Ящер

Скакала на нем, захлебываясь жаром, будто неслась к своему оргазму верхом на диком пламени.

И окончательно была побеждена, когда тело сковало тем самым, в полушаге от края, предвкушением-болью, а Макар, учуяв это, как хищник полную капитуляцию добычи, опрокинул все же на спину и добил-вогнал обоих в экстаз.

— Так что ты там говорила про “ничего не меняет” и “с того же места”?

— промурлыкал он сытым и откровенно самодовольным кошаком мне в шею, сваливаясь на бок, стоило шторму чуть поутихнуть.

— Я сказала, что не вернусь, и мы не станем пока жить вместе.

— В смысле?

— Макар резко сел, нависая надо мной с недовольной физиономией.

— В прямом.

Я предлагаю нам быть просто любовниками, Лебедев.

Встречаться, проводить вот так охрененно круто время, но вместе не жить.

Я не готова.

Или так или никак.

Макар потемнел лицом, отвернулся, вскочил и стал одеваться, выдавая в каждом движении нарастающее напряжение.

— И сколько вот такая байда будет продолжаться?

— отрывисто спросил он.

— Пока мы не поймем, что готовы… — Да ну нах, Лиза!

Я не признаю таких отношений!

Поймем, что готовы!

— насмешливо передразнил он.

— Я — готов, и ты тоже, просто сейчас пытаешься на мне отрабатывать эти ваши бабские манипулятивные штучки!

А я ими сыт по горло!

— А я вот — нет!

— мигом вспыхнула и сама, тоже начав натягивать обратно вещи.

— По-твоему мы уже попробовали, теперь я хочу по-другому.

И если ты утверждаешь, что чего-то там осознал и готов меня слышать, то какого хрена так психуешь?

Я ведь имею право хотеть чего-то?

И если у тебя был негативный опыт когда-то, то я не обязана между прочим принимать его во внимание и подстраиваться безоговорочно.

Если ты мне предлагаешь отношения, то они должны стать только нашими, теми, что сделаем мы, и никакому прошлому дерьму в них не место.

Мне несколько секунд казалось, что Лебедев сейчас вылетит из комнаты и шарахнет дверью так, что трещинами все пойдет.

Но он постоял, набычившись глядя в стену, выдохнул и повернулся.

— Хрен с ним, право ты имеешь, Лиза, и насчет прошлого… я готов признать твою правоту.

Но учти, не жить вместе ни черта не значит не быть парой, поняла?

Ты моя и только со мной.

— Ну уж на этот счет тебе переживать точно не стоит, — фыркнула и поморщилась от тянуще-сладкой болезненности между ног.

— Если только и ты мне готов ответить тем же.

— Еще как готов, — Макар раздумал уходить, подошел ко мне и опять обнял-облапал, уткнулся в шею, прикусил кожу и заворчал угрожающе, запросто запуская новый виток того, что вроде только что было сыто-пьяно выше крыши.

— Имей в виду, я тебя за эти твои условия так расплачиваться буду заставлять… мммм… Каждый раз так заезжать стану — ноги не сойдутся.

— Мы еще посмотрим, кто кого, — ухмыльнулась в его висок, обнимая в ответ.

Глава 32

Макар

Любовниками хочешь быть, да, Ерохина-заноза?

Да пожалуйста!

Будто я вашу бабскую породу не знаю.

Сама же через месяцок уже начнешь намекать, что можно и сойтись поближе, а через два требовать будешь меня себе, как собственность, чтобы коготки свои поглубже запустить.

А потом недалеко и “Лебедев, мерзавец, ты жениться на мне собираешься?

” Это же Ерохина, она быка за рога, а меня сходу за хобот с причиндалами берет и вопросы все в лоб и без церемоний.

Тащусь от этого, трындец просто.

Мигом вспыхнули все царапины на спине, которыми меня Лизка наградила ночью, полосуя теми самыми коготками, пока я вбивал ее в постель, где ей самое что ни на есть постоянное место жительства.

Не жалел в тот момент нисколько, потому что внутри опустевшей черепушки бушевал стобалльный ураган из похоти и злости.

Ишь ты, на работу она завтра собралась.

Всю неделю не увидимся.

Ты меня все эти семь дней будешь в себе ощущать и течь, предвкушая.

Самостоятельная она.

И бесяче-сладкая, зараза-дурман прямо.

Потому что брала от меня все, принимала мою вожделение-ярость и глушила-убивала тем, что кайфовала от этого, множила-множила-возвращала.

Короче, хрен знает, чувствует ли она меня в себе сейчас, но вот я ее точно ношу на своей коже и ощущаю, отчего то и дело все волосья на шкуре и затылок дыбом от кусачих мурашей, и член подскакивает, ширинку подпирая, как у малолетки.

Передернувшись в который уже раз всем телом от очередной морозно-жаркой волны воспоминаний, я резко выдохнул, прогоняя Лизку из мыслей на время, и вылез из машины на парковке перед цехом.

Еще сутки — и моя Ерохина освободится, и тогда боже ей помоги.

Затрахаю, клянусь.

Вот прямо из офиса днем заберу, пока дети у ее матери, забью на всю работу и суету и отпущу себя по-полной.

Лишь бы соседи Камневские ментов не вызвали, когда голосить заставлю.

А я точно заставлю.

Помощь с присмотром за Ванькой и Ленкой Светлана предложила сама, когда мы четыре дня назад случайно пересеклись в парке около обшарпанного Дома пионеров на их районе, куда я привез сына в кружок авиамоделирования и астрономии или типа того.

О существовании которого, между прочим узнала для Ваньки Лиза.

Светлана как раз выгуливала младшую дочь чернявую, кареглазую и шкодную и увидела нас.

Пока разговаривали на крыльце, быстро и как нечто само собой привела в порядок волосы Ленки, собрав их в два аккуратных хвостика, а когда вышел без Ваньки, который сходу и намертво залип среди таких же увлеченных как и он чудиков, предложила напрямую.

— Макар, это не дело.

Прости, конечно, но дети у тебя выглядят почти как бомжата.

И ты вон весь дерганный и мятый какой-то, телефон трещит постоянно, и такое чувство, что разрываешься.

— Ну есть такое, — вынужден был я признать, зыркнув на экран в который раз зазвонившего сотового.

— Тетя Света, а можно мне сегодня к вам?

— запрокинула голову Ленка.

— Я хочу научиться шапочки куклам еще вязать.

— Можно вам к нам всегда, Леночек, — улыбнулась ей мать Лизы и перевела взгляд снова на меня.