Я, Хобо: Времена Смерти

–  Такие вещи не в правилах Трассы и не нужны, - едва ли не огрызнулся Ван-Келат. Генерал-майор был прав на все вообразимые проценты. Несколько минут шкипер проверял и уточнял позиции фейдеров на пульте ручного управления камеры перепада, и Шос не отвечал ему, не мешая. Жёлтый стал зелёным, и Шос сказал сразу:

–  Я хорошо понимаю правила. Нигде в правилах, сколь бы неписаны они не были, нет правила, допускающего неисполнения приказа, отданного капитаном в пространстве. Но ничего. Мы и об этом поговорим с вашими людьми, товарищ Ван-Келат.

–  Мы любим Землю, колыбель человечества… - пробормотал Ван-Келат неизвестно в который раз за долгое утро этой пятницы. Слух генерал-майора получил куклу.

–  С меня довольно будет беспрекословного подчинения на фоне профессионального исполнения обязанностей по штатному расписанию, шкипер. Я не бог, не дьявол, я не хочу спасать ничьи души, и куда девать мне их?

–  Наденьте респиратор, сэр. В шкафчике должна быть коробка. В шахте пыль. Дефицит фильтров у нас, сэр.

–  Бывает, господин Ван-Келат. У меня есть свой респиратор. Но он мне не понадобится.

–  Как угодно.

–  Зовите меня Даймом, шкипер.

–  Беспрекословное подчинение и обращение впросте, сэр, плохо сочетаются друг с другом, - сказал Ван-Келат, отваливая люк.

Он решил, что уел он генерал-майора: генерал-майор промолчал. Ну вот, а я уж подумал, что меньше трёх слов на одно моё с тебя не приходится, подумал шкипер, ныряя в мерко освещаемый тоннель. Пыль - ладно, а вот морозцу, пожалуй, хлебни-ка, землянин. Пар смешался с пылью, закружились льдинки. Землянин несколько разочаровал озверелого шкипера, чихнув только раз. Однако настоящие ледяные цветочки ждали в переходнике над люком "ОК".

Под четырёхугольный входной люк грузовоза в своё время пришлось вручную адаптировать переходник; сервисное оборудование тогда сняли, назад сначала не поставили, а потом оно потребовалось куда-то ещё, коротко говоря, обморозить горло в переходнике стоило копейки. Ван-Келат привычно задержал дыхание, сощурился и, работая локтем, набрал на клавиатуре замка личный код и поднырнул под едва начавшую уходить в паз плиту. Освещение зажглось, осветив клубы мгновенно вспухшего в шлюзовой камере грузовоза пара. Ван-Келат развернулся, собираясь предложить генерал-майору помощь, но в переходнике генерал-майора уже не было.

–  Закрывайте, закрывайте, дует… - услышал изумлённый шкипер за спиной голос, а потом генерал-майор негромко откашлялся.
– Холодновато у вас в прихожей, да. Обморозиться недолго. Неужели так тяжело с оборудованием?

Ван-Келат закрыл люк, овладевая удивлением. Генерал недаром выслужил своего майора, тут, пожалуй, не поспоришь. И спокойный к тому же хомо - землянин Шос. Возможно, и зря я на него крышусь?
– подумал Ван-Келат.

–  С оборудованием тяжело, - подтвердил он.
– Здорово тяжело, сэр. Износ-то ладно, где подкрутишь, где подкрасишь, - у нас по умолчанию дефицит, сэр. Изначальный. Нельзя починить то, чего не было… - Ван-Келат говорил, испытывая усиливающееся беспокойство… неудовольствие! И землянин тут был ни при чём. Внезапно Ван-Келат понял. С точки зрения сервисов грузовоза, он, шкипер, находился на борту корабля уже целую вечность, пройдя идентификацию на входе. Но команда по громкой связи "Капитан на борту! Внимание!" не проходила. Ван-Келат мгновенно вспотел и, сразу же забыв о присутствии Шоса, ринулся к колонке ситуационного комбайна, вделанного в фальшь-панель между двумя шкафами-стойками. Ван-Келат занёс длани над клавиатурой, но оторопел и клавиш даже не коснулся. Дисплей светился досель невиданной сиреневой патокой. Слои её маслянисто обтекали значок JAM прямо посередине дисплея. Тянулись секунды. Очень издалека до Ван-Келата донёсся голос Шоса.

–  Уважаемый шкипер. Бортовая вычислительная станция грузовоза под контролем соператора "Чернякова". Извините. Я сам космонавт, мне очень неприятно. Но так обстоят дела, товарищ Ван-Келат.

–  Мой корабль!… - произнёс Ван-Келат.

–  Боюсь, шкипер, что на какое-то время - не ваш. Вы слышали приказ сенатора Романова. Корабль мой.

Перед Ван-Келатом шли помехи.

–  Никто не имеет права заваривать исправную БВС корабля с разгерметизированным твиндеком, заправленного к миссии, стоящего в предстарте у пирса, господин генерал-майор!
– чудом сводя рвущийся рёв к тону, обычно называемому "повышенным", сказал Ван-Келат.
– Это грубейшее нарушение устава! Это неэтично, но чёрт бы с этикой! Вы ставите под риск Порт, весь Форт! Немедленно развареньте машину, сэр!

–  Нет, господин Ван-Келат.

–  Я буду вынужден… - "…применить силу!"

–  Шкипер, пройдёмте в рубку.

–  Вы…

–  Прошу вас, господин Ван-Келат.

–  Я отказываюсь с вами сотрудничать, сэр!

–  Вы не можете. В любом случае, я вооружён и выстрелю в вас без колебаний, шкипер. Мы поговорим в рубке. Dad-gummit, прошу вас, шкипер! Нам необходимо договориться. Не стрелять же в вас, в самом деле.

Шкипер просто подчинился. Он просто не знал, как ему поступить. Его просто взяли под конвой и препроводили в рубку.

Где ждали Ниткус и Марков. Оба курили под центральным кулером, живописно освещённые полным стояночным. Увидев в раме входного люка шкипера, Ниткус, как заправский младой, взял сигару к виску и заорал диким голосом:

–  "ОК", внимание! Капитан на борту! Будь я проклят, да капитан уже на мостике! Йо-хо-хо! Экипаж, к отчёту!

–  Здесь динамик!
– заорал Марков эхом.
– Динамическая ситуация корабля динамику неизвестна! Динамик счастлив!

–  Здесь соператор!
– заорал Ниткус.
– Сеть заварена! Машина под внешним контролем! Квалифицирую ситуацию как фатальную! Я счастлив!

–  Пасти закройте, космачи, - сказал Ван-Келат.
– Сигары на отбой, задницы по постам. Нас почтили присутствием.

–  А пошли бы такие дела на самую на Землю, Джон, вот так я тебе скажу!
– сказал Ниткус, закусывая сигару, что она встала чуть ли не в зенит угольком.
– В штаны идут такие дела. Я схожу на берег. Премиальные - отдайте детям.

–  Позвольте войти, господин Ван-Келат, - сказал где-то в районе каблуков Ван-Келата генерал-майор.

Ван-Келат поджался и подвесил себя над входом, закинув локти за круговой релинг. Шос проплыл в рубку, уцепился за спинку "капюшона" центрального поста управления. Марков всё же стал тушить сигару. Ниткус - нет. Поплыло молчание по рубке, вперемешку с табачным дымом, сворачиваясь винтом к центральному кулеру. Ван-Келат понимал, что землянин ждёт представления, но язык как приклеился к нёбу кислым клеем.

–  Познакомьте меня с экипажем, господин Ван-Келат, - резко сказал генерал-майор, повернув к шкиперу лицо в профиль.
– Нет времени на паузы.

–  Экипаж, внимание, - нехотя сказал Ван-Келат, не двигаясь с места.
– Генерал-майор Шос. Именем Земли грузовоз конфискован и…

–  Я прерву вас, господин Ван-Келат, извините. Я попросил познакомить меня с экипажем.

–  Соператор и вторпилот Саулюс "Куба" Ниткус. Тот, что курит. Динамик Денис "Очкарик" Марков.

–  Спасибо, шкипер. Товарищи космонавты! Я предпочёл бы переговорить с вами в кают-компании, по-людски, но некогда, на перемещения и приличия нет времени совершенно. Да и ситуация не так критична, как эмоциональна. Господин Ван-Келат, займите положение как-нибудь фронтальнее ко мне, прошу вас.

Ван-Келат переместился, как было вежливо прошено, отобрал у Ниткуса сигару, затянулся несколько раз и, загасив её, вернул окурок хозяину. Ниткус сунул окурок в складку шапочки. Шос заговорил.

–  Я - Ска Шос, товарищи. В пространстве меня называют Даймом. Дайм - четверть старой денежной единицы. Я военный лётчик-космонавт, генерал-майор ВКС Солнечной Империи, стратег-мастер. Мастер-пилот. Специализация - низкие орбиты, атмосферный бой, бомбометание, доставка, прикрытие и амбаркация десанта.