Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня

– А!..
– Её щеки окрасились лихорадочным румянцем гнева: черт бы побрал эту занозу в заднице! Этот пиздюк ее переиграл за три хода! Не стерпев, она оттолкнула его от себя, поднялась на ноги и негодующе уперла руки в бока.
–

Чего ты ко мне прицепился?!?

– Очень жаль разочаровывать тебя, крошка, но я не свободен.
– И глаза при признании у него были хитрые прехитрые. Она испытала двойственные чувства. С одной стороны, он только что отверг её, а так никто никогда не поступал с ней. Его следовало сбросить с выступа!

Отдать на растерзание Корельо... Дагону... Да сам Цезарь с удовольствием прикончит гада, когда узнает, как её унизили! С другой стороны, принц прошел проверку на порядочность. Он не стал мараться о какую-то "брошенку", признаваясь, о скором бракосочетании. Попадись он в её сети, она провела бы с ним волшебную ночь, а на утро посадила в дилижанс и отправила обратно, как вероломного изменника! А считается изменой, если изменяют с тобой же? Креция откашлялась, поднимая задумчивый взгляд на юношу: она рехнулась? О чем она только думает? Это все отрава Дагона виновата, как ещё объяснить эти глупые мысли?!?

– Я хочу, чтоб ты ушел, сейчас же! Слышал?
– она почувствовала сильное головокружение и слабость. Он не двинулся с места.
– Уходи отсюда, уезжай из города и никогда не возвращайся!

– Ага, разбежался!
– Он перестал улыбаться и посмотрел на неё с пугающе серьезным видом.
– Тебя задело мое невысказанное "Нет, спасибо, ищите друга сердца в другом месте"?

– Я...
– Креция приблизилась к стене и невольно прислонилась к ней, держась двумя руками за плиты. Ноги будто отказали ей, а грудь сжало тисками - останешься и умрешь здесь...

– Ага, я уйду, а ты продолжишь с того места, на котором остановилась? Я ошибся? Ты не "брошенка", ты ведьма, боящаяся того, что ее схватят и признают еретичкой?

– Ты не слышишь, что я говорю? Ты здесь умрешь!
– Тяжело дыша, она повернула голову, моргнула и прищурилась, пытаясь разглядеть его приближающееся лицо, он смеется над ней, что ли? Его насмешливый голос доносился до неё словно через густой слой воды, приглушенно, невнятно.
– Если... ты... не уедешь... то... умрешь... здесь... рядом со мной... Уе...

– Эй, ты в порядке?
– Он пощелкал пальцами перед ее лицом и помахал рукой. Глаза закатились, язык еле ворочается, губы спеклись и дышит так, будто прямо здесь окочурится. Это очередное представление или ей на самом деле плохо?
– Если собираешься грохнуться...

Она будто приподнялась над землей и как бы сверху увидела картину: ее тело медленно соскальзывает по стене на каменный пол, Принц с не различенным криком бросается к ней, подхватывает прежде, чем она навзничь падает на пол. Он что-то кричит, переворачивает ее лицом к ночному небу и хлещет по щекам, щиплет за руки, выкручивает мочки ушей, так, будто это ее разбудит... Она ахнула, увидев себя со стороны: лицо белое-белое, губы почти синие и потрескались, под глазами черные круги, взор потухший, смотрящий в бездну перед собой...

***

– Проклятая дурочка, что ты с собой сделала?
– хрипло выдавил он, поворачивая её на спину и хлопая по щекам, пару раз ущипнул за руки (если бы притворилась - ор был бы обеспечен), покрутил мочки ушей - ноль реакции. Что с ней? Глубокий обморок или... кровь отлила от его лица, когда в уме промелькнула догадка. Он знал, насколько особенная девушка лежит на его коленях. Он потрогал артерию на её шее и облегченно выдохнул, услышав слабую пульсацию. Сунул пальцы ей в рот и проверил, что язык не запал. Чия рассказывала, что у Креции бывают эти "приступы", при которых она может уснуть посреди обеда лицо окунув в лазанью, свалится на бегу, играя с нею в ляпы. Какой-то идиот поставил ей диагноз "нарколепсия", толком не объяснив причин ее возникновения и не назвав способов излечения от нее. Но затем, снизив голос до шепота, сестра добавляла, что во время "приступов" Кеська могла ходить, разговаривать и даже драться, но зачастую походила на остывающий труп. Прям, как щас...

Хоть он и сделал вид, что не узнал ее, и даже зло подшутил над ней, но забыть ту девочку, едва не "ушедшую" три года назад, но загадочным образом оставшуюся, он, конечно же, не мог. Он понял, маленькая ведьма узнала его, но вспомнила ли их давнее знакомство?..

– На помощь!
– позвал он, но никто не откликнулся. Прижимая её к себе, он сдвинулся и лег, чувствуя, как его самого колотит. Не отрываясь, он следил за её лицом, пока оно снова не порозовело. Позднее он не мог вспомнить, на каком этапе его сморил сон, но он почувствовал, что проснулся как от толчка, пошарил по себе и вокруг руками, а её нет. Вскочив на ноги, он увидел, как она медленно, шаря руками словно на ощупь, бредет к краю отвесной стены:

– Стой!
– Истерично заорал он, бросившись следом. Но невесть откуда взявшийся Мичелотто (вот он и вспомнил имя служки Цезаря) преградил ей дорогу, спокойно развернул и повел в сторону застывшего на месте Альфонсо, тихо проговорив тому на ходу:

– Не кричите, вы её разбудить, не разбудите, но ее состояние усугубите.
– Буркнул он, крепко удерживая девушку за плечи и направляя её мимо принца к лестнице.
– Я позабочусь о ней.

– ?!..
– Арагонский пребывал в ярости, - Ты понимаешь, что она... что ей категорически нельзя оставаться одной?!
– он осекся, когда увидел на лице наемника изумление: черт, его опознали...

– Не беспокойтесь, принц Салерно, сеньорита никогда не остается одна. Спасибо за то, что позаботились о ней, теперь мой черед.
– Мигуэль отвернулся от Альфонсо и продолжил путь..

– Я с ней ещё не закончил, - принц оказался у парочки на пути, осторожно высвободил Крецию из рук Мичелотто и прижал к себе. Она прильнула к нему, обняв за талию: - и я не доверяю тебе. Ты оставил ее во время приступа, откуда мне знать, что ты не бросишь ее по дороге домой?

– ...
– После минутной паузы наемник, склонив голову проронил, - Вы хоть знаете, куда ее вести?

Альфонсо продолжал смотреть на наемника сверху-вниз невозмутимо-презрительно:

– От тебя узнаю, сейчас.
– Высокомерие и снобизм сквозили в каждом его слове.
– а если нет, то отведу ее туда, где она будет в большей безопасности, чем здесь с тобой.

– Поступайте, как считаете должным, - лицо Мигуэля оставалось бесстрастным, - но советую вернуть ее домой прежде, чем ее семья хватится и начнет искать блудную дочь.

– Может, ее семья успокоится и не станет ее искать, если ты скажешь им, что она в руках надежного и благоразумного юноши, поскольку ты сам сорок в небе считал, когда она чуть не упала с каменного обрыва...
– с угрозой в голосе "предложил", как вариант, принц.
– в ответ Мигуэль напрягся и Альфонсо дружелюбно улыбнулся ему, похлопав по плечу: - Но если мы слегка отступим от заведенных правил, думаю, конец света не наступит и до утра ее не кинутся искать... Ступай домой, а я глаз не сомкну, но о ней позабочусь. Давай, уходи!

– У вас рубаха в крови.
– Глухо проронил Мигуэль, потрогав себя за шею и погладив по груди.
– Не забывайте, этот котенок умеет кусаться, лучше держите ее на расстоянии вытянутой руки от себя, чтоб успеть среагировать, если она вздумает напасть.
– И учтиво поклонился прежде, чем развернуться и уйти.
– Надеюь, вы понимаете, что делаете и с кем...

– О, да...
– Проводив его темнеющим взглядом, Альфонсо хладнокровно улыбнулся.

– Мне надо лечь, - невнятно прошептала она, оседая на его руках, когда они начали спускаться с лестницы.
– Нельзя передвигаться, иначе я не смогу вернуться в тело...