Я рожу тебе детей
Шрифт:
— Ну, Веня почти нормальный. Романтичный. Стихи сочиняет иногда, но больше любит музыку. Немного слабохарактерный, но это все потому, что папа слишком уж на него давит и влияет. Без матери рос. И вполне порядочный молодой человек, — выуживала я из себя сведения.
— И он тебе совсем-совсем не нужен, — кивала в такт моим словам Света.
— Думаю, ты и так прекрасно это знаешь, — пожала я плечами.
— Но я хотела это услышать, а не просто знать не наверняка. Значит, я могу его забрать? — пытливо зыркнула она на меня, прожигая тьмой своих ведьминских глаз.
— Да я вроде бы и не привязывала его к себе, — поморщилась, пытаясь понять,
— Тут такое дело, — пояснила соседка по офису, отвечая на мои мысли, которые я вслух не произнесла, а она каким-то образом их прочитала, — как и у большинства ведьм, у меня плохо с личной жизнью. Это некая плата за то, чем мы занимаемся. Кому-то дается, кому-то — никогда. Моя бабушка, от которой мне достался дар, сказала, что счастье упадет к моим ногам.
Ну, да. Веня как раз грохнулся в коридоре. Света, наверное, мимо проходила. Я помню, как она заглядывала и спрашивала…
— Что, никто и никогда не проявлял к тебе интерес? Или, на худой конец, не растягивался перед твоими ногами?
— Интерес проявляют всегда, — пожала она плечами, но вышло это у нее немного напряженно. — Это не то, как ты понимаешь. А единственным, кто упал передо мной ниц, был тот самый господин Веня Гороховский, что какое-то время неровно дышал в твою сторону. Не без давления мерзкого папахена, естественно. Который, кстати, поклялся сделать тебе пакость и от своего не отступит. К тому же, к несчастью, он на меня положил глаз. Очень зря, на его беду.
— Почему? — наивно поинтересовалась я.
Света вперила в меня немигающий взгляд. Клубящаяся тьма на дне ее зрачков засасывала не хуже мощного пылесоса.
— Потому что карма. Жаль, ему не понять. Но нервы он еще потреплет и тебе, и мне. Так как на счет Вени?
— Ты же знаешь, почему он ко мне таскался. Я счастлива, что этому пришел конец, — искренне улыбнулась я потомственной ведьме. — У меня жених имеется, и ты об этом прекрасно знаешь.
Света покачала головой, словно хотела что-то сказать, но в последний момент передумала.
— Рассказывай уже о своих приключениях, — резко напала она на меня, и я почему-то не сдержалась: слова посыпались, как из прохудившегося мешка. Но, думаю, ее способности тут ни при чем: мне до жути нужны были свободные уши.
— Олег возил знакомить меня с родителями, — выпалила я и продолжила сбивчиво излагать все, что бурило в душе. — Точнее, вначале мои приехали, папа и мама. Папе Олег почему-то нравится. Маме тоже, как оказалось, — звонила вчера вечером. А я его родителям, кажется, не очень. У них та еще семейка змеиная. А еще брат Олега, Глеб, — жуткий бабник и зубоскал, весь вечер подкалывал и, кажется, это тоже повлияло на мнение господина Змеева и его госпожи Змеевны.
— Но твой герой не дал тебя в обиду.
У Светы, наверное, в привычке не вопросы задавать, а сыпать утверждениями. Весьма полезный навык — излучать уверенность. Но она практически всегда попадала в точку. Может, поэтому невероятно притягивала тех, кто приходил к ней по тем или иным причинам.
— Нет, — мотнула я головой. — Но это только еще больше их сплотило. Я буквально почувствовала их неприязнь. Толком понять не могу, почему.
— Не обращай внимания, — махнула Света рукой, отчего ее многочисленные браслеты на руке мелодично звякнули. — В конце концов, отношения у тебя с ним, а не
с его родителями или раздолбаем-братом. Они привыкнут. Со временем. Если все пойдет хорошо и их сын будет счастлив.Если будет. А если нет?..
— Вижу, он наконец-то сорвал приз, — снова околдовывала она меня тьмой своих глаз. — Ты все-таки решилась и потеряла невинность в его объятиях.
Я судорожно сглотнула. Закашлялась. В горле застрял противный ком, а поэтому я поспешила глотнуть компотик из стаканчика.
Вот этого она точно не могла знать. Мы никогда не откровенничали, а о моей интимной тайне даже Юля не знала.
— Ты ничего не знаешь, — пролепетала я, чувствуя себя обнаженно-беззащитной. — У нас договорные отношения.
Вот кто меня за язык тянул?!
— Ну, да. До-го-вор-ны-е, — произнесла она по складам, прислушиваясь к каждому звуку этого слова. — Там «вор» затесался, заметила?
— Какой «вор»? — прошлепала я онемевшими губами, уже ничего не понимая. Ведьма Светлана умела напускать загадочный вид и скрываться за недомолвками, когда хотела или, возможно, когда ей это было выгодно.
— Не обращай внимания, — со вздохом отодвинула она почти полную тарелку. — Ты главное помни, что я тебе сказала: он твой, а остальное, — пощелкала она пальцами, — так, дымовая завеса, морок, ерунда на постном масле. Ничего не значит. Но вряд ли ты сразу поймешь. Иногда нам суждено брести слепыми. И не каждому дано прозреть. Обед закончился, Лерочка. Пошли работать.
И мы пошли. И я до конца дня ломала голову над ее речами, но так и не могла поймать смысл, который она в них вкладывала.
А потом стало не до того — Олег за мной приехал. И я вмиг забыла про ведьму Свету, ее странное поведение и редкостную проницательность, свои откровения и ощущение тревоги, что засело где-то между лопатками.
Глава 50
— О чем ты только думал, когда привел эту девушку в наш дом? — распекала Олега по телефону мать. — Отец в бешенстве. Ты прекрасно знаешь, что он не смирился с тем, что вы с Ангелиной расстались.
— Это только его проблемы, — холодно осадил он маму. — И твои, если ты думаешь так же.
— Он все еще надеется, что вы сойдетесь назад, — долдонила мать. Видимо, это разговор слепого с глухонемым. — Ангелина — прекрасная женщина, вы с ней столько лет прожили душа в душу. И то, что ты слишком быстро утешился, найдя молодую любовницу не из нашего круга, очень сильно нас огорчает.
Олег прикрыл глаза. Голос матери терзал его слух. Резал, как бензопила по оголенным нервам.
Они не знали о внуках, что росли без него. И без них тоже — что уж. Они не знали, что девушка, которую он так отчаянно любил, умерла. Олег страшился думать, что было бы, не окажись рядом с его детьми Юли или других родственников. Никита и Лина могли остаться в этом мире совсем одни, а он так и не узнал бы о их существовании.
Он не снимал с себя ответственности за то, что случилось. В конце концов, это была только его жизнь, он по-другому мог вывернуть ее штурвал, однако позволил рулить другим.
— С Линой покончено, — прервал он сетования матери зловещим голосом. — И, если уж вы так волнуетесь, вам следовало бы знать: это не я Лину бросил, это она ушла от меня и подала на развод. А вдруг вам взбредет в голову, что я страдал и убивался, выкиньте эти мысли на помойку: я был неимоверно счастлив, что наконец-то это случилось.