Янтарь и Лазурит

— Онни, не делай этого, — всхлипывал женский голос где-то вдалеке. Джинмин!

— Рури, — Кохаку резко понизила голос, — они где-то близко.

Оба замолчали, но торопливо двинулись к источнику звука. Поначалу их вела Кохаку, но вскоре и Рури резко погасил талисманы — должно быть, теперь и сам слышал их диалог и не хотел попасться. Холодный горный ветер пробирал до мурашек, но Кохаку не могла даже потереть свои руки и попрыгать на месте, чтобы согреться, иначе издаст слишком много шума и выдаст их. Нормальная тропа осталась далеко позади, поэтому приходилось перелезать через осыпавшиеся камни и валуны, пока они не подкрались к высоким деревянным воротам. Вверху над ними виднелся отражавшийся от потолка свет. Кохаку бы не назвала это место хижиной: больше походило на огороженную пещеру, закрытую большой дверью.

Голоса стихли, и Кохаку уже испугалась, что их шаги услышали, как вдруг Джинмин завизжала от боли:

— Онни, молю!

Не теряя времени, Кохаку со всей силы ударила то ли дверь, то ли забор ногой. Грохот разнёсся во все стороны, но деревянные доски не поддались.

Она пересеклась с осуждающим взглядом Рури и вновь ударила.

— Нуна, — он недовольно смотрел на неё, а в руке наготове держал талисман, — отойди.

Кохаку послушно сделала шаг назад, а Рури оставил на заборе лист, а сам поднёс пальцы к губам и что-то прошептал, пока надпись не вспыхнула ярким синим пламенем, как и чётки на его руке, то вмиг разрослось и с треском выжгло дыру дотла. Кохаку с опаской склонила голову набок и непонимающе посмотрела на друга:

— Рури, ты всегда так умел?

На миг она задумалась, какие таланты он ещё скрывал, ведь Кохаку знала его лишь как дракона, а на что были способны монахи — нет. И в следующий момент вновь стала серьёзной и шагнула в прогоревшее отверстие.

В скалу был воткнут один факел — его свечение она и заметила над забором. На грязном каменном полу, прижавшись спиной к коробкам, сидела перепуганная Джинмин с тряпкой во рту. В её взгляде застыл страх, но при виде Кохаку и Рури сменился на надежду, а затем обратился куда более сильным ужасом. Заплаканные дорожки на щеках блестели в свете факела, глаза вновь наполнились слезами, но Джинмин почему-то даже не пыталась пошевелиться или выплюнуть тряпку, которую вроде неглубоко сунули в её рот. Более того, никто её не связал, и всё равно она беспомощно сидела на полу.

Юна стояла спиной к входу, но как только Кохаку прошла через дыру в заборе, хищно улыбнулась и повернулась.

— Не ждала гостей.

Кохаку осмотрела её с ног до головы, но не заметила в руках никакого оружия, только серебряная пинё в виде веточки бамбука блестела рыжеватым в слабом свечении факела. Рури выглянул из-за её спины, как Юна сделала настолько резкий рывок, что показалось, будто она растворилась на глазах. Что-то острое кольнуло лоб Кохаку, ноги стали тяжёлыми как мешки риса, тело перестало реагировать и отказывалось двигаться, пока не грохнулось на пол. Кохаку оцарапала щёку и попыталась приподняться, но не могла пошевелиться, даже голова не поворачивалась. Вновь раздался шум от удара тела об землю — она не могла обернуться и лишь догадывалась, что Рури тоже упал.

— Что ты делаешь, Юна? — выкрикнула она, но речь получилась невнятной, так как ртом она наполовину лежала на полу. Два колокольчика, спрятанные в тканях одежды у неё на груди, неприятно упирались в рёбра и давили.

— Нуна, — донёсся до Кохаку тихий голос лежавшего позади Рури, но обернуться она по-прежнему не могла — даже пальцем не пошевелить.

— Наслаждаюсь свободой, — невозмутимо хихикнула Юна, в её голосе послышались нотки радости. Совсем не так она общалась ранее: казалась более спокойной и даже мрачной.

Она опустилась на пол перед Кохаку и откинулась назад, опёрлась на одну из рук и слегка запрокинула голову. От её зловещей улыбки по спине пробежались мурашки.

— Свободой? — Пусть Кохаку не имела сил пошевелиться, но молча лежать она не собиралась.

Юна вытянула вперёд свободную руку, держа её тыльной стороной вверх. Она ловко передвигала пальцами веточку бамбука, словно игралась.

— Силы лисицы больше не защищают вас, — лицо Юны резко помрачнело, — глупые вы люди.

Кохаку решила перейти сразу к делу:

— Ты аккым?

Сейчас она могла лишь тянуть время и надеяться, что евнух Квон успеет разыскать Ю Сынвона. Не зря послала за ним: нутром чуяла, что что-то обязательно пойдёт не так. Страшно было представить, сколько времени ему понадобится — Кохаку могла не дожить до утра. С другой стороны, полагаться на Ю Сынвона, который уже один раз оставил её одну на целых два года… Нет, она должна придумать другой способ.

— О, — Юна улыбнулась, — девочка, так ты слышала о нас?

Она перестала опираться на руку и пересела, а бамбуковой веткой с лёгкостью стукнула Кохаку по лбу.

— Зачем вы это делаете?

— Я же сказала, наслаждаюсь свободой.

Надо придумать, как ещё потянуть время. Кохаку должна защитить Джинмин и Рури, а заодно освободить Юну. Она внимательно осмотрела девушку перед собой, стараясь разглядеть следы аккыма. Нам Сокчоном управлял осколок оружия Сыхуа, наверняка нечто подобное находилось и в теле Юны, осталось найти его местоположение.

Однако сколько Кохаку ни всматривалась, нигде не получалось заметить хоть какое-то подобие постороннего предмета. Изменится ли результат в лисьем теле? Шевелиться она по-прежнему не могла, но попыталась сконцентрироваться и принять другую форму, однако… ничего не вышло. Кохаку как лежала на полу, так и не сдвинулась с места совсем; уши не меняли форму, а за спиной так и не вырос хвост. Она не понимала, что с ними сделал аккым.

— Значит, храмы вам мешают? — Кохаку вновь попыталась завести разговор, пока аккым в теле Юны не заскучал.

— Любопытная ты девочка, и о храмах тоже знаешь. — На её лице застыла зловещая улыбка. — Не то чтобы мешают, но по сей день хранят в себе силу мёртвой лисицы.

Кохаку изо всех сил напрягла руки и попыталась сжать их в кулаки, расцарапать пол, но даже пальцем не смогла пошевелить. Она не видела смерть верховной лисы, поэтому отказывалась верить, что сенсея не стало.

— Раз старший братец разрушил почти все, то теперь вас не спасёт ничто.

«Старший братец?»

Кохаку прекрасно слышала, что храмы уничтожали монахи Цзяожи. Неужели ими управлял главный аккым? Она опасалась спрашивать об этом — Юна в любой момент могла лишить её жизни, а также убить её друзей.

— Язык проглотила, малышка?

По всей видимости, аккым и сам был не прочь поболтать. Жертвы наподобие Джинмин наверняка кричали и плакали, молили их отпустить, а Кохаку не спешила сдаваться и решила поговорить.

— Братец? — аккуратно переспросила она.

— Да, он просто потрясающий, стал главой ордена монахов и упрощает нам жизнь теперь. Вы, поди, и не догадывались, что аккымы живут среди людей?

Кохаку услышала тихий стон за спиной. Должно быть, Рури шокировала новость, что их главой оказался аккым. Она и сама бы не обрадовалась, скажи ей подобное о короле.

— Подожди… — вдруг задумалась Юна. — А ведь ты, девочка, и так о многом слышала. Как ты узнала?

Кохаку попыталась резко перевести тему:

— Лучше расскажи, почему ты убиваешь только женщин, если так легко обездвижила нас всех.