Японские мифы. От кицунэ и ёкаев до «Звонка» и «Наруто»

Одной из групп божеств, которых почитали многие семьи помимо своих собственных предков, были Семь Богов Удачи (Ситифукудзин

Это семь отдельных богов, объединенные вместе как покровители различных профессий. Двух из них, Бэндзайтэн и Китидзётэн (Киссётэн), мы обсудили в предыдущей главе . Это дэвы, индийские божества, которые были принесены в Японию с буддизмом и позже стали частью группы Семи богов удачи. Остальные пятеро также были самостоятельными божествами, которые ассоциировались с погоней за деньгами и успехом.

Единственный чистокровный японец из всех Семи богов удачи — это Эбису

Эбису не упоминается в древних хрониках, но ему поклонялись как покровителю рыбаков еще с позднего Хэйана. Он быстро смешался с двумя очень разными богами, которые существуют в древних хрониках: Хируко

и Котосиронуси

Хируко, Дитя-пиявка, — первый отпрыск Идзанаги и Идзанами. В хрониках «Кодзики» и «Нихон сёки» он появляется лишь ненадолго, рожденный без рук и ног, а затем его сразу укладывают в тростниковую лодочку и отправляют плыть по реке (см. главу 2 ). Котосиронуси, с другой стороны, играет несколько большую роль в легендах о происхождении Ниниги: он дает советы Окунинуси во время переговоров о передаче земли Небесному Внуку (см. главу 2 ). В древних хрониках Хируко и Котосиронуси не связаны друг с другом, однако к XIII веку у Эбису была собственная мифическая история, включающая легенды об этих двух божествах, которые слились в одного и того же бога.

Семь богов удачи, справа налево: Китидзётэн, Дзюродзин и Эбису сидят на полу, Бисямонтэн держит пагоду, Дайкокутэн изображен с молотом, Будай полуобнажен, старик может быть формой Бэндзайтэн, или же ее заменяет другой бог

Metropolitan Museum of Art, New York

Как Хируко, Эбису родился у Идзанаги и Идзанами в первые дни творения и был брошен на произвол судьбы. Через три года у него отросли ноги (и, предположительно, всё остальное тело), и он прибыл на берег недалеко от Осаки. Он оставался отчасти калекой и глухим, но ни то ни другое не помешало ему узнать тайны береговой линии и тех существ, которых выбрасывало на нее. Как бог удачи и секретов, бывшая Пиявка затем появляется вновь, уже в виде Котосиронуси, чтобы дать совет Окунинуси, прежде чем отправиться в странствия по Японии, помогая всем неудачливым, особенно рыбакам [102] . В образе Эбису эти два второстепенных божества стали по-новому важными. Эбису изображается невысоким, толстым, веселым мужчиной, обычно одетым как хэйанский аристократ. Он часто носит очень высокую шляпу, что добавляет комичности его причудливой внешности.

102

Rambelli 2018, chapter 5.

Четвертый бог удачи — Дайкокутэн

Он тоже изначально был дэвой, происходящим от индийского бога Шивы, одного из самых важных в сегодняшнем индуистском пантеоне. В различных ответвлениях индуизма Шива является одновременно созидателем и разрушителем и в каждом из этих проявлений обладает самыми разнообразными силами. В Японии Дайкокутэн слился с Окунинуси, богом земли из древних хроник. Ему поклоняются как защитнику удачи и богатства, полученного благодаря земле, и в частности землевладения [103] . Иероглиф

в его имени означает «черный», поэтому он также стал ассоциироваться с положительными аспектами тьмы. Дайкокутэн сидит на куче риса и часто носит с собой молоток, приносящий удачу. Иногда его сопровождают крысы, символизирующие честолюбие и будущую удачу [104] .

103

Faure 2016b, 51.

104

Faure 2016b, 53–54.

Нэцке, украшение для пояса кимоно, изображает Эбису, одного из Семи богов удачи, как весельчака в одежде эпохи Хэйан

Tokyo National Museum

Пятый бог удачи — Бисямонтэн

который также является одним из Четырех небесных царей под именем Тамонтэн. Будучи богом удачи, Бисямонтэн до сих пор сохраняет свою роль защитника буддизма, а также всех святых мест [105] . Шестой и Седьмой боги удачи, Дзюродзин

и Будай

предположительно когда-то были людьми. Дзюродзин — японская форма даосского мудреца из Древнего Китая, хотя его точная личность неизвестна. У него характерная удлиненная голова, длинная борода и усы. Дзюродзин ездит на белом олене и любит выпивку, что роднит его с даосскими мудрецами и отшельниками. Будай — так называемый смеющийся будда, веселый буддийский монах с выпирающим животом. Его связывают с одним из нескольких возможных прародителей буддийской школы дзен

(кит. чань). Будай несет пухлый мешок, олицетворяющий удачу, которую он приносит своим почитателям, особенно детям.

105

Faure 2016b, 23–26.

Дзюродзин (нэцке слева, с удлиненной головой) и Будай (рисунок справа, с выпирающим животом и мешком) — двое из Семи богов удачи, которые прежде были людьми

Tokyo National Museum (слева)

Tokyo Metropolitan Library (справа)

Семь богов удачи часто предстают в виде побрякушек или небольших статуэток. Их также воплощали в нэцке, небольших декоративных фигурках из слоновой кости или дерева, которые подвешивались к поясам кимоно или рукоятям мечей в эпоху Эдо в Японии. Сегодня нэцке популярны как предметы коллекционирования, и многие известные образцы изображают одного или нескольких из Семи богов удачи. Образы этой семерки должны принести удачу в дом или бизнес.

Но были в Японии и божества, которые не помогали горожанам, а угрожали им. Наиболее яркие представители — боги эпидемий, такие как Годзу Тэнно

Император с головой быка. Он разносчик бедствий, чаще всего болезней, принесенных дурными ветрами. Еще в Х веке в храмах Киото начали появляться изображения бога с бычьей головой. Он несет ветер, олицетворяющий эпидемию. Годзу Тэнно на протяжении столетий продолжал жить в народном воображении как устрашающее божество, которое бродит где пожелает. Именно он приносил оспу и корь, два самых распространенных бедствия средневековой Японии.

Современные ученые считают Годзу Тэнно составным божеством, как и многих других в Японии. Возможно, он начинал как второстепенный индийский бог по имени Госирса Девараджа, которому поклонялись ранние буддисты. В Тибете это божество стало ассоциироваться с местным богом горы, который, как говорили, напоминал голову быка. Годзу Тэнно сохранял эту ассоциацию на протяжении веков в Китае, прежде чем прибыть в Японию. К тому моменту образ бога с головой быка втянул в себя других представителей даосских и китайских народных верований, связанных с болезнями. В японских записях эпохи Камакура (1185–1333) утверждается, что Годзу Тэнно был воплощением древнего и могущественного ками Сусаноо из-за связи обоих богов с жестокими природными явлениями. Из-за этой ассоциации в Киото Годзу Тэнно поклонялись в храме Ясака, который первоначально был посвящен Сусаноо [106] . Всемирно известный фестиваль Гион, проходящий на улицах вокруг храма Ясака, в эпоху Эдо известных своими гейшами, возможно, задумывался как церемония умилостивления Годзу Тэнно для защиты столицы от вспышек болезней.

106

Saito and Premoselli, 279.

Помимо Годзу Тэнно была еще одна группа божеств, которые доставляли неприятности жителям средневекового Киото, — боги направлений, персонифицированные в загадочном существе Кондзин

Его имя означает «золотое божество», но он не относится к тем богам направлений, что и четыре небесных бога. Скорее он бог, движущийся в любую сторону, как ему заблагорассудится. Когда Кондзин или подобное божество (множество меньших богов было известно только прорицателям) путешествует или пребывает в определенном направлении, оно становится запретным — катаими

Никто не может ни двигаться в направлении катаими, ни даже приблизиться к нему.

Катаими было строжайшим запретом в эпоху Хэйан. Литература той поры полна примеров, когда придворные не могли вернуться домой из-за катаими и были вынуждены оставаться либо в императорском дворце, либо с друзьями или семьей в течение длительного периода времени. Дневники придворных также демонстрируют, что катаими считалось вполне реальной опасностью и вне художественной литературы. Дворяне шли на многое, чтобы создать несколько мест для проживания в Киото на случай, если не смогут добраться до своего основного дома.

Знаменитое художественное произведение «Гэндзи моногатари» («Повесть о Гэндзи», ок. 1000 г.) содержит множество примеров того, как катаими прерывало путь. Эти сбои в путешествиях часто были случайными, но важными моментами, определяющими дальнейший сюжет: например, когда катаими вынуждает главного героя книги укрыться в особняке губернатора Кии. Это изменение планов становится триггером для романа Гэндзи с молодой женой губернатора, Уцусэми

[107] . Несколько других романов Гэндзи также возникают, когда он был вынужден находиться в непосредственной близости с женщинами, о которых иначе мог бы и не узнать.

107

Tyler, 36.