Я за тебя умру

Громко выкрикнула: «Карл!»

Тишина, странно, в это время должны быть на месте работники. По свинарникам и птичникам совершенно не хотелось лазить в той обуви, что на мне, тогда решила прогуляться до конюшен и навестить Серебряную. Войдя в стойло, нашла свою лошадку.

– Ты же моя красавица, сегодня обязательно с тобой вечером покатаемся. Погладила её по шее. Неожиданно где-то в конце конюшни послышался стон. Оглядевшись, увидела рядом с денником стоящие вилы. Взяв их, осторожно направилась в ту сторону. В последнем пустом стойле послышалось шевеление, аккуратно заглянув, увидела на полу лежащего человека, его голова была пробита, и из неё вытекала кровь.

– Чёрт!
– быстро обернулась к выходу и окинула взглядом всё помещение, убедившись, что рядом никого нет, присела на корточки и приложила пальцы к вене на шее у человека. Пульс был.

– Слава богу, жив, - сказала вслух и повернула его голову к себе. Это был конюх. Оторвала от подола длинный кусок материи, кое-как перемотала голову. За этим занятием совершенно не услышала тихих шагов за спиной. Когда я успела что-либо понять, голову пронзила сильная боль, и мир померк.

Что-то кололо лицо, и резкий запах сена и лошадиного навоза бил в нос. Попробовала пошевелиться, руки оказались связаны за спиной. Замерла, прислушавшись, где-то рядом говорили мужские голоса.

— Зачем ты её сюда притащил, идиот? Её же будут искать.

— И хорошо, пусть ищут, быстрее найдут, быстрее их прикончим.

– Говорил, что Берта тупая, надо было сразу всех тогда кончать, траванула, и дело с концом, набрали бы столько золота за это время и свалили бы. Зачем тебе понадобилась эта дарственная, господином захотелось заделаться?

– Всё бы получилось, если бы эти не припёрлись. Мы бы на законных основаниях могли жить всю жизнь припеваючи. Старикашка почти на ладан дышит, раз — и всё, и он на том свете, а я хозяин земель. Теперь опять в бега.

– Мы столько золота намыли, что нам и на землю хватит, и на всё остальное. Давай её тут оставим и дело к стороне нас никто искать не будет.

– Ладно, пока её хватятся, эту баронскую подстилку, наиграться с ней успеем.

– Она же из благородных, невеста барона?

– Благородные невесты так себя не ведут, ты бы видел, что она с женишком на озере вытворяла. Я такого даже от девочек тётки Клавдии никогда не видел, уж на что они там все прожаренные.
– Мерзко заржали.
– Я как вспомню, всё колом стоит. Пусть обслужит нас, как своего барончика ублажала.

– А может с собой возьмём? Как компенсацию за всё, будет нам дальнею дорогу скрашивать. Наиграемся, если надоест, Клавдии продадим.

– Нет, тут оставим. Они нас искать тогда не будут, за золото тебе и так любая даст. А эта молчать будет точно, если расскажет, барон её сразу бросит.

– Благородных у меня ни разу не было. Вот сейчас и попробуем.

Мысли лихорадочно заметались, подёргала руками, верёвки сильно впились в запястья. Что же делать, если сейчас что-нибудь не придумаю, мне конец.

– Иди-ка напои её вином, посговорчивее будет.

В мою сторону послышались шаги.

Кто-то дёрнул меня и посадил. На меня смотрела ухмыляющаяся рожа.

– О да, ты красотка сладенькая.
– Мужик провёл рукой по моей груди. Меня передёрнуло, и я со стоном закрыла глаза.

– Смотри-ка, Джек, она меня уже хочет. Ну-ка, детка, открой ротик, папочка сейчас тебя вином угощать будет.
– Я замотала головой.

– Джек, иди подержи ей рот, а я залью.
– Мужик заржал.

Тут меня осенило, конечно, маловероятно, но вдруг получится. Я открыла глаза и обворожительно улыбнулась, и открыла рот.

– Ты ж моя умница, сама открыла ротик, — сзади подошел Джек и схватил меня за волосы, заводя голову назад. Мне в рот полилось вино, я захлёбывалась, но глотала.

– Хватит, дай я глотну, — и они по очереди отпили из бурдюка.

Джек толкнул меня на спину и стал задирать мои юбки.

– Погоди, торопыжка, — томным голосом сказала я.

Он замер и уставился на меня.
– Если хочешь насладиться мною в полной мере, сначала раздень меня. И я вас, мальчики, обслужу по полной одновременно, вы такое получите наслаждение, всю жизнь меня помнить будете.
– И я, разыграв неуёмную страсть, повела плечами и медленно языком облизала свои губы.

Оба замерли с лихорадочно горящими глазами, чтобы они быстрее решились, подняла ногу и коснулась мыском причиндалов Джека, они молниеносно увеличились в размерах.

Меня резко подняли на ноги и стали раздевать. Шнуровка была сзади.

— Ну что же вы медлите, мальчики, я вся горю, — со стоном сказала я.

— Да разрежь ты ей эти верёвки. Что она сможет сделать, слабая баба с двумя мужиками, — сказал Джек, целуя мою обнажённую грудь.

Секунда, и мои руки свободны. Чувствую, как мне в спину упирается остриё кинжала.

— Детка, дёрнешься — я тебя сразу того, поняла, — сказал мужик, проводя языком мне по шее.

Я резко развернулась к нему лицом, лезвие кольнуло, упираясь мне в живот, и кровь стала расползаться по материи платья. Я, не отрывая взгляда от его глаз, стала медленно вынимать руки из рукавов, платье начало сползать, и он, расслабив руку, слегка отвёл кинжал, я резким движением схватив его за руку, изменив направление клинка, вогнала лезвие по самую рукоятку ему в живот и сильно прижалась к нему, мужик со стоном стал опадать. Джек, смеясь, не понимая, что происходит, обошёл нас. Я в ту же секунду выдернула кинжал и оттолкнула теряющего сознание мужика ногой.

Отскочив назад, занесла руку для броска.

– Ну что, тварь, насладимся друг другом?
– И пока он врубался, что происходит, метнула кинжал в его сторону, лезвие вошло точно в горло.

Трясущимися руками натянула на себя платье и, обессиленно рухнув на колени, зажав рукой рану, зарыдала.

Невеста.

Успокоившись, я осмотрела рану и обнаружила небольшой прокол. Смочив оторванный лоскут ткани в вине, я плотно приложила его к ране. Как только мне удастся выбраться отсюда, необходимо будет тщательно обработать рану и наложить два шва.

Сгущались сумерки. Вокруг простирался лес. Я насторожилась. Издалека, эхом отражаясь от деревьев, доносился лай собаки. Понять, откуда он идёт, было невозможно. Приглядевшись, увидела едва различимую тропу.

Подумав, решила двигаться по ней. Осмотрела трёх лошадей бандитов, одна лошадь была навьючена двумя баулами, заглянула в один — золото. Связала лошадей между собой, села в седло и тронулась в путь.

Примерно через час, когда уже почти стемнело, лес внезапно расступался, и моему взору открывались поля, на которых уже были первые зелёные всходы. Вдали виднелся дом, а за ним, по-видимому, находилось пастбище, где мирно паслись коровы и овцы. Фермеры, подумала я и, пришпорив лошадь, поскакала к дому.