой, - и удивлённо уставился на оказавшуюся прямо перед лицом руку с сидящим на рукаве коричневым кузнечиком.

– Тебе не надо? – деловито поинтересовался Тьелперинкваро.

Тинто недоумённо уставился на него, прежде чем вспомнить и фыркнуть. Кузнечик сидел неподвижно, только усами шевелил – но от протянутого Тинто пальца сразу шарахнулся и канул в траву.

– Ну и ладно, - отмахнулся Тинто.
– Всё равно кормить некого. Думаешь, мне ещё одну сойку надо завести?

– Я не уверен, что у тебя будет время ловить ей кузнечиков, - задумчиво сказал Тьелперинкваро, пока они возвращались через лопухи на дорогу.

– Ну… Да, наверное. – Тинто первым выбрался из зарослей и развернулся спиной вперёд, не останавливаясь.
– А всё равно жалко, что она тогда улетела.

– Ты ж сам говорил, что они всегда так делают, - напомнил Тьелперинкваро, останавливаясь на обочине, чтобы снять со штанины прилипшую пушинку иван-чая.
– До конца лета с родителями, а потом молодёжь сбивается в стаи.

– Ну, говорил… Но это же не значит, что мне не жалко. – Ходьба спиной вперёд кончилась закономерной, но внезапной встречей с тачкой, и Тинто печально вздохнул, помахивая над ней полешком, прежде чем положить его к остальным. И неожиданно сказал: - Слушай, я тут подумал… Зови меня Тинто. Сколько можно.

Тьелперинкваро удивлённо обернулся к нему, но почти сразу растерянность сменилась улыбкой. А когда довольный Тинто уже взялся за свою тачку, разворачивая её к тропе, он вдруг продолжил:

– Ты тоже. Можешь звать меня Тьелпэ.

– Да? – теперь растерялся Тинто.
– Спасибо. Но вообще ты не обязан.

– Я догадываюсь, - хмыкнул Тьелперинкваро. – Пойдём, а то не успеем второй раз за ягодами засветло.

***

– Ну давай, просыпайся уже, - Калайнис бросала бусины по лункам гораздо быстрей, будто не задумываясь, и потом нетерпеливо смотрела на медленного лорда.

Стояла уже осень, солнце теперь садилось рано, так что, когда Тьелпэ обернулся к окну, небо за ним уже стало синим поверху и жёлтым – у горизонта. Посередине эти цвета смешивались, как в желтовато-голубых сапфирах, которые находили недалеко от Форменоса. Здесь, в Эндорэ, такие пока не попадались.

Тьелпэ кивнул, покрутил свои бусины в кулаке, задумчиво глядя на полированную доску с четырьмя рядами лунок, почти в каждой из которых лежала одна или по нескольку таких – белых или чёрных. Белых было больше, Калайнис выигрывала. С другой стороны, победитель получал право сразиться в финале с Тинто и уж там проиграть наверняка, но второе место тоже неплохо.