Я родила от друга мужа

– Да, конечно, - вежливо киваю. – Павлик, иди сюда.

Мой сын относится к происходящему куда лучше меня. Фотограф его не смущает ни капельки, а девушку-визажиста он и вовсе покорил своей улыбкой.

– Спасибо. Сейчас сделаем еще пару снимков с Иваном Георгиевичем и все.

– Мама, а папа где? – спрашивает Паша.

Новое звание Никольского режет мой слух, а Павлику нормально, нравится. Он удивительно спокойно отреагировал на слова Ивана в машине, хотя я ждала бурного отклика. Но нет, он как будто не понял. Но с тех пор называл его только «папой». А значит, понял и принял.

– Не знаю, сынок, наверное, приводит себя в порядок.

Хотя, куда уж больше марафетиться, и так выглядит ослепительнее всех присутствующих. Но стилист почему-то решила иначе.

– Иван Георгиевич, этот оттенок пиджака совершенно не сочетается с платьем вашей спутницы! Пойдемте, я вас переодену, - воскликнула она, едва завидев нас. А потом по-хозяйски положила свои руки ему на грудь и увела.

Нельзя так фамильярничать с чужим мужчиной!

– Все, я готов, - выскакивает Никольский, как по заказу. – Это невозможно, какие-то сумасшедшие работают в этой индустрии. Предлагала мне практически такого же цвета пиджак, что и мой. Видите ли, у тебя юбка темно-лазурная, а на мне оттенок Черного моря. Что за бред?

– Хм, бывает. Однако, вы долго спорили о цветах, и воротничок задрался, - на автомате поправляю рубашку Ивану, а внутри зреет недовольство происходящим.

– Да она, как маньячка, пыталась меня насильно переодеть, отбивался, как мог, - усмехается Никольский. Ему весело.

– Да бедный, сочувствую, - сарказм сочится в каждой произнесенной букве.

Накидываются на него, оказывается, всякие. Не мужчина, а самец нарасхват.

– Ты ревнуешь?! – восклицает он изумленно. – Не думал, что дождусь проявления эмоций. Всегда такая собранная, строгая, холодная.

– Тебе показалось, - поджимаю губы и поспешно отворачиваюсь.

– Ага, конечно, как же.

– Папа! А можно к тебе на руки? И мама рядом встанет, типа мы семья. У Влада такая фотография на телефоне, я тоже хочу. А то он говорит, что у меня нет нормальной семьи, - прерывает нас Паша.

– Кто-то в саду носит телефон?! – я искренне удивляюсь.

Нет, надрать Владу задницу за его слова тоже хочется, хотя я знала, что дети, растущие без одного из родителей, часто слышат подобные высказывания в свой адрес от детей поглупее. Но просто телефон в почти шесть лет, я совсем отстала от жизни?

– Да, один. Он противный, постоянно хвалится новыми игрушками.

– Иди ко мне, - прерывает нас Никольский. – Сейчас такую фотоссесию устроим, что Влад твой лопнет от зависти. И телефон тебе купим.

– Иван! Я против! – громко возмущаюсь.

Он отец без году час, а уже начинает баловать ребенка. Как с ним вообще быть? Мы так и не поговорили, границы дозволенного не обсудили. Он серьезно или на публику играет?

– Отлично поработали! Светлана, вы можете пройти с Пашей к буфету, отдохните там. А вы, Иван Георгиевич, еще пробегитесь по вопросам, пожалуйста.

– Все? Нам вопросы задавать не будут? – я как-то даже чуть разочарована.

Чувство такое, как всегда, когда ты сначала противишься участвовать в чем-то, а потом искренне расстраиваешься, когда тебя не берут.

– Незачем, на фотографиях отчетливо видна связь вас троих. Мы разбомбим статьи конкурентов в пух и прах.

Связь? Она сказала, связь?

18

– Так-с, теперь отвезем Пашу в сад, а сами поедем на работу, - подходит к нам сияющий Никольский.

– Все хорошо прошло, да? – спрашиваю я.

– Лучше, чем ожидал. Нам с вами даже играть не пришлось, и без того семьей выглядим. Молодцы! Горжусь! Зря тебе, Паша, только дерево доверяли изображать.

– Но я не играл сейчас.

Прижимаю сына к себе. Некоторым лучше молчать, и я сейчас не про ребенка.

– О, ну здорово! Ладно, поехали, Федор заждался.

– Ты запеканку мне обещал. А я получил лишь батончик из автомата от мамы, - Павлик стоит, как вкопанный.

– Так мы рано закончили, в саду поешь, нет? – Иван смотрит на него удивленно.

– Нет, уже девять, завтрак закончился, отдельно мне никто не наложит, это не по правилам.

– Ты по часам уже понимаешь, да?

– Да. Так что с запеканкой?

Я стою, едва сдерживая смех. Так забавно наблюдать за растерянным Иваном. Весь апломб успешного человека слетает с него при требовании простой запеканки.

Нет, я, конечно, могу приструнить сына, надавить авторитетом и отправить без десерта в сад, но не хочу. Этим двоим нужно научиться контактировать друг с другом, независимо от наших с Никольским отношений.

– Ладно, идем, ресторан на этаж ниже, там всегда держат столик для меня, - соглашается Иван.

Быстро сдался. Евгений наплевал бы, а этот, видимо, понял, что детям лучше не обещать, чем пообещать и попытаться срулить. Значит, есть в Никольском хороший потенциал.

– Я знал, что ты серьезный человек. Приятно, когда держат слово, я это уважаю, - важно кивает Павлик.

– Паша! Откуда такие выражения?!

– И снова этот удивленный тон, - он качает головой и закатывает глаза.

– Полина и Лида виноваты, да? Они любят посмотреть не мультики при тебе, - уверенно киваю.

– Да ладно, Светочка, это же не ругательства, наоборот, очень забавно, - улыбается Никольский.

– Ох, идемте уже есть, - выдыхаю устало.

– Уау! Вот это вид! А стекло не треснет, и мы не упадем все на асфальт, превратившись в лепешку? – сын подбегает к столику.

– Не думаю, пока все нормально, как видишь. Но можешь не садиться у самого окна, если боишься.

– Нет, я сяду, мы с мамой так высоко еще не забирались.

– Да, в нашем городишке здание в два раза ниже этого считается уже высоким, - подтверждаю и присаживаюсь рядом с Павликом. – Но здесь очень красиво, я теперь понимаю, почему любят отрывать рестораны на высоте.

– Вас так легко удивить, - в словах Ивана слышится насмешка.

– Да, все так, - поворачиваюсь к нему и впиваюсь взглядом, - такие мы, простые.

– Нет! Ты не думай, это не плохо! – выражение его лица меняется. – Я не осуждаю, мне удивительно. Но приятно! Ведь это я вас поражаю красотами.