Яд из бездны

– Сколько бойцов потеряли, сколько бойцов, - причитал здоровяк. – Сволочуги, подонки, лупили так, что клочья в разные стороны летели.

Лёшка Бинт бегал от одного раненого к другому. Бледный, измождённый, он боялся гнева предводителя и постоянно озирался по сторонам.

– Не на тех нарвались, - усмехнулся Гарпун. – Видать задали им жару.

– Заткнись, услышат! – осадил Некрасов. – Тебе что зубы жмут?

Гарпун скривился, но больше ничего не сказал.

– А вы что стали поганцы!? – зарычал Костолом. – Живо помогайте!

– Я немного смыслю в медицине! – выкрикнул Некрасов. – Могу помочь вашему медику.

– Ты-ы-ы! – Гнутый протянул лапу и схватил за воротник.
– С-с-сучонок, захотел привилегий?

– Какого чёрта! – огрызнулся Некрасов. – Я в армии когда-то служил и знаю, как оказывать первую медицинскую помощь.

Гнутый зашипел, рывком оттолкнул к грузовикам.

– Смотри у меня! Если водишь за нос. Убью!

Некрасов подошёл к Лёхе и забрал аптечку.

– Делать-то что? – спросил он.

– Значит, служил в армии?
– Лёха оскалился и раздражённо сверкнул глазами. – Хватай этого доходягу за ноги, а я возьму за руки.

Они поволокли долговязого парня к распахнутым воротам цеха, внутри которого натужно ревел электрогенератор. Парень стонал, закатывал глаза и грязно ругался. Некрасов сразу же заметил, что бронежилет разворочен в районе живота и скептически качнул головой. Лёха Бинт это заметил и беззлобно хохотнул.

– Верно! Не жилец! – бросил он. – Внутри сплошное месиво, а в таких условиях оперировать невозможно. Да и квалификацию, я уже потерял.

Они втащили бандита в ангар и уложили на дощатый настил. Здесь уже лежали пятеро: безмолвные, отупевшие от боли и страха люди.

– Давай передохнём, – проговорил Лёха. – Раз уж ты со мной, Гнутый особо рычать не станет.

Уставшие красные глаза, пустой взгляд. Лёха посмотрел на Некрасова, потом неопределённо кивнул.

– Там за перегородкой! – бросил он. – Сходи в медпункт и возьми из сейфа спринцовку.

Некрасов кивнул и послушно направился к фанерной стене, которая отделяла одну часть цеха от другой.

Несколько металлических стеллажей, железный стол, диван с разодранной обивкой, офисное кресло и десятка два столовских стула вдоль стены.

– Тоже мне медпункт, - усмехнулся Некрасов. – До чего же мы все докатились…

Он увидел тяжеленный директорский сейф, подошёл и открыл скрипучую дверь. На полочке стояли флаконы, лежали упаковки просроченных лекарств. Спринцовку он нашёл в дальнем углу за стопкой старых банкнот.

Некрасов улыбнулся, деньги давно не имели никакой ценности. Повертев пачку купюр в руках, он швырнул её назад. В спринцовке что-то булькало.

«Мудрый паренёк, - подумал Некрасов. – Знаю я вашего брата. Запасливые».

Недолго думая, он прыснул себе в рот, сморщился. Глотку обожгло огнём, дыхание сперло, и Некрасов жадно потянул носом.

– Чёрт! – выдохнул он. – Чистый спиртяга!

Он вернулся к Лёхе и кивнул на спринцовку.

– Не удержался. Извини! – прохрипел он.

– Ерунда!
– отмахнулся Лёха. – Дай-ка и я глотну.

Минут пять они передавали спринцовку друг другу, потом Лёха решил, что достаточно и спрятал её в аптечку.

– А что с остальными? – поинтересовался Некрасов.

– С остальными всё, - Лёха задумчиво задрал голову и уставился на лампу. – Им теперь уже ничем не поможешь.

– Понимаю!

– Ничего ты не понимаешь, - Лёха встал на ноги и подошёл к раненому в живот. – Никто не знает наверняка, как всё обернётся. Это они с виду такие смирные, а через полчасика, очухаются и начнут рвать кому-нибудь глотку.

– Упырями обратятся?

– Ходячими мертвецами, зомбаками, жмурами, нечистью. – Лёха пожал плечами и безнадёжно махнул рукой. – Открытая рана – смертельный приговор. То что туда проникает, рано или поздно превращает человека в голодную бездушную тварь. Они все здесь счастливые претенденты… Впрочем, я могу и ошибаться.

Лёха достал из сумки инструменты, свалил их в металлический жбан с кипящей водой.

– Ладно, - прошептал он. – Поговорили и хватит. Выживут они или нет, а зашить я их должен. Иначе башки не сносить.

2

Часа два они возились с ранеными. Лёха вынимал осколки и зашивал, а Некрасов делал перевязку. Лёха постоянно ругался, злобно шипел под нос; чтобы унять дрожь в руках и расслабиться ложился на бетонный пол. Работа давалась парню с трудом. Потом явился Гнутый. Уже на взводе и злой как чёрт. Он сразу же заехал Некрасову в ухо, добавил кулачищем по рёбрам.

– Это тебе аванс. За работу, - пояснил верзила. – А завтра рассчитаюсь по полной.

Лёху он не тронул, но минут десять внимательно следил за каждым его действием. Рожа красная, в глазах нечеловеческое бешенство, того и гляди набросится.

«Похоже и тебе мразь, кто-то шею намылил, - подумал Некрасов. – Вот уж для кого не пожалел бы патронов, так это для тебя».

– Ладно! – прохрипел Гнутый. – Смотри у меня, если кто загнётся – дух вышибу.

Гнутый угрожающе замахнулся, но затем оскалился и засмеялся.

– Не бойся, Лёха! Ты нам нужен.

Напевая что-то под нос, Гнутый вышел из ангара.

– Как же я ненавижу этого урода, – прошептал Лёха. – Этот вонючий ангар, этот проклятый город, этот долбанный мир!

Врач бессильно саданул кулаком по стене, застонал и медленно заковылял к фанерной перегородке.

– Чёртов слюнтяй, - усмехнулся Некрасов. – И спринцовку унёс зараза!

– Я точно сдохну? – послышался голос. – Я всё слышал…

Некрасов обернулся и посмотрел на долговязого парня с забинтованным животом. Бинт пропитался кровью и от каждого вздоха несчастного приглушённо хлюпал.

– Всё будет нормально, – выдавливая улыбку, прошептал Некрасов. – Выживешь!..

Некрасов подтянул ногой табурет и уселся напротив бойца.

– Звать-то тебя как?

– Енотом кличут. Мне сразу не понравилось, а эти гады просекли, что не нравится и с тех пор так и зовут.

– Я про настоящее имя спрашивал.

– Когда-то Костяном звали.

На вид парню лет двадцать. Проницательные голубые глаза, злые тонкие губы, острый подбородок. В иных условиях, учился бы этот парнишка где-нибудь, или работал менеджером…