Я - борец! Назад в СССР
Шрифт:
Задумка нижнего понятна — перевернуть верхнего техникой «мостик», видимо, ходил на вольную борьбу. А вот верхний мог бы, раскинув руки и ноги, просто удерживать. Сколько там надо было удержать для ваза-ари? Однако Сидоров имел другие планы на схватку и, перешагнув через голову атакуемого, развернулся на ноге, тем самым сломав замок «цскашника» потянул полученную руку к себе. Слишком резко для нижнего, слишком жёстко для спортсмена-любителя. Крик смешался с хрустом в момент двойного хлопка по бедру Сидорова, однако рука Вячеслава Краснопёрова уже выгнулась в локте в неестественную сторону.
«Сука», —
И тут у меня сложилась вся картина. Сначала он заманивал на активную атаку, потом бросил максимально жёстко, но не на иппон, а так, чтобы шею сломать, а когда это не получилось, пошёл ломать руку. И главное, что-то его техника мне напоминает… Ну конечно же, вход в две ноги — это регби, а арм-бар — он же рычаг локтя, с оставленной под корпусом стопой — это классика джиу-джитсу.
На ковёр выбежал дежурный врач, тренер Краснопёрова, а рефери склонился над кричащим борцом. Сидоров смущённо пожал плечами и ушёл в свой «угол», свою сторону татами, где, поправив кимоно, сел на колени спиной к происходящему.
«Смотрите, я соблюдаю японский этикет, мне не приносит удовольствие боль соперника, я всё сделал в пределах правил» — говорила вся его игра. А то, что это один большой его спектакль, я уже не сомневался.
«Маньяк — конченный», — подумал я и встал. Сердце колотилось. Воспользовавшись шумихой, я пошёл на первый этаж. Придя в комнату разогрева, я ещё раз посмотрел списки. С кем будет вторая схватка у Сидорова?
Евгений Коневодов, «Луч-Энергия». И краем глаза заметил Павла — он разминался на ковре, совершая лёгкую пробежку.
— Паш, — позвал я спортсмена.
— Да? — отозвался он.
— Поздравляю с победой, ты капитальный красавчик!
— Спасибо, всё сделал, как и задумывал, и, кстати, видел я дебют твой — в свою технику вплёл.
— Видел. Слушай, а знаешь такого Коневодова из «Луча-Энергии»? 71 кг, 19+…
— А это команда электролампового завода, вон в углу твой Коневодов.
Их было немного, молодые парни лет двадцати, они работали в парах, разогревались уже на стадии лёгкой борьбы, чтоб продышаться и уже на площадке не испытывать никаких сложностей.
Глазомер мой работал хорошо и я выделил из них парня в весе 71 и, подойдя, спросил:
— Привет. Ты Женя Коневодов?
— Ну я, — бросил мне молодой человек через плечо не прекращая работу в паре.
Не поздоровался, похоже «горит» — волнуется перед боем.
— Уделишь мне пару минут? — спросил я дав человеку еще один шанс.
— Что тебе надо, видишь, я разогреваюсь?! — повысил тон Евгений.
— Да ничего. Собственно, — широко улыбнулся я, — Удачи на татами!
«Не спасать невежд, гордецов и самодуров…» — надо будет взять за правило.
Да и на что рассчитывал, и что бы сказал? Мол, парень, будь аккуратней, с тобой будет работать очень грязный борец, хотя грязным Сержу Сидорова назвать было нельзя, он скорее реально маньяк.
Выйдя из конференц-зала, я направился на балкон, досматривать схватку будущую Павла, она, наверное, через круг будет, раз финал. Однако я
остановился, не дойдя до зала видя как Сидоров выходит с каким-то мужчиной в приталенном по корпусу сером костюме в полосочку. И вместе они направляются куда-то в сторону. Я медленно и максимально нелепо, делая вид, что рассматриваю доски почёта на стенах, последовал за ними.Парочка вошла в какую-то комнату и закрыла за собой дверь, а я пошёл мимо и, обернувшись, прочитал надпись на алой табличке. «Концертный директор ДК 50-летия Октября, Брустицев Николай Петрович.»
Вокруг не было людей, но я встал в двух шагах у двери, облокотившись спиной на стену. А из-за двери тут же донесся разговор на повышенных тонах.
— Ты опять за своё, да?! — говорил мужчина.
— Дэд, не начинай, а! — парировал голос помоложе, видимо, Сергей Сидоров.
Так это его отец, прилетел посмотреть на турнир и увидел то, что видел неоднократно.
— Что «не начинай»? Среди тренеров и спортсменов уже наша фамилия нарицательная. Все говорят, что сын посла приехал из Америки, чтобы советских спортсменов травмировать!
— Слушай, я не просил меня оттуда забирать. All my friends are there, my whole life, but your career is more important to you, right? — произнёс парень, перейдя на английский, и я перевёл это как то, что у него в Штатах осталась вся его жизнь, друзья и девушка, но для отца важнее его карьера.
— Прекрати! Говори на русском! — потребовал отец.
— А кто нас услышит? Всем пофигу! Ты же даже кабинеты по всей стране для меня выкупаешь!
— Я забочусь о тебе в первую очередь, — вздохнул отец.
— Не спросив меня? Почему я не могу жить как все в нормальной стране?
— Заткнись!
— Чё «заткнись»? Привёз меня в эту дыру, да тут все ходят в одном и том же и с сексом беда! Я ненавижу тут всё!
Раздался звонкий звук удара и последующий стон, плюс звук вздрогнувшего с его содержимым чего-то деревянного, видимо тот который получил оплеуху ударился о шкаф или что-то подобное.
— Чтобы я таких слов от тебя больше не слышал! Иначе хрен тебе, а не МГИМО, поедешь поступать в Магаданский государственный педагогический институт, раз тебе спорт так нравится и надоела московская жизнь!
— Ты ещё увидишь сколько боли ты причинил мне!
— Ты поэтому травмируешь ребят? Это советские люди, они-то тут при чём? — вздохнув, спросил отец.
— При том, что я не могу жить и учиться где хочу, потому что я твой сын!
— Ты не знаешь, что значит быть советским человеком. Но я тебя этому научу, хочешь ты этого или нет!
И к двери начали приближаться шаги, а я, в свою очередь, отшагнул в сторону и, сделав шаг назад, скрываясь за полуколонной, выходящей из стены.
Он выходил один, хмурый, подавленный, высокий и крепкий, словно его сын только спустя 30 лет.
Вот оно значит что, мелкий засранец, мозгами, а не телом — конечно, травмирует ребят не по причине своей жестокости, а по причине скудоумия. Типа мстя всем советским гражданам за то, что он — «маленький» был насильно привезён в страну и насильно пользуется всеми благами советского общества.