Я не боюсь

– Перестань. – Она подняла меня с пола и посмотрела мне в глаза. – Микеле, я уж и не знаю, что с тобой делать. Почему ты никогда не слушаешься? Я больше так не могу. У нас столько других проблем, а тут ещё ты. Ты что, не понимаешь? Пожалуйста…

Я потряс головой:

– Я не хочу. Я не хочу оставаться в комнате с ним. Я не буду там спать.

Она сняла наволочку с подушки:

– Будет так, как я сказала. Если тебе не нравится, скажи это твоему отцу.

– Но он же выгонит меня вон…

Мама прекратила заправлять постель и повернулась ко мне:

– Что ты сказал? Повтори…

Я пробормотал:

– Он выгонит меня из дома…

Она пристально посмотрела на меня:

– С чего это ты взял?

– Вы все хотите, чтобы я ушёл… Ты меня ненавидишь. Ты плохая. Ты и папа меня ненавидите. Я это знаю.

Она схватила меня за руку, но я вырвался и убежал.

Я слетел с лестницы и услышал, как она зовёт меня.

– Микеле! Микеле, сейчас же вернись!

– Я не буду спать здесь с ним! Нет, я не буду спать с ним!

Я добрался до высохшего русла и вскарабкался на дерево.

С этим стариком я никогда не буду ночевать. Он украл Филиппо. И как только я засну, украдёт и меня тоже. Засунет меня в мешок и убежит.

А потом отрежет мне уши.

А разве можно жить без ушей? Разве не умрёшь без них? Мои уши со мной. А у Филиппо мой отец со стариком отрезали. Я сижу на дереве, а он там в своей яме и уже без ушей.

И кто знает, перевязали ли они ему голову?

Я должен пойти туда. И должен рассказать ему о матери, что она его любит и сказала это по телевизору, так, чтобы все это знали.

Но я боялся: а вдруг там столкнусь с папой и стариком?

Я посмотрел на горизонт. Небо было плоским, серым и нависало над пшеничными полями. Холм был виден хорошо, огромный, вибрирующий в потоках горячего воздуха.

Если я буду осторожен, они меня не увидят, сказал я себе.

«О партизан, забери меня с собой, ты должен похоронить меня. О партизан, возьми меня с собой. О белла чао…» – услышал я пение.

Я посмотрел вниз. Барбара Мура тащила Того за верёвку, завязанную вокруг его шеи, к воде…

– Сейчас мамочка тебя искупает. И ты станешь чистым-чистым. Ты доволен? Конечно же доволен.

Но Того не казался довольным. Растопырив передние лапы и усевшись задом на землю, он мотал головой, пытаясь освободиться от петли.

– Ты станешь очень красивым. И я свожу тебя в Лучиньяно. Мы пойдём туда и купим мороженое, а тебе я куплю поводок.

Она взяла его на руки, поцеловала, сняла сандалии, сделала пару шагов в лужу и погрузила его в вонючую жидкую грязь.

Того начал вырываться, но Барбара крепко держала его за загривок и хвост. Я видел, как он исчез в грязи.

Она принялась напевать…

И долго не вынимала его из воды.

Она хотела убить его.

Я заорал:

– Ты что делаешь? Отпусти его!

Барбара подскочила и чуть не грохнулась в воду. Она отпустила собаку, которая выскочила и помчалась к берегу.

Я спрыгнул с дерева.

– А ты что тут делаешь? – спросила Барбара раздосадовано.

– Что ты собиралась с ним сделать?

– Ничего. Помыть.

– Врёшь. Ты хотела его утопить.

– Нет!

– Поклянись.

– Клянусь Богом и всеми святыми! – Она положила руку на сердце. – Клещи и блохи его заели. Поэтому я его мыла.

Я не знал, верить ли ей.

Она поймала Того, который сидел на камне, счастливо потявкивая. Он уже забыл о страшном испытании.

– Смотри, если я вру. – Она подняла ему одно ухо.

– Боже, какой ужас!

Все вокруг уха и в самом ухе было полно клещей. Меня чуть не вырвало. С их головками, погруженными в кожу, с их чёрными лапками и тёмно-коричневыми животами, надутыми и круглыми, словно шоколадные яйца.

– Видел? Они всю кровь из него выпьют.

– А от грязи они уйдут?

– По телевизору Тарзан говорил, что слоны купаются в грязи, чтобы смыть со своей шкуры всех насекомых.

– Но Того не слон.

– Ну и что? Он же тоже животное.

– Я думаю, их надо выгнать как-то иначе, – сказал я. – С грязью ничего не получится.

– А как иначе?

– Руками.

– И кто это будет делать? Мне, например, противно.

– Я это сделаю.

Двумя пальцами я взял клеща за вздувшееся тельце, зажмурился и сильно потянул. Того взвизгнул, но монстр вышел. Я положил его на камень, и мы осмотрели его. Он шевелил лапками, но не смог двинуться так был раздут от крови.

– Умри, вампир! Умри! – Барбара расплющила его камнем, превратив в красное пятно.

Я выдернул не менее двадцати клещей. Барбара держала пса. Чтоб не убежал. Я даже запарился. Да и Того уже было трудно держать.

– Остальных мы ему вытащим в другой раз. Согласна?

– Ладно. – Барбара посмотрела кругом. – Я пошла. Ты как?

– Побуду ещё немного здесь.

Как только она уйдёт, я сяду на велосипед и поеду к Филиппо.

Она завязала верёвку на шее Того.

– Тогда увидимся позже? – сказала она, удаляясь.

– Да.

Она остановилась:

– К вам кто-то приехал. На серой машине. Это ваш родственник?

– Нет.

– Он сегодня к нам приходил.

– Что ему надо было?

– Не знаю. Разговаривал с папой. Потом они уехали. И твой отец был. Уехали на большой машине.

Конечно. Они поехали отрезать уши Филиппо.

Я усмехнулся и спросил:

– Он тебе понравился?

– Нет.

– И мне тоже.

Я замолчал. Казалось, она уже расхотела уходить. Повернулась и пробормотала:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За тот день… Когда ты взял наказание вместо меня.

Я пожал плечами:

– Пустяки.

– Слушай… – Она покраснела. Пристально посмотрела на меня и спросила: – Ты не хотел бы обвенчаться со мной?

У меня загорелось лицо.

– Что?

Она нагнулась и погладила Того.

– Обвенчаться.

– Я и ты?

– Ага.

Я опустил голову и стал рассматривать носки башмаков.

– Ну… Нет, не очень.

Она глубоко вздохнула:

– Ничего не поделаешь. Мы даже разного возраста. – Провела рукой по волосам. – Тогда… пока?