Я - не заморыш!

— Стоп-кран в вагоне применяется только в связи с безотлагательной необходимостью. Вам понятно? Это предотвращение крушения, аварии, схода с рельсов подвижного состава, человеческих жертв.

— Вот я и предотвратила крушение. И человеческих жертв нет.

— Девушка, оставьте эту лирику для кого-то другого, — с укоризной сказал полицейский. — Статья одиннадцать точка семнадцать Кодекса РФ об административных правонарушениях. Самовольная без надобности останов­ка поезда влечет наложение административного штрафа.

— Согласна, — устало произнесла мама.

— Ну, земляки, вы даете, — то ли с восхищением, то ли с осуждением сказал Владимир Сергеевич. Потом добавил: — Как в бразильском сериале.

Я не знаю, что такое бразильский сериал, но догадался, что это — не очень. Потому что родители молчали, но тут Владимир Сергеевич разрядил обстановку:

— Теперь будет время свозить вас в Белогорский монастырь. Храм клас­сный!..

— И на Гайву, в военный институт, — добавил я радостно. — Может, и в Соликамск к Денискиному дедушке съездим, ну, который елочки посадил у Троицкой церкви из Белогорского монастыря.

— Конечно, земляк же! — решительно сказал отец. — Я чуть оклемаюсь, у меня в гаражах старая «Ока», отремонтируем. Сами будем ездить.

А мама вдруг взяла и запела свою странную песню, из которой мне был знаком только первый куплет:

Ты, река ли моя, чиста реченька,

Серебром ключевым ты питаешься...

От истоков струишься отеческих,

Меж камней-валунов извиваешься...

Ты ручьями-притоками полнишься,

Вдаль уносишь свои воды быстрые,

Лес суровый к тебе низко клонится,

Крутизна берегов — вместо пристани.

На просторы степей вырываешься —

полновластная, полноводная.

В нежных водах заря умывается,

Заливает поля плодородные.

— А дальше не помню, — призналась мама. — Но продолжение есть.

Моздок—Пермь