Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Dobbin took most kindly to Mr. Stubble from that day, and encouraged him to talk about Amelia in their private walks, and at each other's quarters.	Доббин с этого дня сделался особенно ласков к мистеру Стаблу и вызывал его на разговоры об Эмилии, когда они вместе гуляли или навещали друг друга.
It became the fashion, indeed, among all the honest young fellows of the --th to adore and admire Mrs. Osborne.	Среди всей славной молодежи *** полка вошло в моду восхищаться миссис Осборн и обожать ее.
Her simple artless behaviour, and modest kindness of demeanour, won all their unsophisticated hearts; all which simplicity and sweetness are quite impossible to describe in print.	Ее безыскусственные манеры и скромное, приветливое обращение завоевали их простые сердца; трудно описать всю ее скромность и очарование.
But who has not beheld these among women, and recognised the presence of all sorts of qualities in them, even though they say no more to you than that they are engaged to dance the next quadrille, or that it is very hot weather?	Но кто из вас не наблюдал этих качеств в женщинах и не наделял их бездной и других достоинств, хотя единственное, что вы слышали от такой особы, было, что она уже приглашена на следующую кадриль или что сегодня очень жарко?
George, always the champion of his regiment, rose immensely in the opinion of the youth of the corps, by his gallantry in marrying this portionless young creature, and by his choice of such a pretty kind partner.	Джордж, и без того всегда и во всем первый в полку, еще больше поднялся во мнении полковой молодежи: он проявил благородство, женившись на бесприданнице, и к тому же выбрал себе прелестную спутницу жизни.
In the sitting-room which was awaiting the travellers, Amelia, to her surprise, found a letter addressed to Mrs. Captain Osborne.	В гостиной, куда вошли паши путники, Эмилия, к своему удивлению, нашла письмо, адресованное супруге капитана Осборна.
It was a triangular billet, on pink paper, and sealed with a dove and an olive branch, and a profusion of light blue sealing wax, and it was written in a very large, though undecided female hand.	Это была треугольная записочка на розовой бумаге, щедро запечатанная голубым сургучом с оттиском голубка и оливковой ветви и надписанная крупным, хотя и неуверенным женским почерком.
"It's Peggy O'Dowd's fist," said George, laughing.	– Это каракули Пегги О'Дауд, - сказал, смеясь, Джордж.
"I know it by the kisses on the seal."	– Узнаю письмо по сургучным кляксам!
And in fact, it was a note from Mrs. Major O'Dowd, requesting the pleasure of Mrs. Osborne's company that very evening to a small friendly party.	– Действительно, это была записка от жены майора О'Дауда, просившей миссис Осборн доставить ей удовольствие провести у нее этот вечер в дружеском кругу.
"You must go," George said.	– Обязательно пойди, - сказал Джордж.
"You will make acquaintance with the regiment there.	– Там ты познакомишься со всем полком.
O'Dowd goes in command of the regiment, and Peggy goes in command	О'Дауд командует нашим полком, а Пегги командует О'Даудом.
But they had not been for many minutes in the enjoyment of Mrs. O'Dowd's letter, when the door was flung open, and a stout jolly lady, in a riding-habit, followed by a couple of officers of Ours, entered the room.	Но не успели они посмеяться над письмом миссис О'Дауд, как дверь распахнулась, и в комнату вошла полная и живая леди в амазонке в сопровождении двух "наших" офицеров.
"Sure, I couldn't stop till tay-time.	– Я была просто не в состоянии дождаться вечера.

Present me, Garge, my dear fellow, to your lady.	Джордж, милый друг, познакомьте меня с вашей женой!
Madam, I'm deloighted to see ye; and to present to you me husband, Meejor O'Dowd"; and with this, the jolly lady in the riding-habit grasped Amelia's hand very warmly, and the latter knew at once that the lady was before her whom her husband had so often laughed at.	Сударыня, я счастлива познакомиться с вами и представить вам моего мужа, майора О'Дауда. – И веселая леди в амазонке горячо пожала руку Эмилии, которая сразу догадалась, что перед нею та самая особа, над которой так часто посмеивался Джордж.
"You've often heard of me from that husband of yours," said the lady, with great vivacity.	– Вы, конечно, не раз слышали обо мне от вашего мужа, - оживленно сказала леди.
"You've often heard of her," echoed her husband, the Major.	– Не раз слышали о ней, - как эхо, отозвался ее муж, майор.
Amelia answered, smiling, "that she had."	Эмилия с улыбкой отвечала, что она действительно слышала о ней.
"And small good he's told you of me," Mrs. O'Dowd replied; adding that "George was a wicked divvle."	– И, конечно, он говорил вам обо мне всякие гадости, - продолжала миссис О'Дауд, прибавив, что "этот Джордж - негодный человек".
"That I'll go bail for," said the Major, trying to look knowing, at which George laughed; and Mrs. O'Dowd, with a tap of her whip, told the Major to be quiet; and then requested to be presented in form to Mrs. Captain Osborne.	– В этом я готов поручиться, - сказал майор с таким хитрым видом, что Джордж расхохотался. Но тут миссис О'Дауд, взмахнув стеком, велела майору замолчать, а затем попросила представить ее миссис Осборн по всей форме.
"This, my dear," said George with great gravity, "is my very good, kind, and excellent friend, Auralia Margaretta, otherwise called Peggy."	– Дорогая моя, - произнес Джордж торжественно, - это мой добрый, хороший и чудесный друг Орилия Маргарита, иначе Пегги...
"Faith, you're right," interposed the Major.	– Истинная правда, - вставил майор.
"Otherwise called Peggy, lady of Major Michael O'Dowd, of our regiment, and daughter of Fitzjurld Ber'sford de Burgo Malony of Glenmalony, County Kildare."	– Иначе Пегги, супруга майора нашего полка, Майкла О'Дауда, и дочь Фицджералда Берсфорда де Бурго Мелони рода Гленмелони, в графстве Килдэр.
"And Muryan Squeer, Doblin," said the lady with calm superiority.	– И Мериан-сквер в Дублине, - добавила леди со спокойным достоинством.
"And Muryan Square, sure enough," the Major whispered.	– И Мериан-сквер, конечно, - пролепетал майор.
"'Twas there ye coorted me, Meejor dear," the lady said; and the Major assented to this as to every other proposition which was made generally in company.	– Там вы и начали ухаживать за мной, мой милый майор, - сказала леди, и майор согласился с этим, как соглашался со всем, что говорила его супруга.
Major O'Dowd, who had served his sovereign in every quarter of the world, and had paid for every step in his profession by some more than equivalent act of daring and gallantry, was the most modest, silent, sheep-faced and meek of little men, and as obedient to his wife as if he had been her tay-boy.	Майор О'Дауд, служивший своему королю во всех уголках земли и за каждое повышение по службе плативший более чем равноценными ратными подвигами, был очень скромный, молчаливый, застенчивый и мягкий человек, во всем послушный жене, как мальчик на побегушках.
At the mess-table he sat silently, and drank a great deal.	В офицерской столовой он сидел молча и много пил.
When full of liquor, he reeled silently home.	Напившись, он также молча плелся домой.

When he spoke, it was to agree with everybody on every conceivable point; and he passed through life in perfect ease and good-humour.	Говорил он только затем, чтобы со всеми во всем соглашаться. Таким образом, он безмятежно и легко проходил свой жизненный путь.
The hottest suns of India never heated his temper; and the Walcheren ague never shook it.	Жгучее солнце Индии ни разу не заставило его разгорячиться, его спокойствия не могла поколебать даже вал-херенская лихорадка.
He walked up to a battery with just as much indifference as to a dinner-table; had dined on horse-flesh and turtle with equal relish and appetite; and had an old mother, Mrs. O'Dowd of O'Dowdstown indeed, whom he had never disobeyed but when he ran away and enlisted, and when he persisted in marrying that odious Peggy Malony.	Он шел на батарею так же невозмутимо, как к обеденному столу; с одинаковым удовольствием и аппетитом ел черепаховый суп и конину. У него была старушка мать, миссис О'Дауд из О'Даудстауна, которую он всегда во всем слушался, за исключением тех двух случаев, когда бежал из дому, чтобы поступить в солдаты, и когда решил жениться на этой ужасной Пегги Мелони.
Peggy was one of five sisters, and eleven children of the noble house of Glenmalony; but her husband, though her own cousin, was of the mother's side, and so had not the inestimable advantage of being allied to the Malonys, whom she believed to be the most famous family in the world.	Пегги была одной из пяти дочерей и одиннадцати чад благородного дома Гленмелони. Ее муж хотя и приходился ей родственником, но с материнской стороны и потому не обладал неоценимым преимуществом принадлежать к семейству Мелони, которое она считала самым аристократическим в мире.
Having tried nine seasons at Dublin and two at Bath and Cheltenham, and not finding a partner for life, Miss Malony ordered her cousin Mick to marry her when she was about thirty-three years of age; and the honest fellow obeying, carried her off to the West Indies, to preside over the ladies of the --th regiment, into which he had just exchanged.	Проведя девять сезонов в Дублине и два в Бате и Челтнеме и не найдя там себе спутника жизни, мисс Мелони приказала своему кузену жениться на ней, когда ей было уже около тридцати трех лет, и честный малый послушался и увез ее в Вест-Индию командовать дамами *** полка, в который он только что был переведен.
Before Mrs. O'Dowd was half an hour in Amelia's (or indeed in anybody else's) company, this amiable lady told all her birth and pedigree to her new friend.	Не успела миссис О'Дауд провести и получаса в обществе Эмилии (впрочем, это бывало и во всяком другом обществе), как уже выложила своему новому другу все подробности своего рождения и родословной.
"My dear," said she, good-naturedly, "it was my intention that Garge should be a brother of my own, and my sister Glorvina would have suited him entirely.	– Дорогая моя, - сказала она добродушно, -когда-то мне очень хотелось, чтобы Джордж стал моим братом, - моя сестра Глорвина прекрасно подошла бы ему.
But as bygones are bygones, and he was engaged to yourself, why, I'm determined to take you as a sister instead, and to look upon you as such, and to love you as one of the family.	Но что прошло, то прошло. Он оказался уже помолвлен с вами, так что вместо брата я нашла сестру, и я так и буду смотреть на вас и любить вас, как члена семьи.
Faith, you've got such a nice good-natured face and way widg you, that I'm sure we'll agree; and that you'll be an addition to our family anyway."	Честное слово, у вас такое прелестное доброе личико и обращение, что, я уверена, мы сойдемся, и вы будете украшением нашей полковой семьи.
"'Deed and she will," said O'Dowd, with an approving air, and Amelia felt herself not a little amused and grateful to be thus suddenly introduced to so large a party of relations.	– Конечно, будет, - одобрительно подтвердил О'Дауд. И Эмилия была немало удивлена и благодарна, неожиданно обретя столь многочисленных родственников.

"We're all good fellows here," the Major's lady continued.	– Мы все здесь добрые товарищи, - продолжала супруга майора.
"There's not a regiment in the service where you'll find a more united society nor a more agreeable mess-room.	– Нет другого полка в армии, где бы вы нашли такое дружное общество или такое уютное офицерское собрание.
There's no quarrelling, bickering, slandthering, nor small talk amongst us.	У нас нет ни ссор, ни дрязг, ни злословия, ни сплетен.
We all love each other."	Мы все любим друг друга.
"Especially Mrs. Magenis," said George, laughing.	– Особенно миссис Медженис, - сказал, смеясь, Джордж.
"Mrs. Captain Magenis and me has made up, though her treatment of me would bring me gray hairs with sorrow to the grave."	– С женой капитана Медженнса мы помирились, хотя она обращается со мной так, что есть от чего поседеть раньше времени.
"And you with such a beautiful front of black, Peggy, my dear," the Major cried.	– А ты-то купила себе такую великолепную черную накладку! – воскликнул майор.
"Hould your tongue, Mick, you booby.	– Мик. придержи язык, противный!
Them husbands are always in the way, Mrs. Osborne, my dear; and as for my Mick, I often tell him he should never open his mouth but to give the word of command, or to put meat and drink into it.	Эти мужья вечно во все вмешиваются, дорогая миссис Осборн. А что касается моего Мика, я часто говорю ему, чтобы он открывал рот, только когда отдает команду да когда ест или пьет.
I'll tell you about the regiment, and warn you when we're alone.	Когда мы останемся одни, я расскажу вам про наш полк и предостерегу вас кой от чего.
Introduce me to your brother now; sure he's a mighty fine man, and reminds me of me cousin, Dan Malony (Malony of Ballymalony, my dear, you know who mar'ied Ophalia Scully, of Oystherstown, own cousin to Lord Poldoody).	Теперь познакомьте меня с вашим братом; он бравый кавалер и напоминает мне моего кузена Дена Мелони (Мелони из рода Белимелопи, моя дорогая, - знаете, того, что женился на Офелии Скулли из Устрис-Тауна, кузине лорда Поллуди).
Mr. Sedley, sir, I'm deloighted to be made known tey^e.	Мистер Седли, я счастлива познакомиться с вами.
I suppose you'll dine at the mess to-day. (Mind that divvle of a docther, Mick, and whatever ye du, keep yourself sober for me party this evening.)"	Надеюсь, вы обедаете сегодня в офицерском собрании? (Не забудь этого чертова доктора, Мпк, и, ради бога, не напивайся до вечера.)
"It's the 150th gives us a farewell dinner, my love," interposed the Major, "but we'll easy get a card for Mr. Sedley."	– Сегодня стопятпдесятый полк дает нам прощальный обед, моя дорогая. – возразил майор. – Впрочем, мы достанем билет для мистера Седли.
"Run Simple (Ensign Simple, of Ours, my dear Amelia. I forgot to introjuice him to ye). Run in a hurry, with Mrs. Major O'Dowd's compliments to Colonel Tavish, and Captain Osborne has brought his brothernlaw down, and will bring him to the 150th mess at five o'clock sharp --when you and I, my dear, will take a snack here, if you like."	– Бегите, Симпл (это прапорщик Симпл нашею полка, дорогая Эмилия, я забыла вам его представить), бегите скорей к полковнику Тэвишу, передайте ему поклон от миссис О'Дауд и скажите, что капитан Осборн привез своего шурина и приведет его в столовую стопятидесятого полка точно к пяти часам, а мы с вами, милочка, если вам угодно, слегка закусим здесь.

Before Mrs. O'Dowd's speech was concluded, the young Ensign was trotting downstairs on his commission.	Прежде чем миссис О'Дауд закончила свою речь, юный прапорщик уже мчался вниз по лестнице исполнять поручение.
"Obedience is the soul of the army.	– Дисциплина - душа армии!
We will go to our duty while Mrs. O'Dowd will stay and enlighten you, Emmy," Captain Osborne said; and the two gentlemen, taking each a wing of the Major, walked out with that officer, grinning at each other over his head.	Мы пойдем выполнять свой долг, а миссис О'Дауд останется и просветит тебя, Эмми, - сказал капитан Осборн. Затем они с Доббином заняли места на флангах майора и вышли с ним, перемигиваясь через его голову.
And, now having her new friend to herself, the impetuous Mrs: O'Dowd proceeded to pour out such a quantity of information as no poor little woman's memory could ever tax itself to bear.	И вот, оставшись вдвоем с повой приятельницей, стремительная миссис О'Дауд с места выложила ей такое количество сведений, какого ни одна бедная маленькая женщина не в силах была бы удержать в памяти.
She told Amelia a thousand particulars relative to the very numerous family of which the amazed young lady found herself a member.	Она рассказала тысячу подробностей о той многочисленной семье, членом которой оказалась изумленная Эмилия.
"Mrs. Heavytop, the Colonel's wife, died in Jamaica of the yellow faver and a broken heart comboined, for the horrud old Colonel, with a head as bald as a cannon-ball, was making sheep's eyes at a half-caste girl there.	– Миссис Хэвитон, жена полковника, умерла на Ямайке от желтой лихорадки и от разбитого сердца, а все потому, что этот ужасный старик полковник, у которого и голова-то лысая, как пушечное ядро, строил там глазки одной мулатке.
Mrs. Magenis, though without education, was a good woman, but she had the divvle's tongue, and would cheat her own mother at whist.	Миссис Медженис - добрая женщина, хотя и без образования, только язык у нее как у дьявола и за вистом она готова надуть родную мать.
Mrs. Captain Kirk must turn up her lobster eyes forsooth at the idea of an honest round game (wherein me fawther, as pious a man as ever went to church, me uncle Dane Malony, and our cousin the Bishop, took a hand at loo, or whist, every night of their lives).	Жена капитана Кирка таращит свои рачьи глаза при одном упоминании о честной семейной игре в карты (тогда как мой отец - уж на что был набожный человек - и мой дядя, декан Мелони, и наш кузен, епископ, каждый вечер резались в мушку или вист).
Nayther of 'em's goin' with the regiment this time," Mrs. O'Dowd added.	Впрочем, ни одна из них на этот раз не едет с нашим полком, - добавила миссис О'Дауд.
"Fanny Magenis stops with her mother, who sells small coal and potatoes, most likely, in Islington-town, hard by London, though she's always bragging of her father's ships, and pointing them out to us as they go up the river: and Mrs. Kirk and her children will stop here in Bethesda Place, to be nigh to her favourite preacher, Dr. Ramshorn.	– Фанни Медженис остается с матерью, а та у нее торгует углем и картофелем, кажется, в Излингтон-Тауне под Лондоном, хотя сама Фанни всегда хвастает кораблями своего отца и даже показывает их нам, когда они поднимаются вверх по реке. Миссис Кирк со своими ребятами поселится здесь, на площади Вифезды, чтобы быть поближе к своему любимому проповеднику, доктору Рэмшорну.
Mrs. Bunny's in an interesting situation--faith, and she always is, then--and has given the Lieutenant seven already.	Миссис Банни в интересном положении, -впрочем, это ее обычное состояние, ведь она уже подарила поручику семерых.

And Ensign Posky's wife, who joined two months before you, my dear, has quarl'd with Tom Posky a score of times, till you can hear'm all over the bar'ck (they say they're come to broken pleets, and Tom never accounted for his black oi), and she'll go back to her mother, who keeps a ladies' siminary at Richmond--bad luck to her for running away from it!	А жена прапорщика Поски, которая приехала к нам за два месяца до вас, моя дорогая, уже раз двадцать так ссорилась с Томом Поски, что их было слышно на всю казарму (говорят, дело у них дошло до битья посуды, и Том так и не мог объяснить, почему у него синяк под глазом); теперь она возвращается к своей матери, которая держит в Ричмонде пансион для девиц, - и поделом ей за то, что сбежала из дому.
Where did ye get your finishing, my dear?	А вы где получили образование, дорогая?
I had moin, and no expince spared, at Madame Flanahan's, at Ilyssus Grove, Booterstown, near Dublin, wid a Marchioness to teach us the true Parisian pronunciation, and a retired Mejor-General of the French service to put us through the exercise."	Я воспитывалась у мадам Фленахан, Илиссус-Гров, Бутерс-Таун, возле Дублина, и на меня не жалели издержек. Правильному парижскому произношению нас обучала маркиза, а гимнастике - генерал-майор французской службы.
Of this incongruous family our astonished Amelia found herself all of a sudden a member: with Mrs. O'Dowd as an elder sister.	В этой нескладной семье ошеломленная Эмилия сразу оказалась желанной дочерью, с миссис О'Дауд в качестве старшей сестры.
She was presented to her other female relations at tea-time, on whom, as she was quiet, good- natured, and not too handsome, she made rather an agreeable impression until the arrival of the gentlemen from the mess of the 150th, who all admired her so, that her sisters began, of course, to find fault with her.	За чаем она была представлена остальным родственницам, и так как была тиха, добродушна и не слишком красива, то и произвела на них самое выгодное впечатление. Однако, когда приехали офицеры с обеда, который давал 150-й полк, они стали так восхищаться Эмилией, что ее сестры, конечно, тут же начали находить в ней недостатки.
"I hope Osborne has sown his wild oats," said Mrs. Magenis to Mrs. Bunny.	– Надеюсь, Осборн успел перебеситься, - сказала миссис Медженнс миссис Банпп.
"If a reformed rake makes a good husband, sure it's she will have the fine chance with Garge," Mrs. O'Dowd remarked to Posky, who had lost her position as bride in the regiment, and was quite angry with the usurper.	– Если верно, что раскаявшийся повеса - лучший из мужей, то она будет вполне счастлива с Джорджем, - заметила миссис О'Дауд, обращаясь к Поски, которая теряла теперь в полку положение новобрачной и досадовала на Эмилию, занявшую ее место.
And as for Mrs. Kirk: that disciple of Dr. Ramshorn put one or two leading professional questions to Amelia, to see whether she was awakened, whether she was a professing Christian and so forth, and finding from the simplicity of Mrs. Osborne's replies that she was yet in utter darkness, put into her hands three little penny books with pictures, viz., the	Что касается миссис Кирк, то, как ученица доктора Рэмшорна, она задала Эмилии два-три богословских вопроса, чтобы выяснить, пробудилась ли ее душа, истинная ли она христианка и т. д.; убедившись из простодушных ответов миссис Осборн, что та пребывает еще в полной тьме, она сунула ей в руки три грошовые книжонки с картинками, а именно:
"Howling Wilderness," the	"Вопль в пустыне",
"Washerwoman of Wandsworth Common," and the	"Прачка Уондсуортской общины" и
"British Soldier's best Bayonet," which, bent upon awakening her before she slept, Mrs. Kirk begged Amelia to read that night ere she went to bed.	"Лучший штык английского солдата", призванные пробудить ее, прежде чем она уснет, ибо миссис Кирк умоляла Эмилию прочитать их в тот же вечер на сон грядущий.

But all the men, like good fellows as they were, rallied round their comrade's pretty wife, and paid her their court with soldierly gallantry.	Зато мужчины все, как один, столпились вокруг хорошенькой жены своего товарища и ухаживали за ней с истинно армейской галантностью.
She had a little triumph, which flushed her spirits and made her eyes sparkle.	Этот маленький триумф воодушевил Эмилию, глаза ее блестели, как звезды.
George was proud of her popularity, and pleased with the manner (which was very gay and graceful, though naive and a little timid) with which she received the gentlemen's attentions, and answered their compliments.	Джордж гордился успехом жены и любовался тем, как живо и грациозно, хотя наивно и несколько робко, она принимает ухаживания мужчин и отвечает на их комплименты.
And he in his uniform--how much handsomer he was than any man in the room!	А он в своем мундире - насколько он был красивее всех остальных!
She felt that he was affectionately watching her, and glowed with pleasure at his kindness.	Она чувствовала, что он с нежностью следит за нею, и вся сияла от удовольствия.
"I will make all his friends welcome," she resolved in her heart.	"Я буду ласкова со всеми его друзьями, - решила она.
"I will love all as I love him.	– Я буду любить всех, как люблю его.
I will always try and be gay and good-humoured and make his home happy."	Я буду стараться всегда быть веселой и довольной и создам ему счастливый дом".
The regiment indeed adopted her with acclamation.	Действительно, весь полк принял Эмилию с восторгом.
The Captains approved, the Lieutenants applauded, the Ensigns admired.	Капитаны одобряли ее, поручики расхваливали, прапорщики ею восторгались.
Old Cutler, the Doctor, made one or two jokes, which, being professional, need not be repeated; and Cackle, the Assistant M.D. of Edinburgh, condescended to examine her upon leeterature, and tried her with his three best French quotations.	Старый доктор Катлер отпустил одну или две шутки, но, так как они были профессионального характера, повторять их не стоит; а Кудахт, его помощник, доктор медицины Эдинбургского университета, удостоил ее экзамена по литературе, проверив ее знания на своих трех излюбленных французских цитатах.
Young Stubble went about from man to man whispering,	Юный Стабл, переходя от одного к другому, шептал:
"Jove, isn't she a pretty gal?" and never took his eyes off her except when the negus came in.	"Ну, разве она не прелесть?" - и не спускал с нее глаз, пока не подали пунш.
As for Captain Dobbin, he never so much as spoke to her during the whole evening.	Что касается капитана Доббина, то он почти не говорил с нею в этот вечер.
But he and Captain Porter of the l50th took home Jos to the hotel, who was in a very maudlin state, and had told his tiger-hunt story with great effect, both at the mess-table and at the soiree, to Mrs. O'Dowd in her turban and bird of paradise.	Зато он и капитан Портер из 150-го полка отвезли в гостиницу Джоза, который совсем раскис, после того как дважды с большим успехом рассказал об охоте на тигров - в офицерском собрании и на вечере у миссис О'Дауд, принимавшей гостей в своем тюрбане с райской птицей.

Having put the Collector into the hands of his servant, Dobbin loitered about, smoking his cigar before the inn door.	Сдав чиновника на руки его слуге, Доббин стал прохаживаться около подъезда гостиницы, покуривая сигару.
George had meanwhile very carefully shawled his wife, and brought her away from Mrs. O'Dowd's after a general handshaking from the young officers, who accompanied her to the fly, and cheered that vehicle as it drove off.	Между тем Джордж заботливо укутал жену шалью и увел ее от миссис О'Дауд после многочисленных рукопожатий юных офицеров, которые проводили ее до экипажа и прокричали ей вслед "ура".
So Amelia gave Dobbin her little hand as she got out of the carriage, and rebuked him smilingly for not having taken any notice of her all night.	Эмилия, выходя из коляски, протянула Доббину ручку и с улыбкой попеняла ему за то, что он так мало обращал на нее внимания весь этот вечер.
The Captain continued that deleterious amusement of smoking, long after the inn and the street were gone to bed.	Капитан продолжал губить свое здоровье, - он курил еще долго после того, как гостиница и улица погрузились в сон.
He watched the lights vanish from George's sitting-room windows, and shine out in the bedroom close at hand.	Он видел, как погас свет в окнах гостиной Джорджа и зажегся рядом, в спальне.
It was almost morning when he returned to his own quarters.	Только под утро он вернулся к себе в казарму.
He could hear the cheering from the ships in the river, where the transports were already taking in their cargoes preparatory to dropping down the Thames.	С реки уже доносился шум и приветственные крики - там шла погрузка судов, готовившихся к отплытию вниз по Темзе.
CHAPTER XVIII	ГЛАВА XXIIII,
In Which Amelia Invades the Low Countries	в которой Эмилия вторгается в Нидерланды
The regiment with its officers was to be transported in ships provided by His Majesty's government for the occasion: and in two days after the festive assembly at Mrs. O'Dowd's apartments, in the midst of cheering from all the East India ships in the river, and the military on shore, the band playing	Офицеры должны были отплыть со своим полком на транспортных судах, предоставленных правительством его величества; и спустя два дня после прощального пира в апартаментах миссис О'Дауд транспортные суда под конвоем военных взяли курс на Остенде, под громкие приветствия со всех ост-индских судов, находившихся на реке, и воинских частей, собравшихся на берегу; оркестр играл
"God Save the King," the officers waving their hats, and the crews hurrahing gallantly, the transports went down the river and proceeded under convoy to Ostend.	"Боже, храни короля!", офицеры махали шапками, матросы исправно кричали "ура".
Meanwhile the gallant Jos had agreed to escort his sister and the Major's wife, the bulk of whose goods and chattels, including the famous bird of paradise and turban, were with the regimental baggage: so that our two heroines drove pretty much unencumbered to Ramsgate, where there were plenty of packets plying, in one of which they had a speedy passage to Ostend.	Г алантный Джоз выразил согласие эскортировать свою сестру и майоршу, и так как большая часть их пожитков, включая и знаменитый тюрбан с райской птицею, была отправлена с полковым обозом, обе наши героини налегке поехали в Рамсгет, откуда ходили пакетботы, и на одном из них быстро переправились в Остенде.

That period of Jos's life which now ensued was so full of incident, that it served him for conversation for many years after, and even the tiger-hunt story was put aside for more stirring narratives which he had to tell about the great campaign of Waterloo.	Новая пора, наступавшая в жизни Джоза, была так богата событиями, что она послужила ему темой для разговоров на много последующих лет; даже охота на тигров отступила на задний план перед его более волнующими рассказами о великой ватерлооской кампании.
As soon as he had agreed to escort his sister abroad, it was remarked that he ceased shaving his upper lip.	Как только он решил сопровождать свою сестру за границу, все заметили, что он перестал брить верхнюю губу.
At Chatham he followed the parades and drills with great assiduity.	В Чатеме он с большим усердием посещал военные парады и ученья.
He listened with the utmost attention to the conversation of his brother officers (as he called them in after days sometimes), and learned as many military names as he could. In these studies the excellent Mrs. O'Dowd was of great assistance to him; and on the day finally when they embarked on board the Lovely Rose, which was to carry them to their destination, he made his appearance in a braided frock-coat and duck trousers, with a foraging cap ornamented with a smart gold band.	Он со всем вниманием слушал рассказы своих собратьев-офицеров (как впоследствии он иногда называл их) и старался запомнить возможно большее количество имен видных военных, в каковых занятиях ему оказала неоценимую помощь добрая миссис О'Дауд. В тот день, когда они наконец сели на судно "Прекрасная Роза", которое должно было доставить их к месту назначения, он появился в расшитой шнурами венгерке, в парусиновых брюках и в фуражке, украшенной нарядным золотым галуном.
Having his carriage with him, and informing everybody on board confidentially that he was going to join the Duke of Wellington's army, folks mistook him for a great personage, a commissary-general, or a government courier at the very least.	Так как Джоз вез с собой свою коляску и доверительно сообщал всем на корабле, что едет в армию герцога Веллингтона, все принимали его за какую-то важную персону -за интендантского генерала или, по меньшей мере, за правительственного курьера.
He suffered hugely on the voyage, during which the ladies were likewise prostrate; but Amelia was brought to life again as the packet made Ostend, by the sight of the transports conveying her regiment, which entered the harbour almost at the same time with the Lovely Rose.	Во время переезда он сильно страдал от качки; дамы тоже все время лежали. Однако Эмилия сразу ожила, как только их пакетбот прибыл в Остенде и она увидела перевозившие ее полк транспортные суда, которые вошли в гавань почти в одно время с "Прекрасной Розой".
Jos went in a collapsed state to an inn, while Captain Dobbin escorted the ladies, and then busied himself in freeing Jos's carriage and luggage from the ship and the custom-house, for Mr. Jos was at present without a servant, Osborne's man and his own pampered menial having conspired together at Chatham, and refused point- blank to cross the water.	Джоз, совсем обессиленный, отправился в гостиницу, а капитан Доббин, проводив дам, занялся вызволением с судна и из таможни коляски и багажа, - мистер Джоз оказался теперь без слуги, потому что лакей Осборна и его собственный избалованный камердинер сговорились в Чатеме и решительно отказались ехать за море.
This revolt, which came very suddenly, and on the last day, so alarmed Mr. Sedley, junior, that he was on the point of giving up the expedition, but Captain Dobbin (who made himself immensely officious in the business, Jos said), rated him and laughed at him soundly: the mustachios were grown in advance, and Jos finally was persuaded to embark.	Этот бунт, вспыхнувший совершенно неожиданно и в самый последний день, так смутил мистера Седли-младшего, что он уже готов был остаться в Англии, но капитан Доббин (который, по словам Джоза, стал проявлять чрезмерный интерес к его делам) пробрал его и высмеял - зря, мол, он в таком случае отпустил усы! – ив конце концов уговорил-таки отправиться в путь.

In place of the well-bred and well-fed London domestics, who could only speak English, Dobbin procured for Jos's party a swarthy little Belgian servant who could speak no language at all; but who, by his bustling behaviour, and by invariably addressing Mr. Sedley as "My lord," speedily acquired that gentleman's favour.	Вместо хорошо упитанных и вышколенных лондонских слуг, умевших говорить только по-английски, Доббин раздобыл для Джоза и его дам маленького смуглого слугу-бельгийца, который не умел выражать свои мысли ни на одном языке, но благодаря своей расторопности и тому обстоятельству, что неизменно величал мистера Седли "милордом", быстро снискал расположение этого джентльмена.
Times are altered at Ostend now; of the Britons who go thither, very few look like lords, or act like those members of our hereditary aristocracy.	Времена в Остенде переменились: из англичан, которые приезжают туда теперь, очень немногие похожи на лордов или ведут себя, как подобает представителям нашей наследственной аристократии.
They seem for the most part shabby in attire, dingy of linen, lovers of billiards and brandy, and cigars and greasy ordinaries.	Большая часть их имеет потрепанный вид, ходит в грязноватом белье, увлекается бильярдом и коньяком, курит дешевые сигары и посещает второразрядные кухмистерские.
But it may be said as a rule, that every Englishman in the Duke of Wellington's army paid his way.	Зато каждый англичанин из армии герцога Веллингтона, как правило, за все платил щедрой рукой.
The remembrance of such a fact surely becomes a nation of shopkeepers.	Воспоминание об этом обстоятельстве, без сомнения, приятно нации лавочников.
It was a blessing for a commerce-loving country to be overrun by such an army of customers: and to have such creditable warriors to feed.	Для страны, где торговлю чтят превыше всего, нашествие такой армии покупателей и возможность кормить столь кредитоспособных воинов оказалось поистине благом.
And the country which they came to protect is not military.	Ибо страна, которую они явились защищать, не отличалась воинственностью.
For a long period of history they have let other people fight there.	В течение долгих лет она предоставляла другим сражаться на ее полях.
When the present writer went to survey with eagle glance the field of Waterloo, we asked the conductor of the diligence, a portly warlike-looking veteran, whether he had been at the battle.	Когда автор этой повести ездил в Бельгию, чтобы обозреть своим орлиным взором ватерлооское поле, он спросил у кондуктора дилижанса, осанистого человека, имевшего вид заправского ветерана, участвовал ли он в этом сражении, и услышал в ответ:
"Pas si bete"--such an answer and sentiment as no Frenchman would own to-- was his reply.	– Pas si bete! {Я не так глуп! (франц.).} Такой ответ и такие чувства не свойственны ни одному французу.
But, on the other hand, the postilion who drove us was a Viscount, a son of some bankrupt Imperial General, who accepted a pennyworth of beer on the road.	Зато наш форейтор был виконт, сын какого-то обанкротившегося генерала Империи, и охотно принимал дорогой подачки в виде грошовой кружки пива.
The moral is surely a good one.	Мораль, конечно, весьма поучительная.

This flat, flourishing, easy country never could have looked more rich and prosperous than in that opening summer of 1815, when its green fields and quiet cities were enlivened by multiplied red-coats: when its wide chaussees swarmed with brilliant English equipages: when its great canal-boats, gliding by rich pastures and pleasant quaint old villages, by old chateaux lying amongst old trees, were all crowded with well-to-do English travellers: when the soldier who drank at the village inn, not only drank, but paid his score; and Donald, the Highlander, billeted in the Flemish farm-house, rocked the baby's cradle, while Jean and Jeannette were out getting in the hay.	Эта плоская, цветущая, мирная страна никогда не казалась такой богатой и благоденствующей, как в начале лета 1815 года, когда на ее зеленых полях и в тихих городах запестрели сотни красных мундиров, а по широким дорогам покатили вереницы нарядных английских экипажей; когда большие суда, скользящие по каналам мимо тучных пастбищ и причудливых живописных старых деревень и старинных замков, скрывающихся между вековыми деревьями, были переполнены богатыми путешественниками-англичанами; когда солдат, заходивший в деревенский кабачок, не только пил, но и платил за выпитое; а Доналд -стрелок шотландского полка {Этот случай упомянут в "Истории Ватерлооского сражения" мистера Глейга.}, квартировавший на фламандской ферме, - укачивал в люльке ребенка, пока Жан и Жанет работали на сенокосе.
As our painters are bent on military subjects just now, I throw out this as a good subject for the pencil, to illustrate the principle of an honest English war.	Так как наши художники питают сейчас склонность к военным сюжетам, я предлагаю им эту тему как наглядную иллюстрацию принципов "честной английской войны".
All looked as brilliant and harmless as a Hyde Park review.	Все имело такой блестящий и безобидный вид, словно это был парад в Хайд-парке.
Meanwhile, Napoleon screened behind his curtain of frontier-fortresses, was preparing for the outbreak which was to drive all these orderly people into fury and blood; and lay so many of them low.	А между тем Наполеон, притаившись за щитом пограничных крепостей, подготовлял нападение, которое должно было ввергнуть этих мирных людей в пучину ярости и крови и для многих из них окончиться гибелью.
Everybody had such a perfect feeling of confidence in the leader (for the resolute faith which the Duke of Wellington had inspired in the whole English nation was as intense as that more frantic enthusiasm with which at one time the French regarded Napoleon), the country seemed in so perfect a state of orderly defence, and the help at hand in case of need so near and overwhelming, that alarm was unknown, and our travellers, among whom two were naturally of a very timid sort, were, like all the other multiplied English tourists, entirely at ease.	Однако все так безусловно полагались на главнокомандующего (ибо несокрушимая вера, которую герцог Веллингтон внушал английской нации, не уступала пылкому обожанию, с каким французы одно время взирали на Наполеона), страна, казалось, так основательно подготовилась к обороне, и на крайний случай под рукой имелась такая надежная помощь, что тревоги не было и в помине, и наши путешественники, из коих двое, естественно, должны были отличаться большой робостью, чувствовали себя, подобно прочим многочисленным английским туристам, вполне спокойно.
The famous regiment, with so many of whose officers we have made acquaintance, was drafted in canal boats to Bruges and Ghent, thence to march to Brussels.	Славный полк, с многими офицерами которого мы познакомились, был доставлен по каналам в Брюгге и Гент, чтобы оттуда двинуться сухопутным маршем на Брюссель.
Jos accompanied the ladies in the public boats; the which all old travellers in Flanders must remember for the luxury and accommodation they afforded.	Джоз сопровождал наших дам на пассажирских судах - на тех судах, роскошь и удобство которых, вероятно, помнят все, кто прежде путешествовал по Фландрии.