When the Mirror Cracks

Потерев глаза, Джейсон перевернул еще несколько страниц.

День 16.

Наверно, это странно, но мне даже не страшно. Я не чувствую разочарования или боли из-за неудачи. Я и не рассчитывал на то, что мне в очередной раз повезет.

Не знаю, как сказать Барбаре о том, что я облажался.

Мой план провалился с треском, и шансов вернуть контроль над своим разумом у меня уже нет. Разве что кто-нибудь из Спирали по доброте душевной не согласится покопаться у меня в голове, вернув все как было. Но на это можно даже не надеяться. У меня нет особых рычагов воздействия на Спираль. Или я настолько устал от происходящего, что не вижу их.

Меня срывает. Я становлюсь неуправляемым. Надеюсь, Тайгеру хватит духу сделать то, что потребуется, когда я нападу и на него.

Нужно придумать что-нибудь получше, потому что сейчас мои варианты слишком непродуманны и опасны. Я не хочу быть рабом Ра’са аль Гула или Спирали. И не хочу подставлять Тайгера под смертельную опасность в своем лице.

Нужен кто-то, кто согласится пристрелить меня раньше, чем все пойдет под откос.

«Я тебя сам пристрелю за то, что сдаться хотел», – недовольно подумал Тодд, листая дальше.

День 20.

Просыпаться рядом с Миднайтером за последние три дня стало нормой. Пожалуй, сейчас он единственный человек, которому я могу довериться и от которого не надо скрывать то, с чем я борюсь каждый день.

Он согласился убить меня.

Не думал, что когда-нибудь буду считать такое хорошей новостью, но у меня нет особого выбора. Миднайтер хотя бы сделает так, чтобы я не мучился.

Он опять предлагал мне переместить меня к Барбаре, чтобы мы вместе придумали какой-нибудь план, но я отказал. Не хочу, чтобы она видела меня таким, какой я сейчас. Она поймет, что я сдался.

Все чаще я чувствую вину из-за того, как уехал из Готэма. Из-за того, что врал Дэмиену, из-за того, что сказал правду Тиму. Из-за ссоры с Джейсоном. Он не заслужил этого. Я не имел права делать ему больно после всего, через что протащил. После того гребаного месяца, в который он не давал мне сдохнуть от жалости к самому себе.

Миднайтер смеется надо мной и говорит, что если я еще раз назову его Джейсоном во сне, он перестанет верить в историю с братьями. Я бы уже сошел с ума, если бы не его шуточки. Тайгер странно косится на нас, и от этого еще веселее.

Я жалею только об одном. Я не могу попросить прощения у тех, кто мне дорог. Я с самого начала знал, что не вернусь, но все равно раздавал невыполнимые обещания и клятвы.

Безумно хочу обнять каждого.

Джейсону было достаточно. Швырнув блокнот в сторону, он начал спешно пытаться привести себя в порядок. У него были дела в поместье.

Закутавшись в теплый халат, Барбара осторожно присела рядом с отцом и тут же угодила в его объятия.

– Папа!

– Я уже не могу обнять мою маленькую девочку? – обиделся Джим.

– Можешь, – заверила его Барбара. – Извини. Все еще не очень хорошо себя чувствую. Давно не простывала.

– Нужно было сразу ехать домой, а не торчать у друзей, – проворчал комиссар. – Как твоя тошнота?

– Лучше. Фрэнки говорит, что это все из-за лекарств, – даже не задумываясь, соврала девушка.

Не рассказывать же отцу о том, что ее приложили по голове идиоты, которых он утром переправил в тюрьму!

– Может, все же стоит сходить в больницу?

– Не переживай за меня, – Барбара потянулась и поцеловала отца в щеку. – Ты же обещал мне бросить курить!

– Я все еще обещаю, – виновато отозвался Джим. – Устала?

– Ага, – сонно откликнулась девушка. – Переночую дома, а завтра поеду обратно.

– Конечно, – комиссар покрепче прижал к себе дочь. – Оставайся, сколько тебе будет нужно.

Барбара рассеяно улыбнулась и встала.

– Пойду к себе в комнату, пока не уснула прямо тут. Не засиживайся. И не кури.

– Конечно, босс, – усмехнулся Джим.

Поцеловав отца еще раз, Барбара ушла к себе.

Глядя ей вслед, Джим только хмыкнул. Стоило поднабраться терпения и дать дочери возможность самой рассказать свои секреты.

– Брюс, мне нужно…

Джейсон осекся, заметив, что Дик сидит в стеклянной камере и смотрит на него.

– Что ты хотел, Джейсон? – своим обычным равнодушным голосом откликнулся Уэйн.

– Что за хрень? – возмутился Тодд. – Почему он в клетке?

– Потому что это необходимо, – без тени эмоций ответил Брюс. – Что ты хотел?

– Тебе мало того, что с ними было за месяц? – взорвался Джейсон. – Ты решил посадить его в камеру? Почему тогда без наручников?

– Джейсон! – окрикнул Бэтмен. – Успокойся.

– Выпусти Дика, тогда и успокоюсь.

– Это для его же блага, – наставник не выдержал и подошел к Тодду. Спокойно посмотрел в глаза возмущенному воспитаннику.

– Да? Так же, как для моего блага вы скрывали от меня, что случилось на самом деле?

– Что ты хотел? – в очередной раз спросил Брюс.

– Я хочу поговорить с братом! – трясясь от злости, заявил Джейсон.

– Нет.

– Что? Выпусти его, немедленно!

– Джейсон, – терпеливо процедил Уэйн. – Я не выпущу Дика. Еще не время.

Грейсон спокойно смотрел на их ссору, никак не обозначая свое присутствие. Он ничего не мог сделать.

– Тогда пусти меня к нему, – потребовал Тодд.

– Ни в коем случае. Это слишком опасно для вас обоих.

– А мне плевать, ублюдочная ты летучая мышь! Я из-за вашей лжи и так слишком много потерял! – сорвался Джейсон. – Из-за твоей лжи Дик едва не стал монстром. Из-за твоей лжи я ненавидел его весь этот месяц. Поэтому ты пропустишь меня к нему, или будет хуже.

Оплеуха была настолько внезапной, что Тодд упал. Дик вскочил и сжал кулаки, понимая, что своим упрямством Джейсон довел Брюса до крайних мер.

– Если бы я не лгал, ты бы был уже мертв, – рассержено произнес Уэйн, за шиворот поднимая Тодда на ноги. – Прекрати быть эгоистичным идиотом и начни думать головой!

– Прекрати обвинять меня в эгоизме, ты! – отталкивая Брюса, крикнул Джейсон. – Ты даже не знаешь, каково мне было месяц назад! Ты не знаешь, что значила та ссора! Ты ни черта не знаешь, но собираешься учить меня? Да я ненавижу тебя!

Громкий грохот от удара по стеклу заставил его умолкнуть. Это Дик, которому надоело слушать их ссору, швырнул в стену поднос со своим ужином.