Взрослые игры
Шрифт:
– Наш ответ таков, - сурово сказал мистер Винески.
– Либо вы заткнетесь, либо пойдете пешком по саванне, в компании ваших друзей - шакалов и гиен.
Они ехали по раскаленной саванне, иногда им казалось, что они заблудились. Далекие лилово-палевые холмы, как бы висели в воздухе, а редкие деревья впереди наполовину были погружены в текучую призрачную реку мерцающего зноя. И вот из этой фата-морганы прямо по ходу машины стал вырисовываться чуждый природе саванны темный предмет абстрактного очертания. Некие штрихи и полусферы, все это плясало и корчилось
От вертолета отделился и направился к подъезжавшей машине человек в легкомысленном городском пиджачке и белой пижонской кепочке с козырьком, надвинутом на глаза. И в это же время из мрака кабины летательного аппарата вылезал здоровенный негр с какой-то ужасной железякой в руке.
Новел резко затормозил лендровер. "Как мне все это осточертело", - подумал он, с тоской вспоминая свое тихое рабочее место и одновременно с этим жалея о конфискованном оружии.
23
Лицо человека с шестидневной щетиной на щеках было мучительно знакомо и одновременно совершенно чуждым.
– Нет, нет, не говорите мне, я сам угадаю, - сказал человек, оглядывая охотников и, остановив взгляд на Новеле, ему первому протянул руку.
– Мистер Винески, я полагаю? Здравствуйте, рад видеть вас! Я - Малкус Петкус...
Ну конечно! Неузнаваемость лица объяснялась тем, что на экране супер-TV оно всегда представало в перевернутом виде. Тем приятнее было видеть знаменитого журналиста в нормальном ракурсе и прибывшего так вовремя.
– ...О моей профессии можно, наверное, не говорить, сами знаете. Рад видеть вас, мадам. А это наш юный ас? Держи краба, малыш. Не вешай нос, все будет в порядке. Этого господина я не знаю... Однако, я за вами, друзья мои. Привез вам шикарную новость...
И небезызвестный журналист Малкус Петкус тут же её огласил.
Семья Винески может возвратиться домой ближайшим же рейсом, поскольку все проблемы решены. Преступники арестованы и ждут суда. Сам мэр-президент будет встречать героическое семейство, чья бдительность помогла разоблачить антиправительственный заговор, который возглавлял Небесный генерал Дуглас Браун.
Новел возблагодарил небо за то, что этот человек оказался внимательным и отзывчивым к, казалось бы, бредовому посланию, что говорило о его высоком профессионализме. Ведь наверняка он получает по всем видам связи кучи разного вздора от всяких паникеров, людей мнительных, хулиганов, наконец, просто сумасшедших. И чтобы отсеять зерна от шелухи, ему приходится много работать. Но за это и награда - любовь зрителей-слушателей-читателей. Благодарность Новела была тем большей, что в руках Малкуса были ниточки жизни и смерти семьи Винески. Парень мог оказаться продажным и по тем примерным координатам, которые получил в записке, мог пустить по следу собак-убийц...
– Идиотская ситуация, - сказал журналист уже без тени патетики.
– Прилетел вас спасать, а получилось наоборот. Думал уже концы отдам в этом пекле. Вертолет сломался, пришлось идти на вынужденную. Только тогда я понял, на сколько был самонадеян, думая, что легко вас разыщу. Хозяин вашего отеля меня предупреждал, но я не внял... Да-а, разум с трудом воспринимает такие просторы! У меня разыгрался приступ агорафобии. А как вы себя чувствуете,
– За последние сутки мы столько всего повидали и натерпелись, что я на это уже не обращаю внимания.
– Моя жена, - сказал Новел, - большая ваша поклонница.
– Я польщен, - журналист церемонно преклонил голову, чего нельзя было ожидать от этого грубовато-бойкого молодого человека.
– ...И давно мечтает пригласить вас в свой клуб Домохозяек.
– Новел!.. Эх, какой же ты все же... нетактичный...
– Что ж, я принимаю приглашение... В обмен на три эксклюзивных интервью - с вами, миссис Винески, с вашим мужем и сыном.
– Мы тоже согласны. Но вам, уважаемый мистер Петкус, придется кое-чем пожертвовать.
– Велика ли жертва, мадам?
– Сущий пустяк. Побриться.
Пока к шаттлу пристыковывали с двух сторон стартовые ускорители, которые не нужны в космических городах, но без которых не взлететь с планет типа Земля, и пока тягачи буксировали и выруливали на взлетную полосу весь этот космический титаник, - Новел взмок. В салоне стояла невыносимая духота. Между лопаток потек ручеек пота, и Новел, насколько позволяли ремни безопасности, наклонился вперед, чтобы не касаться спинки кресла.
– Скажите, милочка!
– обратилась Эмилия к проходящей мимо стюардессе, - нельзя ли включить вентиляцию? Дышать ведь нечем...
– Извините, мадам, система вентиляции и кондиционирования воздуха включат только после взлета и выхода на орбиту. Придется потерпеть.
Стюардесса выдала клиентке пачку бумажных салфеток, и сама воспользовалась тем же средством: приложила душистую бумажку к верхней губе, где обильно, крупными каплями, выступал ее молодой пот. Девушка поинтересовалась, не нужны ли кому-нибудь сердечные капли бетта-блокатора и, услышав в ответ, что "все о'кей", "олл райт" и "вери гуд", "торчково" и даже "придубабно", - ушла в служебный закуток, располагавшийся как раз за спиной семейства Винески, чьи места были в последнем ряду носового солона.
Волнуясь и поглядывая на стриженый затылок Малкуса Петкуса, сидевшего впереди через два ряда, Новел мысленно обгонял неторопливые службы космопорта, был уже на пути к дому. Но что ждет его семью по прибытию на Ламгалду, вообразить не мог, как ни старался. Триумф или преследования? Малкус обещал триумф, но журналист, даже известный, ничего не решает. Он лишь описывает события пост фактум, а не управляет ими. Новелу же хотелось получить гарантии от людей, которые как раз управляют событиями. Или думают, что управляют.
За перегородкой раздался замученный голос стюардессы, которая сидела там со своей коллегой:
– О Господи! Я сейчас помру! Скорей бы уж...
В эфир, прервав музыку, ворвался голос командира корабля. Он представил экипаж и сделал сообщение о времени и особенностях полета. Взревели разгонные блоки, шаттл рванулся вперед так, что дух захватило. Казалось некая невидимая рука великана сцапала вас и понесла, понесла, оторвала от земли и швырнула в небо.