Я родила от друга мужа

– Н-нет! – отшатываюсь в ужасе. – Я не хотела! Женя сам пошел к журналистам, правда. Мне ничего от тебя не надо, ты мне и так помог работой. Я хотела рассказать, клянусь! В первый день, сразу же, но не решилась. А потом подумала, что нужно проверить наверняка, Женя мог и тут ошибиться, мало ли. Ваша совместная история с донорством была давно.

– Так и знал, что нужно было проконтролировать, куда пойдет образец. Отец всегда говорил, что такими вещами не разбрасываются, а я… Черт! Да я ведь даже не знал, что образец вам достанется! Вернее, что твой муж решит его забрать.

– Я тоже не знала, поверь! Для меня это был шок, я думала, что Паша сын Евгения, что его материал вводят. Он мне не говорил раньше, пока развод не нужен был! Мы уедем, не переживай, прямо сегодня.

И этому мы с сыном не нужны. Я держусь из последних сил.

– Ну уж нет, раз вы здесь, и информация проникла в прессу благодаря стараниям твоего муженька, - голос Ивана холоден, а взгляд полон презрения.

Я ежусь от его эмоций.

– Практически бывшего! Мужа.

– Пусть так. Но у меня избирательная кампания, а тут такой компромат. Нет, я вас не отпущу, вы остаетесь в городе! И делаете то, что я вам прикажу!

13

Стою дрожу. Не понимаю, что говорит Иван. Хочется донести до него, что я не предатель, я не желала этой ситуации, не специально.

– Иван… Георгиевич, - спотыкаюсь на отчестве, - я не была в сговоре с Евгением, я тоже жертва. Черт! Да я единственная жертва! Это у меня ребенок без отца!

Меня накрывает. Почему женщины постоянно виноваты?! Почему мужчины не хотят войти в положение слабого пола?!

– Замечательно! Зато теперь моя политическая карьера под угрозой! А я год готовил плацдарм и не позволю кому бы то ни было все разрушить, - нависает надо мной Никольский. – И ты, жертва, - он пренебрежительно выплевывает это слово, - могла сказать сразу о недоразумении.

Я сейчас словно пощечину получила. Открываю рот, жадно хватаю воздух. Эмоции перекрывают мысли.

– Это мой сын недоразумение?! – наконец, выдавливаю из себя.

– Что? Нет, Павлик не недоразумение, - на миг в глазах Ивана появляются человеческие эмоции. – Но ты обязана была поставить меня в известность! Чтобы я не узнал из прессы, чтобы вообще все не узнали, и пресса в том числе.

– А, так вот что тебя волнует? – выгибаю бровь. – Кажется, я поняла. Ты совсем не хотел огласки. То есть, если бы я все выложила в первый день, то что бы ты сделал? Прогнал нас с Пашей с деньгами? Или, может, припугнул своими людьми? Как вообще решаются в этих ваших, - верчу указательным пальцем прямо перед носом Никольского, - кругах подобные вопросы? Просвети, а! Извини, мы, лимита, необученные.

Чувствую, что перегнула палку сразу же, как договариваю. Глаза Ивана разве что молнии не метают, а так, очень страшно. Лихорадочно прикидываю, куда бежать, кабинет не маленький, но дверь на волю закрыта.

– То есть, ты так обо мне думаешь, да? – он скрещивает руки на груди и щурится. – После того, как я рассказал о своей проблеме, ты полагаешь, что я бы не захотел познакомиться с сыном. Возможно, и скорее всего так и будет, с единственным родным сыном!

– Эм, нет, - я тушуюсь, совесть начинает разъедать внутренности, но я ее быстро останавливаю. – Сын, наверняка тебе понадобился бы когда-нибудь, но вот его мать, с которой ничего не связывало, ведь между нами даже поцелуя не было! Мать ты бы предпочел держать подальше. И тут я уж не знаю. Я читаю новости и смотрю фильмы, в курсе, как могут поступать богатые и успешные по отношению к людям более бесправным.

Договариваю и вздергиваю подбородок. Лицо горит, сердце стучит в висках. Но я не проиграю. Только не еще одному мужчине. Хватит.

– Угу, уже чуть лучше. По крайней мере, не выставила меня ненавистником детей. И на том спасибо, - Иван кланяется, как шут.

Смотрю на него некоторое время молча. А потом во мне как будто что-то ломается, ноги подкашиваются, падаю на стул. Тяжело быть сильной. Я не привыкла. Мне проще сбежать.

– Это бессмысленный разговор, - качаю головой, уставившись в пол, - мы просто уедем с Пашей, и все. Надеюсь, я получу расчет за отработанное время, потому что свои обязанности я старалась выполнять, да и деньги нам нужны, сын на мне одной.

– А как же алименты? Неужели папа Евгений вам их не выплачивает?

– Папа Евгений козел! Он нам и квартиру не отдает, - на миг поднимаю глаза на Ивана. – Нужно в суд подавать по месту жительства ответчика, а я не хотела пока в город возвращаться, слишком много любопытных знакомых. Но ничего, справлюсь, заодно займусь и этим, - поднимаюсь на ноги. – Ты прости, что втянула тебя, мы уезжаем. Ах да, если что, ты и впрямь отец, я тест сделала, у меня в сумочке результат, хотела сегодня показать, но газета опередила.

– Дай мне его, - следует отрывистый приказ. Не просьба.

– Конечно, на, держи, - протягиваю бумажку дрожащей рукой. – Волос твой случайно оказался на моей одежде после прогулки с воздушным змеем.

Нервно объясняюсь и постоянно облизываю губы.

– Хм, ладно. Ты, возможно, действительно получше своего муженька будешь, - Никольский возвращает результат теста, но возразить мне не дает, сразу продолжает. – Но я уже сказал, вы никуда не едете. Из города. Но давай, дуй домой, собирай вещи, вы с Павликом переезжаете ко мне. Шофер тебе поможет. Вперед!

Указывает он на дверь, как собачке…

– Ты сейчас серьезно? – из меня вырывается нервный смешок.

– Более чем! Не хватает еще, чтобы следующая статья вышла на тему «Никольский – жмот, он не содержит свою семью». Ты и так работаешь моим помощником, это можно выставить в хорошем свете, но раздельное проживание – едва ли.

– Мы с Павликом не собачки, которых ты берешь с улицы в благородном порыве, - говорю строго. – У моего ребенка и без тебя стресс из-за человека, который назывался отцом пять лет, а потом вдруг передумал. Я не хочу, чтобы он получил такой же удар от тебя. После подобных случаев у подростков куча проблем с самооценкой.

– Ты полагаешь, я могу вышвырнуть собственного сына, как твой муженек?! – не выдерживает и повышает голос Иван.

– Я не полагаю, я не знаю! Тебя не знаю! – кричу.

– Прекрасно, узнаешь, - Никольский отступает на шаг. – Не вижу проблемы, поживете у меня, и познакомимся поближе.

И почему это «поближе» звучит зловеще.

– Я не понимаю, зачем вместе жить? Куча пар заводят ребенка, но живут раздельно. Люди просто общаются, поддерживают друг друга, - пытаюсь отстоять личное пространство доводами разума.

– Потому что я не буду воскресным папой! – Иван снова нервничает.

– Но ты вообще не папа! Извини, но это так. Ты биологический донор. Мы не были парой, - у меня опускаются руки.

– Я знаю. Но в статье все поставлено так, что я как будто бросил вас на произвол судьбы. Там нет ничего о том, что я помог бездетной паре обрести свое счастье, - Никольский тоже успокаивается.

– Да, я заметила. Евгений не смог быть честным в своей подлости.

– А кто-то может быть честным будучи подлым? – Иван смеется. – Интересное суждение.