Я не Ким Тэхен

«Если бы я мог сам выбирать…», — подумал про себя Тэхен, опуская голову и замечая, как трясутся его руки.

Тэхен помнил те дни, когда он сидел в изоляторе, и тот ужасный день, проведенный в тюрьме, но узнавая о жизни заключенных все больше и больше, он понимал, что то были нежные, безобидные цветочки по сравнению с тем, как на самом деле живут люди в тюрьмах. Дэвид пробыл там год. Кажется, не так уж и много, но когда ты в тюрьме, дни тянутся мучительно долго. В любую минуту может случиться нечто страшное: тебя могут схватить, утащить за угол и избить до смерти, тебя могут подкараулить в душе и грязно изнасиловать, тебя будут держать в напряжении, доставать… Тебе не позволять спокойно жить и спать. Ты будешь ежеминутно оглядываться, оборачиваться и быть готовым нападать и защищаться. Твоя жизнь превратится в существование, и твоей единственной целью будет выжить в этих диких джунглях.

Тэхену стали сниться кошмары. Он просыпался в холодном поту, кричал во сне, падал с кровати. Ему было страшно закрывать глаза, и тогда он решил вообще не ложиться спать до тех пор, когда его окончательно не повалит с ног усталость. Парень целыми днями пропадал на улице, в библиотеке, в залах для занятий спортом, в коридорах, где беседовал с пациентами и играл в шахматы, чтобы развивать свой и без того наполненный мозг. Он возвращался в свою комнату измотанный и уставший и без сил падал в кровать, моментально засыпая. Только так он мог избавить себя от ночных кошмаров.

Шли дни, и судный час все четче и яснее маячил на горизонте. Доктор Харпер предупредил Тэхена, что последние два дня с ним будут беседовать доктора, чтобы составить конечное заключение с точным диагнозом. «Тебя обследуют, проведут пару тестов и бесед, чтобы было ясно, в каком состоянии находится твоя психика», — объяснил Уильям, когда к нему в кабинет зашел Ким Тэхен. — «После этого заключение отправится в суд, если все будет хорошо, и… тебя выпишут из клиники».

Тэхен не раз ловил себя на мысли, что хочет прикинуться снова сумасшедшим. Обмануть всех ради спасения собственной шкуры. Ему не составит труда представиться Намджуном, а потом переключиться на образ малыша Чонгука, но он так и не рискнул пойти на обман. Доктора не заслуживали такого отношения, да и сам Тэхен не мог себе позволить провернуть столь гадкую, скользкую аферу.

***

Как и было обещано, за два дня до выписки Тэхена он навещал врачей, проходил необходимые тестирования, отвечал на поставленные вопросы и выполнял все, что от него требовалось. Он настолько привык к наличию медицины в своей жизни, что вовсе перестал удивляться людям в белых халатах, черным кляксам на бумагах, постоянному копошению в его голове и разбору бесконечно крутящихся, как единый механизм, мыслей. Тэхен был вывернут наизнанку. Он был открытой книгой с интересными картинками и большими объемами текста, в котором хранилась вся его биография. Доктора не без удовольствия продолжали изучать пациента до тех пор, пока не осталось неисследованных уголков. И после обеда в последний день пребывания Ким Тэхена в клинике врачи под руководством Оливии Уайт составили конечное заключение о состоянии их пациента:

МЕДИЦИНСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Согласно проведенным тестам и анализам врачами клиники «H&S» города Нью-Йорк под руководством доктора Оливии Уайт настоящим медицинским заключением удостоверяется, что по данным проведенных обследований здоровья и психики пациента Ким Тэхена комиссия высококвалифицированных специалистов объявляет его полностью здоровым и вменяемым и позволяет ему в скором времени предстать в суде. Пациент может как давать показания, так и защищать свои интересы в силу ясного и здравого ума.

Диагноз «Множественная личность» более не может быть применен к пациенту.

Общее состояние: соответствует норме.

Установленные диагнозы: может наблюдаться нарушение сна, пациент может впадать в легкие формы депрессии.

Результаты анализов: в норме.

Рекомендации: избегать стрессовых ситуаций, которые могут навредить психологическому состоянию пациента».

Когда Тэхену зачитывали вслух медицинское заключение, на последних строчках он криво улыбнулся. Избегать стрессовых ситуаций… Какой абсурд! Его вот-вот запихнут в тюрьму, предварительно изрядно поиздевавшись над ним в суде, а они рекомендуют не вредить его психике. Разве кто-то прислушается к этому? Нет, конечно, все дружно плюнут и сделают то, что должны сделать: увезти, обвинить и жестко наказать. И тут к Тэхену пришла страшная мысль — что, если он под воздействием давления тюремной жизни снова распадется на части? Что тогда? Это надо было срочно выяснить у доктора Харпера, пока не поздно.

— Док, можно Вас на минуту? — когда врачи стали расходиться после зачтения официального медицинского заключения, Тэхен взял улыбающегося Уильяма Харпера под локоть и отвел в сторону. — Знаю, Вы профессионал и знаете, что делаете, но может случиться такое, что в тюрьме я снова распадусь?

— Вряд ли, — доктор нахмурился и отрицательно мотнул головой. — Результаты анализов показали, что твое сознание в норме. Ты провел месяц в том корпусе, и ничего страшного не произошло.

— Но там я был окружен спокойствием и заботой. В тюрьме иная ситуация. Там каждый день будет схож с каторжными пытками. Разве это не навредит моей психике?

— Тэхен, все будет в порядке. Ты полностью здоров, — Уильям схватил парня за плечи и нетерпеливо улыбнулся. — Мы сделали все, чтобы восстановить твое разрушенное состояния. Я понимаю, тебе страшно, и сейчас ты пытаешься подготовить себя к самому худшему, но поверь мне.

— Да, Вы сделали свою работу, исполнили долг, а теперь хотите поскорее от меня избавиться, — Тэхен натянуто улыбнулся и сбросил руки мужчины со своих плеч. Доктор Харпер моментально сник. Улыбка исчезла с его лица, а в глазах появилось замешательство. — Разве я неправ, док?

— Конечно, не прав. Что за глупости ты говоришь? — мужчина в белом халате отошел на шаг назад, призывно глядя на своего пациента, почти уже бывшего. — Мы никогда не относились так жестоко к людям, проходившим в нашей клинике лечение. Если будет нужно, мы всегда готовы помогать и дальше. Со мной и госпожой Уайт на днях беседовала Кортни Джексон. Мы будем защищать тебя в суде и давать только те показания, которые смогут выставить тебя в лучшем положении. Зачем ты так, Тэхен? Не делай из меня монстра. Я всего лишь хочу настроить тебя на положительные эмоции.

Тэхен понял, что из-за всего негатива, что скопился внутри него, он перегнул палку, заподозрив своего врача в неправильных, нехороших мыслях по отношению к себе. Парень виновато опустил голову, медленно ею кивнул и взглянул на Уильяма с грустной улыбкой на лице.

— Простите, док, что-то нашло… Не знаю, просто меня так страшит мое будущее, что я несу всякую чепуху. Поймите меня.

— Я отлично понимаю и тебя, и твое состояние, но еще ничего не решено. Еще не конец. Мы все будем бороться за тебя, мы не оставим тебя одного. Ты можешь нам верить. И мне, и доктору Уайт, и своим замечательным адвокатам, — доктор Харпер склонил голову на бок, поджал губы и, спрятав руки в карманы халата, резко перевел взгляд на окно. — Погода сегодня просто прелесть. Сходил бы ты прогуляться, Тэхен, завтра предстоит трудный день для всех нас.

Последовав совету лечащего врача, Тэхен покинул пределы кабинета, прошелся по коридорам, где ходил уже тысячу раз, и оказался на улице. Юноша остановился на дорожке, закрыл глаза, глубоко втянул в себя свежий воздух и постарался запомнить этот запах — запах свободы, свежести и юности. До конца дня оставалось совсем немного, и Тэхен хотел украсть у своих последних часов все, что они в себе содержали. Он прошелся вокруг клиники, погулял в саду, посидел в беседке, где они с Джейн любили откровенничать, даже постоял возле «их» дерева. Воспоминания и ностальгия ненароком закрались в душу Тэхена, но он насильственно избавился от них, возвращаясь мысленно в самые страшные закоулки своих фантазий, связанных с предстоящими испытаниями. Он боялся снова стать чувствительным и сентиментальным и старался не позволять себе думать ни о былой любви, ни о Джейн, как бы тяжело ни было. Внутри него должны образоваться непробиваемые слои льда, под которыми он спрячет все свои чувства. Самое главное, чтобы этот лед не растаял при шальной мысли или случайном ударе сердца.