Я рожу тебе детей

— С чем-чем? — прищурившись, переспросил Олег.

— Ну, я не способна, как Пенелопа, ждать тебя, Одиссей, и ткать ковер.

— А потом распускать его по ночам, я понял, можешь не продолжать.

Кажется, он слегка обиделся, поэтому разговор постепенно увял, а я даже вздохнула с облегчением, потому что мне нужно было подумать и составить план, как жить дальше.

По стечению обстоятельств, договор аренды подходил к концу: как раз в июне его нужно было перезаключить, но судьба распорядилась иначе. Точнее, подлый гад Гороховский-старший, но это уже детали.

— К сожалению, — гундел господин Сомиков, мне больше не выгодно сдавать помещение по частям, я собираюсь отдать целый этаж в одни руки, поэтому предупреждаю о расторжении договора аренды заранее.

Мне не к чему было придраться, спорить было бесполезно, а поэтому оставалось лишь одно: смириться, паковать вещички и распрощаться с очень хорошим местом и подыскивать новое помещение. К тому же, я находилась не в той весовой категории, чтобы бороться и настаивать на своем.

— Если тебя утешит, меня тоже вышвыривают прочь, — меланхолично сказала Света, как только мы снова пересеклись за обеденным столом. — Все суета. Впереди вечность, а поэтому не стоит расстраиваться, потому что еще не известно, кому повезло.

Я все равно баюкала внутри огорчение и была с ней не согласна, однако спорить не находила ни сил, ни желания.

— Все устаканится, — заявила она бодро, встряхнувшись, — вот увидишь. Одна голова хорошо, а две лучше. Выкрутимся.

В любом случае, раскисать я не собиралась. Мне всего лишь нужно было время, чтобы все разложить по полочкам, расписать по пунктам и двигаться к цели, вычеркивая по очереди выполненные задания.

В те дни меня очень поддержали Вересовы.

— А где герой-любовник? — приподняла брови Юля. Что-то такое таилось в ее глазах. Ирония, наверное, но не обидная, а теплая, разбавленная капелькой жалости.

Меня это задело.

— По делам уехал, — задрала я нос и расправила плечи. — Скоро вернется.

— Лерочка, — вздохнула подруга, — прости. Я совсем с ума сошла, потому что этот человек вытрепал нам все нервы. Как ни крути, а я постоянно на взводе. Умом понимаю, что, скорее всего, ты права, и он не доставит нам хлопот, но сердцем я постоянно жду какой-нибудь подставы. Если не по отношению к нам, то по отношению к тебе. Он был идеальным, что уж. Это правда. Но я никак не могу выйти из тревожного состояния.

— Надо как-то научиться с этим жить, — вздохнула и я. — Думаю, всем нам нужно время, чтобы привыкнуть.

— Он нравится тебе, да? — обняла меня за плечи Юлька.

Я лишь кивнула, потому что ощущала пустоту внутри.

— Будем как-то притираться, — слабая улыбка коснулась Юлькиных губ. — Привыкать, раз уж он околдовал тебя.

Я хотела возразить, заверить ее, что это не так, а потом передумала. Околдовал не околдовал, но мне плохо без него. Не хватает его властных замашек, его неизменного появления рядом, улыбки и шуток, цветов и подарков, разговоров и страсти. Бессонных ночей не хватает. Но не одиноких, а жарких, разделенных на двоих. Шепота его исступленного, наглости пиратской…

— Ну, а теперь расскажи, что у тебя стряслось, — сквозь тоску донесся до меня голос подруги. — И только не рассказывай мне, что все хорошо. У тебя на лице написано: что-то случилось. И это не вина Змеева, потому что его нет в городе, а ты несчастная-разнесчастная не от неразделенной любви.

Все-то они знают и видят. А у меня действительно не хватает сил спрятать все свои невзгоды поглубже, и поэтому Юльке я решила поплакаться. Хуже не станет, а я хоть душу отведу.

Глава 57

— Почему ты сразу не рассказала обо всем? — нахмурил брови Юра Вересов. Как-то незаметно он присоединился к нашей с Юлей беседе да так и не ушел, пока до конца не дослушал. — Я сегодня же позвоню брату своему Островскому, и он займется твоим сайтом. У него целая команда, что собаку съела на всем этом. Его парни отбабахают тебе такой сайт, что все будут локти кусать от зависти. Заодно и хостера поменяешь. Вообще не проблема с сайтом, поверь. Что касается помещения… я сам этим займусь. Уверен: мы найдем местечко получше, чем у этого жлоба, что решил тебя кинуть.

— Это совсем не обязательно, — глотнула я слезы. — Я не для того рассказала о своих неприятностях, чтобы вас напрягать.

— А для чего тогда нужны друзья? — просверлил Юра меня сердитым взглядом. — Если другу плохо и есть возможность помочь, когда словом, а когда и делом, — это замечательно. К тому же, для меня нетрудно сделать все, о чем я сказал только что.

И тогда я разревелась, распустила нюни по полной программе.

— Ну, что ты, — смутился Юра, — все наладится, поверь. Но я тебя понимаю: то, что для меня ерунда, для тебя вполне катастрофа. И в следующий раз не тяни, договорились? Есть проблемы — рассказывай.

— Мне неудобно, — шмыгнула я носом.

— А когда Юле было плохо, тебе было удобно ей помогать? Ведь это ты помогла ей найти работу, когда она в ней очень нуждалась. Ты по крохотной просьбе помогала ей с детьми и с отцом, когда он свалился. Да и без просьб прибегала, прилетала, поддерживала, помогла ей пережить смерть сестры.

— Ну что ты сравниваешь? — прятала я глаза. — Это же совершенно другое.

— Это все то же, Лерочка, — не сводил Юра с меня пристального взгляда, а Юля кивала в такт его словам. — Это и есть самая настоящая дружба и плечо, которое ты подставляла охотно и без напоминаний. Поэтому даже не сомневайся: мы тоже всегда придем к тебе на помощь. В любой ситуации, — подчеркнул он, и я невольно поежилась, каким-то шестым чувством понимая, что он имеет в виду Змеева. Юра все еще не склонен был ему доверять и хранил настороженную нейтральность.

— А тогда понаглеть можно? — шумно высморкалась я в бумажный платок, что услужливо подсунула мне Юлька.

— Нужно, — улыбнулся мне Вересов, а я невольно подумала: как хорошо, что подруге достался именно он. Очень удачный во всех отношениях брак, хоть и начиналось у них не очень гладко все поначалу.

— У меня вроде как хорошая знакомая тоже без места осталась. Если будет возможность, я бы хотела и ей местечко где-нибудь подыскать.

— Поможем и твоей знакомой, — кивнул Вересов, а затем подозрительно прищурился. — Есть еще что-то, о чем мы должны знать?

Я о бедах своих рассказала, но о роли подлого Викентия Вениаминовича умолчала. Его участие во всем, что случилось, не доказуемо, поэтому зачем зря воздух сотрясать?

— Нет, — натянула я на лицо улыбку от уха до уха, аж щеки заболели от натуги.

— Тогда хорошо, — кажется, Юра мне не поверил, но давить на меня не стал, и я перевела дух.

— Видишь, как хорошо все складывается? — жарко шептала Юлька и сжимала меня в крепких объятиях.

Юра уже разговаривал по телефону — звонил Островскому [2] , своему брату и бывшему Юлькиному боссу, у которого она пусть недолго, но работала личной помощницей.

2

Богдан Островский — герой моей книги «Я твоя навеки, ты мой навсегда».