Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня

– Я... ям-мммм...
– неожиданно его губы с силой прижались к её рту, поглощая протест Креции. Его язык властно вторгся в её рот, пройдясь острым кончиком вдоль её языка и поласкав его. Один плавный, нежный выпад, второй и он несильно прикусил её нижнюю губу. Теплая волна обрушилась на них, заставляя содрогнуться и застонать. Кеси подалась к нему, тихонько заурчав и пытаясь высвободить руки из плена, чтобы покрепче к себе его прижать.

– Зачем губить такую прелесть и красоту, когда ею должно вечно наслаждаться?
– грудным голосом промурлыкал дикий кот, кладя руку ей на бедро, ласково поглаживая и прокладывая путь к ее подюбникам. Слегка отстранившись от девушки, он одарил её чувственным взглядом и не менее чарующей "о боже мой" улыбкой - Ты прекрасна, я хочу обладать тобой здесь, сейчас. Ты позволишь мне?

– Зрачки Лукреции расширились от возбуждения. Она остро реагировала на его красивое лицо, магнетический взгляд, на голос, на силу прикосновений, на его мужской запах, на его мускулистое тело, вжимающееся в неё. Он словно вводил её в транс: она не могла ни говорить, ни шевелиться. И самое ужасное было то, что она безумно хотела принять его предложение и узнать на деле, что этот кот, которого ей предлагают купить в мешке (правило: жениху и невесте запрещено видеться до свадьбы), представляет собой?

Сейчас этот парень мало походил на портретную миниатюру, однажды показанную ей Цезарем. С той картины лучезарно улыбался милый юноша с большими пронзительно сине-голубыми глазами и чувственными крупными губами. В жизни Альфонсо вовсе не был милым: губы сурово сжаты в тонкую нить; глаза, почерневшие не то от гнева, не то от страсти, превратились в узкие щели, с мерцающими из-под длинных ресниц дьявольскими угольками; крылья носа хищно раздуваются, лицо заострилось и на скулах выступил легкий румянец. Он был зол, возбужден и безупречно прекрасен... Он - ее будущий муж...

"Они убьют твоего мужа...
– совсем некстати в памяти всплыли слова Дагона, - Ты полюбишь его, хотя очень долго не будешь себе в этом признаваться..."

– Слезь с меня немедленно, птенец желторотый!
– словно сирена завизжала она, высвобождая руки и сталкивая его с себя. Через миг их разделила высокая скамья.
– Я сама тебя прикончу...

– Нет, силенок не хватит!
– огрызнулся Альфонсо, зажимая уши и болезненно морщась - Но я точно знаю, что я с тобой сделаю, если не перестанешь так пронзительно визжать!

– Ты мне угрожаешь?
– Она нахмурилась, ушам своим не веря.
– Серьезно?
– одна ее нога начала немного притопывать. Походило на размашистые виляния хвостом разгневанной кошки.

– В жизни не угрожал слабым.
– Видимо, он намекал на её пол?!?
– У меня и так голова раскалывается, а от твоего визга я делаюсь диким. Вообще-то я подумывал на другое...
– он погладил большим пальцем свои губы, от чего её мысли вернулись к поцелую - но ты подала интересную мысль. У тебя всякая дурь в голове и трепка тебе точно не помешает.

– Знаешь, что...
– Креция начала закипать, пытаясь проследить связь между тем, о чем он думал и как хорошо это было бы повторить, и тем, что он собирается сделать. Он всерьез удумал её отшлепать? Она нервно захихикала: - Думаешь, я тебе позволю?
– Она стала огибать скамью вокруг, когда он двинулся на неё. Смех продолжал душить её.
– Не подходи!

– Ты едва не убила себя!
– Похоже, он искренне верил в бред, который нес.
– А если бы я не успел тебя поймать, что тогда? Ты бы убилась!
– Он указал рукой на пропасть.
– О чем ты вообще думала, когда собралась отсюда сигать? Что жизнь дерьмо и это не исправить?

– Во бред!
– Креция зажмурилась, покачав головой: этот твердолобый осел внушил себе, что она самоубийца, и чтоб она ни сказала, он не слышит её.

– Да не собиралась я отсюда сигать, ясно? А если бы даже собиралась, это не твое собачье дело! Из-за того, что ты летел, как угорелый медведь, не глядя по сторонам, я чуть не убилась об тебя!

– И это я несусь, не глядя?
– мягко вернул он ей намек. Лукреция и не думала смутиться: невозмутимо воззрившись на него.
– Скажи, зачем ты пыталась убить себя?

– Да ничего я не пыталась!
– сердито зашипела она, как змея, не забывая отходить по кругу, оставаясь разделенной с ним скамьей.
– Я пришла сюда, потому что нужно было подумать, ясно?

– В очередной раз убеждаюсь, что женщинам и детям думать вредно.
– Пробормотал принц себе под нос, но Креция все слышала... до единого слова... и изменилась в лице:

– Повтори, что ты сказал?
– У неё прям руки зачесались подправить ноготками его ладную шовинистскую мордашку - Насчет "вредно": ты нормальный, такие вещи говорить?

– Если тебя бросил богатый покровитель, это вовсе не означает, что надо сразу помирать. Такая бойкая красотка не останется не удел и неделю. Но если нужна помощь, я могу познакомить тебя со своими друзьями, они все, как на подбор молоды, красивы, богаты и перспективны. Выберешь того, кто больше понравится, и я обещаю, он будет твой!

– А?..
– Лукреция запнулась за подножку и плюхнулась попой на жёсткую скамью, беззвучно охнув. В следующую миг он оказался рядом на коленях, взял её лицо в ладони и нежно добавил:

– Ты слишком молодая и красивая, чтобы умирать. Я очень хочу, чтобы ты жила...

Все ясно, этот жених недоделанный не узнал её и теперь принимает за какую-то "брошенку". Здравый рассудок подсказывал ей, что пришла пора представиться ему и поставить смутьяна на место, пока все не запуталось окончательно! Но чертик шептал, что торопиться не стоит и если он хочет немного поиграть, она ему подыграет...

– Любого?
– Она улыбнулась ему, демонстрируя очаровательные ямочки на щечках.
– А если я не смогу из них выбрать? Что делать тогда? Что ты ещё можешь предложить мне?

Вот, сейчас она его прижучит: схватит за яйца, примотает к ним лассо и подвесит заразу тут неподалеку. Спасатель нашелся, ха! Пусть только попробует предложить какую-нибудь пошлость! Одна компрометирующая фраза и он вернется к Горацио, не солоно хлебавши. Пусть спасибо скажет, что живой! Она сжигала его затуманившимся взором, провоцируя на непристойное предложение. Взгляд и тон, которыми задан вопрос, к делу не пришьешь...

– Даже не знаю, согласишься ли ты...
– задумчиво протянул он, коснувшись большим пальцем руки её тонких губ и нежно помассировав их. Его глаза распутника любовно разглядывали ее лицо. Если бы взгляд можно сравнить ласками, это было бы похоже на жаркий поцелуй...

– Почему бы тебе не предложить? А я обещаю, что никому не расскажу!
– промурлыкала она в ответ, обнимая его за плечи и лукаво заглядывая ему в глаза. Сейчас он её поцелует...

– Почему бы тебе не поехать к моей старушке-кузине?
– хрипло прошептал он невероятно сексуальным голосом. Креция моргнула, не в силах понять, что это должно означать?
– Она живет в женском монастыре почти два года после того, как овдовела, и пишет в письмах, что ей нравиться там абсолютно всё. Ведь придти к Богу никогда не поздно...