Я в любовь нашу верю...

— Это и вправду ты, Минория? — срывающимся шепотом спросил Эндимион, чувствуя, как бурлит его кровь. Неземное видение, прекрасная дева здесь, рядом с ним.

Принцесса ничего не ответила, лишь опустила глаза к его широкой мускулистой груди. В бледном свете его кожа блестела, как отполированная бронза, под которой чувствовались твердые, как камень, мускулы, и Минория провела по ним рукой, словно пытаясь запомнить, каково на ощупь тело принца. От этого прикосновения в теле Эндимиона словно загорелся пожар; а пальцы Венеры, касаясь его кожи легко, словно перышко, продолжали двигаться вверх по груди, к шее, где бешено билась жилка, выражая волнение молодого мужчины, а затем и к волевому подбородку. Короткая щетина царапнула нежную кожу рук, когда Минория взяла его лицо в ладони.

— Ты и сам видишь. К чему лишние слова?

Мучительный стон вырвался из его груди, и принц припал к ее рту горячим поцелуем, раздвигая языком податливые губы. Ее руки скользнули ему на плечи, и Эндимион притянул покорное тело к своему разгоряченному. Руки, двигаясь вниз, приспустили с плеч Минории бретельки, развязали ленту на поясе. Не удерживаемое ничем платье соскользнуло с плеч, обнажая принцессу по пояс, но золотое руно волос по-прежнему укрывало Венеру, словно плащом.

Оторвавшись от девушки, Эндимион откинул волосы принцессы назад, наслаждаясь видом ее совершенного тела — золотистой в сиянии свечей кожей, тонкой талией и высокой грудью с темными сосками. Принц, не в силах более сдерживать себя, повалил Минорию на спину и, опустившись, снял остатки одежды с нее и с себя. А затем, приподнявшись на локте, провел рукой по всем соблазнительным округлостям Венеры, лаская грудь и живот. Девушка прикрыла глаза, чуть прикусив пухлую губу. Ее дыхание было частым, прерывистым. Ничего подобного она в жизни не ощущала, это было непередаваемо. По телу словно проносились электрические импульсы, концентрируясь внизу живота, кожа горела там, где ее касался любимый мужчина.

Эндимион подмял принцессу под себя, удобно устроившись меж ее ног, и вновь припал к сладким губам. Минория обхватила его лицо руками, с жаром отвечая на поцелуй. Много мучительных мгновений спустя он оторвался от ее рта, и Венера застонала, выгнувшись дугой, когда принц провел губами по ее шее и зарылся лицом в нежный изгиб - там, где шея переходила в плечо. Пальцы его бездумно перебирали мягкие локоны волос, а потом губы, прочертив дорожку из горячих поцелуев, перемежающихся легким покусыванием, сомкнулись вокруг ее соска. Минория застонала, вцепилась руками Эндимиону в волосы, не зная, как избавиться от этой мучительно-сладкой боли, а он продолжал гладить ее тело, опаляя своим дыханием кожу и пробуждая в Венере ни с чем не сравнимые ощущения. Это была пытка, которую принц не желал прекращать.

Он крепко обхватил руками ее бедра и коснулся губами нежной кожи живота, и Минория не смогла сдержать приглушенного рычания, выгнувшись и тут же вновь в изнеможении упав на шелковые простыни, закусив костяшки пальцев. Голова ее металась по подушке, словно в беспамятстве, когда Эндимион, нежно поглаживая внутреннюю сторону бедра, двинулся еще дальше, зажигая в ее голове фейерверки. Принцесса словно умерла в тот момент и улетела к звездам, а потом вновь вернулась, когда Эндимион, перекатившись на бок, перевернул ее вместе с собой. Минория тяжело дышала, вцепившись в его плечи, сердце ее билось как сумасшедшее, и она сама проявила инициативу, покрывая жадными, лихорадочными поцелуями любимое лицо… Девушке хотелось сделать многое, и принцесса, не желая загонять себя в рамки, настойчиво уложила Эндимиона на спину, оказавшись сверху. Волосы ее упали ему на грудь, щекоча завитками, и принц убрал эту шелковистую завесу, намотав золотые пряди на руку и притягивая Минорию к себе для поцелуя.

И вновь борьба губ, игривые покусывания, горячий шепот и стоны. В эту игру им двоим хотелось играть вечно. Венера, проводила ладонями по крепкой груди Эндимиона, покрывая его загорелую и соленую на вкус кожу поцелуями. Он же вцепился руками в ее бедра, поглаживая мягкие округлости.

Наконец, не выдержав, мужчина перевернул Минорию на спину, развел ногами колени и, приподняв, мягко вошел, накрыв ее рот своим, заглушая рвущийся наружу стон. Девушка содрогнулась в болезненном экстазе, впившись ногтями в плечи Эндимиона и оставляя отметины в виде красных полумесяцев. Ее охватил его внутренний жар, и Минория вспыхнула, словно птица Феникс, рассыпавшись мириадом огненных искр. Только плавные толчки внутри ее, что делались более резкими и частыми. Дрожь охватила из обоих, и они, переплетя пальцы на руках, застонали в унисон. Их сердца бились в одном ритме, их жизни сливались в одну под звуки частого и тяжелого дыхания… А потом наступило блаженное забытье…

Когда силы вернулись к Эндимиону, он перекатился на бок, все еще не отпуская податливое тело Минории. Ее волосы шелковым водопадом упали ему на грудь, и он дрожащей рукой отвел их от ее лица, приподняв безмятежное порозовевшее лицо принцессы за подбородок. Та зашевелилась в его объятиях, приоткрывая глубокие синие глаза.

— Я всегда любила тебя, Эндимион, — прошептала Венера, и две слезинки скатились по ее щекам. Это были слезы радости и счастья.

Принц ничего не ответил, лишь крепче прижал Минорию к себе, чувствуя, как соленая влага попадает на его кожу. Свет любви согрел и исцелил израненную душу мужчины, изгнал тьму, осветил золотым сиянием истосковавшееся сердце. Эндимиону не хотелось, чтобы эта ночь — ночь признания в любви — кончалась. Не хотелось думать о том, что ждет их вне стен этого маленького уголка Вселенной. Ни Минория, ни Эндимион не могли выразить захлестнувшее их море чувств словами, но оба знали, что не забудут этой ночи никогда.

— Мина… Мина… — шептал он одними губами. — Никогда больше не обижу тебя, никогда не предам. Звезда моя, мое солнце… Моя любовь…

Девушка нежно провела рукой по его груди, трепетно касаясь кожи кончиками пальцев и безмятежно улыбнулась. Это должно было произойти. Она вступила в схватку и выиграла. Одержала победу вопреки всем преградам и предрассудкам, вопреки прошлому и настоящему. Вопреки самой судьбе…

Когда Минория уснула, Эндимион осторожно поднялся с постели, чтобы не разбудить любимую, и бережно прикрыл ее обнаженные плечи одеялом из шкур. Девушка улыбнулась во сне, и сердце принца сжалось в трепетном волнении. Но, как бы ему ни хотелось остаться рядом, Эндимион понимал, что его ждет масса неотложных дел, которые необходимо решить как можно скорее.

Принц быстро оделся и, сунув руку в потайной карман, вытащил оттуда два радужных кристалла. Полюбовавшись игрой света в их гладких гранях, он перевел взгляд на безмятежно спящую Венеру. Он уже давно решил, что поступит именно так. Опустившись на колени перед постелью, Эндимион вложил кристаллы в высунутую из-под покрывал хрупкую ладонь и осторожно сжал пальцы девушки в кулак. Не удержавшись, легонько поцеловал их. Мина сонно дернулась и что-то пробормотала, убирая руку под одеяло.

Принц с облегчением вздохнул и поднялся на ноги. Что ж, первое дело сделано. Осталось только подготовиться к визиту нежданных гостей, которые, как он чувствовал, должны были в скором времени явиться за своей подругой.

«Надеюсь, они оценят по достоинству мое гостеприимство», — подумал Эндимион, покидая покои и тихо закрывая за собой дверь. Надо было спешить.

Портал открылся над потолочным сводом, и сенши, вывалившись оттуда, шлепнулись прямиком на сырые каменные плиты, устроив кучу малу.

— Эй, убери свой сапог от моего лица!

— А ты слезь с моей руки! Ай-ай, больно же!

— Мако, ты сидишь прямо на моей ноге!

— Вы меня все сейчас раздавите! Немедленно слезьте!

— Ох, прямиком на копчик…

— Девочки, помолчите! — негромкий голос Меркурий едва ли можно было расслышать среди криков, шипящего шепота и возмущений. — Не забывайте, куда мы попали и как следует себя вести. Нельзя привлекать к себе внимание. Вспомните, что говорила Луна.

Воительницы, приняв к сведению резонное замечание подруги, тут же умолкли и, покряхтывая, поднялись на ноги, потирая ушибленные места. Коридор озарился мерцающим голубоватым светом — Меркурий включила компьютер, вызвала голографические очки и принялась что-то быстро набирать на клавиатуре. Воительницы обступили ее, но сосредоточиться не смогли, нервно озираясь по сторонам и реагируя на каждый шорох.

Стояла абсолютная темнота. В воздухе висел тяжелый дух сырости, откуда-то доносился звук капающей воды, разносимой гулким эхом. Да и сама атмосфера была тяжелой — этого и следовало ожидать, учитывая место, в котором они оказались. От неестественной тишины закладывало уши, а в сердце невольно закрадывалось безотчетное тревожное чувство. От сырости и холода воительницы покрылись «гусиной кожей», и каждая из них пожалела, что не захватила с собой что-нибудь теплое.

— Есть сигнал, — негромко произнесла Меркурий, и три пары глаз тут же уставились на экран, на пульсирующую золотую точку. — Это Венера, а мы — вот здесь, — девушка указала на четыре маленьких зеленых точки в левом нижнем углу.