Взлетная полоса

Ирина вместе с братом уже стояли возле дома. Сергей вылез из машины и открыл перед Ириной переднюю дверцу кабины. Но она ловко усадила туда брата, а сама села сзади, рядом с Сергеем.

– - Вы везучий. Заказали все-таки: -- сказала она.

– - И потерял на это всего час, -- ответил Сергей.

– - И зря, -- заметил брат Ирины.
– - Это все великолепно могла сделать она сама. Делать ей сегодня совершенно было нечего.

– - И вам не стыдно?
– - всплеснула руками Ирина.
– - Вы же мужчины!

– - Лично я -- брат, -- поправил ее Евгений.

– - А я выполнил свой долг честно. Кстати, что мы будем смотреть? Кто-нибудь слышал хоть что-нибудь об этом ансамбле, -- спросил Сергей.

– - Мне все равно, что они будут представлять. Мне просто хочется на публику, -- ответил Евгений.

– - Уши вянут, -- вздохнула Ирина.

– - А я в танцах разбираюсь чуть больше, чем свинья в апельсине, - признался Сергей.

– - Вы просто скверно воспитанные молодые люди. Или еще того хуже -жалкие снобы!
– - не сдержалась Ирина.

– - Для снобов мы слишком послушны, -- заметил Сергей.
– - Вы позвали -и мы пошли.

– - Это ничего не доказывает. Вы потом целый год можете вспоминать о потере драгоценного времени. А ты!
– - погрозила Ирина брату пальцем.
– - Кто меня все время просит, чтобы я везде брала тебя с собой? Больше ему, видите ли, ни с кем ходить не хочется.

– - Да у меня же просто нет другой такой интересной партнерши. У тебя же ноги от самой шеи растут. А то, что ты моя сестра, никому не известно, -простодушно признался Евгений.

Ирина укоризненно покачала головой и повернулась к Сергею, явно надеясь на его поддержку.

– - А портрета моего ни одного не написал:

– - Я же не портретист, сколько можно это тебе объяснять?
– - взмолился Евгений.
– - Вот постареешь, я мигом тебя подмоложу. Я реставратор! И морщинки разглажу и румянец восстановлю и подшпаклюю, где надо.

– - Спасибо, -- не захотела слушать Ирина.
– - Постараюсь сохраниться подольше.

Такси свернуло на Петровку и остановилось напротив "Эрмитажа", почти у Лихова переулка. Народу в саду было много. Билеты начали спрашивать еще перед входом в сад. У Сергея был один лишний. И он уступил его высокому лейтенанту-моряку, справедливо решив, что лейтенант наверняка в Москве или в отпуске, или в командировке, или, того хуже, всего лишь проездом, и другого случая побывать на концерте ему уже, может, не представится вовсе.

Концерт на Сергея особого впечатления не произвел. Танцы венесуэльцев, несмотря на всю их зажигательность, показались ему несколько однообразными. Да и музыка их, в общем-то и мелодичная и напевная, тоже в конце концов наскучила. Но в целом его настроение тем не менее поднялось и было совсем уже не похоже на то, в каком он пребывал утром. Ирина и Евгений, он заметил это уже давно, относились друг к другу очень любовно и даже предупредительно, хотя Евгений никогда не упускал случая пошутить над сестрой. И эта, царившая в их отношениях, атмосфера доброжелательности, тепла и настоящей дружбы и вернула Сергею спокойствие души и умиротворение. Он слушал их непринужденную болтовню и откровенно отдыхал.

После концерта они все трое отправились в мастерскую Евгения. Сергею доводилось бывать тут и раньше. И всегда он получал искреннее удовольствие от посещения этой большой, очень чистой и светлой, оборудованной, как хорошая лаборатория, комнаты, с тремя выходящими на Москву-реку окнами.

Комната эта условно, но в то же время вполне заметно была разделена на две части. В одной, большой, Евгений работал. Здесь стоял массивный, широкий стол, над которым висели два светильника, дававших очень яркий и в то же время мягкий свет. В другой, меньшей по размеру и более темной, Евгений отдыхал. Эта часть была оборудована совершенно иначе: она была обставлена мягкой мебелью, на ее стенах висели полки с книгами и альбомами иконописи, настенной росписи и архитектурных памятников седой старины.

И везде, как в той, так и в другой части комнаты, висело много икон, почерневших от времени досок со следами древней русской темперной живописи, образцов неповторимой по своей красоте и изяществу резьбы по дереву, детали киотов, иконостасов, окладов икон.

Немало было тут этюдов и готовых картин, написанных и самим хозяином мастерской. И Евгений был неплохим пейзажистом. И сейчас, пока Ирина разогревала на электроплитке цыплят, показал Сергею свои зарисовки.

– - Ну вот, как всегда, у тебя нет ни соли, ни перца, -- нарушила неожиданно беседу мужчин Ирина.

Сергей и Евгений оглянулись на ее голос. Стол уже был накрыт. Все угощения были поданы, и даже посредине стола стоял кувшин с пунцовыми гладиолусами.

– - Как нет?
– - не поверил Евгений.
– - Посмотри на полке.

– - Пусто, -- сказала Ирина и перевернула солонку вверх дном. То же самое она проделала и с перечницей -- пусто!

– - А зачем соль? Она вроде даже вредна, -- попытался заступиться за хозяина Сергей.

– - Нет уж, все должно быть как надо, -- решительно отрезала Ирина и направилась к двери.
– - Придется опять к соседям идти.

– - Ира!
– - шагнул следом за ней Сергей.

– - Пусть идет, -- остановил его Евгений.
– - Ради вас она не только что на этаж ниже, а в дежурный гастроном на Смоленской с радостью сбегает.

– - Ради меня?
– - удивился Сергей.

– - Конечно. И стол этот накрыт ради вас. И цветы:

– - Почему же ради меня?
– - еще больше удивился Сергей.

– - Да потому, что она вас любит. И уже не первый год. А вы что, не знали?

– - Вы шутите, Женя!
– - даже смутился Сергей.

– - И в мыслях нет. Я очень серьезно.

– - Но я даю вам честное слово, думать об этом не думал.

– - Я вам верю. Однако это так. И началось это, пожалуй, с того самого лета, когда вы жили в моей квартире. Я вернулся тогда с этюдов и не узнал своей сестры. Она, в отличии от многих, человек скрытный. И чувства свои напоказ не выставляет. А тут ее. Знаете ли, словно прорвало. Одним словом, я считал своим долгом вам об этом сказать. И очень надеюсь на вашу порядочность.

Евгений говорил, а у Сергея было такое ощущение, будто под ним начал покачиваться пол и мастерская вместе со всем ее содержанием медленно вдруг поплыла вдоль набережной, как гондола какого-нибудь фантастического дирижабля. "Ну и денек выдался, -- почему-то подумал он четко и увидел перед собой прищуренные, насмешливые глаза Юли.
– - Ну и денек", -- повторил он, увидев Владимира. Брат постоял перед ним какой-то момент, словно выжидая чего-то, повернулся и шагнул к двери. А в дверях вместо него появилась Ирина. Только не рисованная, не воображаемая, а живая и улыбающаяся. Очевидно, она спешила, бегом поднималась по лестнице, бегом влетела в дверь, открыв ее коленом. От этого короткая замшевая юбка задралась у нее на ноге совсем высоко, и он, волей-неволей взглянул на эту почти целиком обнаженную ногу, совершенно непонятно почему, увидел вдруг Ирину голой -- по- девичьи изящную, гибкую и сильную. И потому, как радостно горели, глядя на него, ее глаза, он понял, что Евгений сказал ему сущую правду, что шагни он сейчас Ирине навстречу, протяни ей руки -- и для него может начаться совсем новая, неизвестная ему еще доселе жизнь. Но он не сделал шага вперед, а устыдившись своего воображения, лишь смутился еще больше. Густой, как маков цвет, румянец залил ему шею, разукрасил щеки, зажег уши. Ирина заметила это и, не зная, чем объяснить такое его состояние, в нерешительности остановилась и спросила:

– - Что случилось, мальчики?

– - Ничего совершенно, -- ответил Сергей.

Но Ирину этот ответ не удовлетворил, и она спросила снова:

– - Женя, ты чем-нибудь обидел Сережу?

– - Не выдумывай. Поставь на стол то, что принесла, и давайте ужинать, -- сказал Евгений и сел за стол.

Сергею ничего больше не оставалось, как последовать его примеру. Он тоже сел. Но уже совершенно решительно не знал, что говорить и о gq, говорить. Евгений тоже молчал и вроде бы даже хмурился. Не проронила больше ни одного слова и Ирина. Она как будто догадалась о том, что разговор между мужчинами в ее отсутствие шел именно о ней. И притихла, словно насторожилась.