Ящер

— Нужно тебе помощницу по хозяйству и детям присмотр и уход.

Ну, не мужское это дело, не под то у вас мозги заточены.

— Я не хочу перепоручать больше своих детей кому-либо, — покачал я головой.

— И так слишком долго это делал и очень много упустил.

— Оно, конечно, так, но и таскать их повсюду за собой, пока ты делами занят, тоже ерунда выходит.

Им тяжко и скучно, и у тебя все время голова болит что им необходимо сейчас, когда тебе по работе что-то нужно решать.

Я тебе в домоправительницы не набиваюсь, но помочь с Ириной можем.

Постирать пару раз в неделю, поесть домашнего наготовить, за Леной днем присмотреть и Ваню из кружка забрать и накормить.

—- Лен, ты что об этом думаешь?

— глянул я на топчущуюся на месте дочь.

— Да-да-да!

Пожалуйста, папуля!

— заскакала она бешеным кузнечиком.

— А Ванек не будет против?

— Пффф!

— важно фыркнула дочь и, хитро зыркнув, поманила меня пальцем, вынуждая наклониться.

— Лен, невежливо секретничать вот так.

— Но если я громко скажу, то Ванька меня побьет!

— аргументированно возразила мелкая, и я таки наклонился, извинившись перед улыбающейся Светланой.

— Ванька в Иру втрескался.

Честно-честно, пап.

Только ты не говори ему, что я знаю и тебе сказала, ладно?

— А с чего ты сделала такие выводы?

— подражая шепоту дочери, спросил я.

— Ой, да чего там делать, — небрежно отмахнулась моя прозорливая маленькая женщина.

— Он же точно так же на нее смотрит, как ты на Лизу.

И разговаривать с ней вообще не может нормально.

Красный все время, молчит и бубнит что-то или огрызается.

Книжки у нее почитать взял про всяких там гоблинов и дядек с мечами, а раньше только космос читал.

Влюбился потому что.

— Серьезные симптомы, — согласился я и посмотрел на Светлану, которая мне ответила знающим взглядом.

— Что же, тогда мы будем очень-очень благодарны за помощь, Светлана, и я готов оплатить ваше время… — Ой, да перестань!

— махнула рукой женщина, и младшая Ерохина повторила ее жест, со смехом замахав на меня.

— Платить он собрался!

Чтобы Лизка потом мне мозг съела за это?

Думаешь я слепая, и если она и ты отмалчиваетесь такие вот загадочные, то я не вижу что между вами и к чему идет?

— Угу, идет, но как-то не слишком бодро.

— Ну, дочь моя, я всегда и во всем на ее стороне, уж тут извини, так что могу сказать только одно: потерпи.

Знаю, что мужчинам терпеть не по нутру, не ваше это, но все же.

Моей Лизе тоже сходу поверить в то, что ты не подобие ее отца, сложно, особенно после того, как вы начали.

И нет, не она мне все рассказала.

— Светлана указала только взглядом на Ленку.

— И сама догадалась я.

— Так понимаю, что с ее отцом у вас не сложилось?

— Можно и так сказать.

Когда Лиза появилась, пошли пеленки-бутылочки, крики по ночам, он скисать начал.

Больше же у нас компаний не соберешь, а он это очень любил.

Все больше по друзьям пропадать стал, потом и вовсе пропал.

Но вернулся, как Лизка подросла, а я дура доверчивая простила.

Ну, а уж когда Ирина появилась, так он с концами и отчалил.

Ушел в искусство и не вернулся из затяжного пьянства.

— Вообще не появляется?

— Ну почему же, бывает.

Приходит напомнить, что благородно нам жилье оставил и на бутылку денег попросить, когда, видать, совсем у него плохие дни случаются.

Плачет пьяный, себя жалеет, иногда, правда, в грудь себя бьет, что, мол, дочерьми гордится, вон какие красавицы выросли.

Охрененно, что тут скажешь.

И у меня были все шансы примерно таким вот папашей оказаться?

Не жалким бухариком, да, но так ли уж это имело бы значение для моих выросших детей?

— А чего вы этого гордеца с лестницы-то не спускаете?

— Да не буйный же он, и нет у меня к нему злости, Макар.

Своими дочерьми я, и правда, горжусь и ему, хоть как там было, благодарна за то, что они у меня есть.

Годы прошли не впустую.

Миллионов не заработала, да, начальницей не стала, но детей подняла и Любаню вон подниму, вот и жизнь, считай, хорошую прожила.

Я завис, вспоминая недавний разговор с Кариной.

Для нее годы, потраченные на наших детей, — пропавшие.

Для Светланы — нечто совсем иное.

Но есть ли у меня право считать, что моя бывшая не права и в чем-то хуже Лизиной матери?

Как я в принципе могу о таком судить?

И кто сказал, что много позже мнение Карины обо всем не изменится радикально, если мое собственное восприятие меняется прямо сейчас?

— Макар!

— окликнула меня Светлана, выводя из задумчивости.

— Ну раз решили все, то ты езжай по делам.

Будешь просто возить меня вечерами обратно из вашего дома и деньги выделять на продукты, хорошо?

Вот так у нас и пошло все уже почти неделю.

Пытавшимся подмять меня под себя бандюкам дали по щам мы вместе с “Орионом”, пояснив доходчиво, что ловить им тут нечего, и кто придет делать очень больно и грустно, если те решатся учинить поджоги или другие диверсии.

С производством все наладил, персонал уже весь набрал, оборудование работает как часики, от надзорных вымогателей отмахался и даже первые единицы товара готового ушли в местные магазины вчера.

Дома чисто, вкусно пахнет вечерами, Ванька с Ленкой взахлеб рассказывают как прошел их очередной день.

Все офигенно, но в башке тикает обратный отсчет.

Шесть дней до того, как Ерохина освободится, пять, четыре, три.

Вот-вот время пойдет на часы, и у меня внутри будто вокруг сердца и… яиц, чего уж там, кто тугую пружину наматывает.

Вот-вот, скоро-скоро, туго-больно.

И уж когда это натяжение лопнет… неизбежно лопнет… Держись тогда, Лизка.

Ой, держись, пощады не будет!