Яшмовая трость

Покоем лечится примерный царскосёл,

Гуляет медленно, избавленный от зол,

В аллеях липовых скептической Минервы.

Здесь пристань белая, где Александр Первый,

Мечтая странником исчезнуть от людей,

Перчатки надевал и кликал лебедей…

Речь здесь идет не о простом подражании — скорее, мы имеем дело с равноправной перекличкой двух поэтических голосов, тою самой, что происходит, по слову Ахматовой, лишь «на воздушных путях».

Впрочем, установив сходство, судьба немедленно позаботилась о различиях. Как и Ренье, Комаровский перелагает в стихи свои «Итальянские впечатления» — с той лишь разницей, что из-за болезни он не мог уехать дальше Петербурга и все путешествия совершал только в воображении. «Я несколько раз сходил с ума и каждый раз думал, что умер. Когда умру, вероятно, буду думать, что сошел с ума», — говорил поэт своему другу, литературоведу князю Святополку-Мирскому. Известие о начале первой мировой войны, заставшее Ренье за написанием «Героических мечтаний Тито Басси», окончательно ввергло Комаровского в безумие; спустя несколько месяцев поэт скончался.

Друзья Комаровского вспоминали о его удивительной прозе — «Анекдоте о любви», романе «До Цусимы», «Разговорах в Царском Селе». Из всего этого до нас дошел только маленький рассказ «Sabinula», напечатанный в 1912 году в литературном альманахе «Аполлона». Действие его происходит в Риме I века новой эры, в эпоху императора Веспасиана. Характеризуя рассказ в 1924 году в парижской газете «Звено», Святополк-Мирский писал: «Все это чистая, совершенно свободная игра, может быть, и имеющая какую-то подсознательную необходимость, но так как будто лишенная всякого „значения"... Чистая свобода, т. е. творчество без “почему”...». Характеристика эта почти дословно совпадает с концепцией искусства как игры, которую дает в одном из своих интервью Ренье, — недаром «Яшмовая трость» и «Дважды любимая» были в числе настольных книг Комаровского.

6

Далее события начинают развиваться со скоростью стремительно раскручивающейся пружины. В 1907 году читатели петербургского «Вестника иностранной литературы» наконец получают возможность познакомиться с творчеством Ренье-романиста: в девятом—одиннадцатом номерах опубликован роман «Убоявшийся любви» — так переводчик, подписавшийся инициалами А. П., передал заглавие только что вышедшего «Lapeurd'amour».

Дальше романы появляются уже один за другим, а в 1911 г. московское издательство «Орион» даже предпринимает выпуск первого Собрания сочинений Ренье, ограничившись, правда, одним — единственным томом — «Первой вспышкой» (т. е. «Первой страстью») в переводе А. Перхуровой. Журналы «Аргус», «Всемирная панорама», тот же «Вестник иностранной литературы» довольно регулярно знакомят читателя с небольшими рассказами Ренье. На избрание писателя в 1911 году во Французскую Академию откликаются сразу несколько критиков (в их числе Волошин в «Русской мысли» и... будущий нарком просвещения Анатолий Луначарский в «Киевской мысли»). Выход «Маркиза д'Амеркёра», переведенного Волошиным, воспринимается уже как значительное культурное событие. Во второй половине десятых и особенно в двадцатые годы слава Ренье стремительно набирает силу не только во всей Европе, но и в России. За это время публикуются, не считая переизданий, целых три перевода «Грешницы» и столько же — «Полуночной свадьбы»; абсолютным же рекордсменом оказываются «Героические мечтания Тито Басси» — с 1917 по 1925 год появляются четыре разных перевода романа. В 1925 г. две книжечки Ренье («Любовь и наслаждение» и «Рассказы») в переводе друга Блока поэта Вильгельма Зоргенфрея публикуются в составе «Общедоступной библиотеки» издательства «Сеятель»; выходят богато иллюстрированные, раритетные издания. Почти параллельно с девятнадцатитомником «Academia» в издательстве «Мысль» увидело свет еще одно собрание прозы Ренье — восемь томов в переводах Н.Ф. Латтернера, О.А. Овсянниковой, А.М. Карнауховой. К концу 20-х годов Кузмин уже с полным правом мог утверждать: «Я бы, в конце концов, ничего не имел против Ренье, но мне страшно надоели его поклонники».

В редакционном предисловии к первому тому итогового Собрания сочинений Ренье в издательстве «Academia» говорится о насущной необходимости квалифицированных переводов прозы писателя — эту работу берут на себя Федор Сологуб, Михаил Кузмин, будущий знаменитый шекспировед и специалист по средневековой литературе А.А. Смирнов, переводчики из студии Михаила Лозинского О. Бич и О. Брошниовская, поэт Всеволод Рождественский. Превосходные иллюстрации выполняет Николай Акимов. В рецензиях на Собрание (первоначально предполагалось выпустить 17 томов, но по ходу дела издание было дополнено «Провинциальным развлечением» и «Эскападой» («Шалостью») — последними романами Ренье) отмечались полезность и своевременность выхода в свет книг писателя хоть и буржуазного, но зато могущего послужить учителем мастерства для молодых авторов. (Примечательно, что в силу характера своего творчества Ренье никогда не был властителем дум — случай для России редчайший: даже самые горячие поклонники ценили его «за стиль».) Вступительная статья А.А. Смирнова «Анри де Ренье, романист и рассказчик», как бы суммирующая достижения отечественного реньеведения, выпускается отдельным изданием. Продолжают печататься новые переводы...

И вдруг ничего этого не стало. Не знаю, как изнутри, но у стороннего наблюдателя остается внезапное ощущение грусти — такое, по замечанию лучшего русского критика Ренье Бориса Грифцова, несет с собой любимый сюжет писателя — обрывающееся прекрасное зрелище. В самом деле, история старости Ренье, чьи поздние книги кажутся тенью «Живого прошлого» и «Дважды любимой», — словно последнее из элегических повествований, выдуманных им самим. В России его имя еще мелькает кое-где, как будет мелькать и потом — то в антологии Бенедикта Лившица «От романтиков до сюрреалистов», то в различных сборниках французской поэзии и новеллистики: официального запрещения, по-видимому, не последовало — однако за последние 60 лет ни один из романов Анри де Ренье не был переиздан. Конечно, во времена, наступившие в России после окончательного свертывания нэпа, было вроде бы и не до Ренье — но ведь выходили же Франс и Верхарн, а в 60-е — и куда более крамольные (по эстетическим, разумеется, понятиям) Метерлинк и Уайльд...

Время остановилось. Казалось, если воспользоваться одним из любимых образов самого писателя, что парки перерезали-таки нить русской жизни Анри де Ренье, — по счастью, только казалось.

7

В написанной по-английски статье «FondamentedegliIncurabili» («Набережная неизлечимых») лауреат Нобелевской премии 1987 года поэт Иосиф Бродский рассказывает: «Примерно в 1966 году — мне было тогда 26 — один друг дал мне почитать три коротких романа Анри де Ренье, переведенные на русский замечательным поэтом Михаилом Кузминым... Мне достались эти романы, когда автор и переводчик были давно мертвы. Книжки тоже дышали на ладан: бумажные издания... практически без переплетов, рассыпались в руках. Не помню ни заглавий, ни издательства; сюжетов, честно говоря, тоже. Почему-то осталось впечатление, что один назывался «Провинциальные забавы», но не уверен [16] ... Они были помесью плутовского и детективного романа, и действие по крайней мере одного... проходило в зимней Венеции. Атмосфера сумеречная и тревожная, топография, осложненная зеркалами; главные события имели место по ту сторону амальгамы, в каком-то заброшенном палаццо. Подобно многим книгам двадцатых роман был довольно короткий — страниц 200, не больше... Самое главное: книга была написана короткими — длиной в страницу или полторы — главами. Их темп отдавал сырыми, холодными, узкими улицами, по которым вечером спешишь с нарастающей тревогой, сворачивая налево, направо. Человек, родившийся там, где я, легко узнавал в городе, возникавшем на этих страницах, Петербург, продленный в места с лучшей историей, не говоря уже о широте. Но важнее всего... был преподанный им решающий урок композиции, то есть: качество рассказа зависит не от сюжета, а от того, что за чем идет» (перевод Г. Дашевского). В одном из интервью, пересказывая эту историю, Бродский заметил, что именно Ренье, наряду с Бахом и Моцартом, научил его конструкции стихотворения. В самом деле, любой, кто знаком с творчеством замечательного поэта, прочтя эти страницы, без труда определит генезис уникальной манеры письма Бродского — бесконечной череды обособленных строф-«главок» с усложненной, запутанной композицией...

16

Теперь уже почти невозможно определить, какие книги имеет в виду Бродский. В Венеции происходит действие «Страха любви», «Полуночной свадьбы», «Живого прошлого» и многих рассказов. Из всего этого только последний роман переведен Кузминым; «Провинциальное развлечение» издавалось в переводах Л. Франковского и M. Травчетова.

Бог весть какими путями, через плотную стену забвения Анри де Ренье вновь вернулся в русскую словесность, оказав ей еще одну (которую по счету?) неоценимую услугу. Золотая нить не прервалась, и сегодняшний читатель вновь получает возможность открыть книгу, начинающуюся словами:

«Я НЕ ЗНАЮ, ПОЧЕМУ МОЯ КНИГА МОГЛА БЫ ТЕБЕ НЕ ПОНРАВИТЬСЯ».

В. Шарыгин

ГЛОССАРИЙ

Св. Агнеса — христианская мученица IV в. до н. э. По легенде, отличалась замечательной красотой. Многие в Риме добивались ее руки, но Агнеса с детства решила посвятить себя Богу. Схваченная по указу императора Диоклетиана против христиан (303 г.), тринадцатилетняя Агнеса была подвергнута жестоким пыткам и казнена. При покушении на ее чистоту совершались великие чудеса. В дальнейшем Св. Агнеса стала одной из самых почитаемых христианских святых.

Азраил — ангел смерти у мусульман.

Д'Амеркёр — Ренье наделяет своего героя говорящим именем. Фамилия Амеркёр в буквальном переводе с французского означает «с горьким сердцем», а греческое имя Полидор — «одаренный многими дарами».

Антиной — прекрасный юноша, любимец римского императора Адриана, утонул в 130 г. в Ниле.

Апулей, Луций (ок. 124 г. — после 170 г.) — древнеримский оратор, философ и писатель. История злоключений юноши Луция, превратившегося в осла благодаря волшебной мази колдуньи Памфилы, рассказана Апулеем в знаменитом романе «Метаморфозы» (также известен под названием «Золотой осел»).

Арабески — сложный и насыщенный орнамент, основанный на переплетении геометрических и стилизованных растительных мотивов; особенное распространение получил в арабских странах.

Арлекин — традиционный персонаж итальянской комедии. Первоначально занимал в труппе положение простака, неотесанного увальня, запутывающего своими глупыми выходками интригу комедии. Костюм Арлекина, покрытый многочисленными разноцветными заплатами, обозначал бедность и скупость его обладателя. В середине XVII в. во Франции актер Джузеппе Доменико Бьянколелли (1636—1688) изменил характер и костюм Арлекина, превратив его в хитрого, остроумного, злоязычного интригана, активно участвующего в развитии действия. В конце XVІІI — начале XIX в. во французских арлекинадах — небольших сценках ярмарочных комедиантов — Арлекин превратился в изящного любовника, счастливого соперника Пьеро.

Архипелаг — древнее название Эгейского моря, сохранившееся в профессиональном языке моряков до наших дней.

Банвиль, Теодор де (1823-1891) — французский поэт. В разные периоды своего творчества был близок к романтикам, парнасцам, символистам.

Барбе д'Оревильи, Жюль Амеде (1808—1889) — французский писатель, один из поздних представителей романтизма. В романах и новеллах Барбе д'Оревильи отразился интерес автора к разного рода мистическим учениям, ко всему темному и таинственному в мире и в душе человека. Символисты высоко ценили творчество писателя, считая его своим предшественником.

Бассано — город в итальянской области Венето, знаменитый центр производства майолики — изделий из цветной обожженной глины, покрытых глазурью.

Безик — карточная игра, известная с XVIII в. во Франции, откуда распространилась в Англию и другие страны, в том числе и в Россию. Пик популярности безика — вторая половина ХІХ в. В игре обычно участвуют двое партнеров и две колоды по 32 карты (старшинство — туз, десятка, король и т. д.); безиком называется комбинация бубнового валета и пиковой дамы, приносящая игроку 40 очков («двойной безик» — 500 очков).