Явление магического договора

— устроить неожиданный фейерверк, и совсем другое быть пойманным за кражей еды с герцогской кухни.

— Ладно, не волнуйся, никто нас не заметит. Готовь стол, мы сейчас быстренько слетаем на кухню, стибрим чего-нибудь повкуснее. — Изабель лихо сбросила вторую туфлю, улетевшую в угол в пару к первой, и осталась в одних чулках. Взлетев над полом, резво понеслась по воздуху к распахнувшемуся перед ней окну.

Беатрис с веселым взвизгом рванула следом, радуясь очередному озорству. Они плавно облетели дворец по периметру, ориентируясь больше на запахи, чем на зрение, и не ошиблись — кухня оказалась в полуподвале под главной трапезной. Из приоткрытого окна пахнуло теплом и свежей выпечкой. Накинув невидимость, сестры бесшумно пробрались на кухню и понятливо покивали, увидев, чем занимается шеф-повар со своими поварами и помощниками.

Вынув из огромной печи зажаренного до золотистой корочки весьма увесистого поросенка, один из поваров ловко разделывал его на приличные по размеру порции. Большую часть огузка, как самую вкусную, он поставил перед шеф-поваром, чуток поменьше — перед его заместителем, а потом принялся раздавать остатки остальным.

Пробормотав заклинание, Беатрис ловко выхватила лакомые кусочки прямо перед вознамерившимися вонзить в них вилки едоков и сложила на огромный поднос. Затем, не стесняясь, добавила к поросенку запеченного с пряными травами гуся, несколько паштетов в расписных глиняных горшочках и добрый десяток румяных пирожков с разнообразной начинкой.

Изабель тоже не теряла времени зря, шустро перекладывая щипцами на серебряное блюдо явно утаенные от придворных пирожные, хранящиеся в оборудованным недешевым амулетом холода буфете. Прихватив медный чайничек с уже заваренным чаем, сестры добавили чистые тарелки со столовыми приборами на трех человек и, подхихикивая над потрясенными лицами кухонной обслуги, лишившейся не только речи, но и заслуженного пропитания, улетели к себе.

Встречавшая их Мариула только укоризненно качала головой, ставя на стол висевшие в воздухе яства. Но молчала, ибо голод не тетка. Расположившись вокруг роскошно накрытого стола, они дружно принялись за еду. Заморив червячка, Беатрис подтрунивающе спросила:

— Куда в тебя столько входит, сестренка? Ты же вроде неплохо поела за столом?

Придирчиво оглядев пирожные и выбрав те, что смотрелись повкуснее, Изабель укоризненно пояснила:

— Там все было несоленое и попросту пресное. Уж не знаю, то ли это распоряжение герцогини быть экономнее, то ли повар у них такой жмотистый. На нижнем столе все молчат, боясь слово сказать о подаваемой невкусной пище. Но зато теперь я понимаю, отчего граф Ванский со своими разгульными дружками предпочитают столоваться в городском ресторане. Там кормят куда лучше.

— Вот как? А это, — Беатрис провела рукой над умыкнутыми деликатесами, — вполне даже ничего. Может, продолжим в том же духе? Не сидеть же нам голодом из-за местных заморочек?

— Я думаю во время следующей трапезы высказать герцогине все, что думаю о ее несъедобной пище, — поделилась своими планами Изабель. — Буду нахальной и невоспитанной, мне это очень понравилось. Дома так не поразвлекаешься.

— А мне не нравится быть непушистой мямлей, — воспротивилась своему амплуа Беатрис. — Несправедливо, что тебе досталось лучшее. Так что давай меняться. Завтра я буду нахалкой, а ты — мямлей.

— Актриса из тебя никудышная, ты и мямлей-то была очень даже посредственной, — подначила ее придирчивая сестренка, забыв, что сама же недавно восторгалась игрой Беатрис.

Но та не в долгу осталась:

— Вот и покажешь, как нужно глазки закатывать и в обмороки падать, раз ты такая уж талантливая.

— Тогда придется и именами меняться. Не перепутаешь? — скептически прищурилась Изабель.

— Ты что, серьезно думаешь, будто кто-то из окружающих запомнил, кто из нас кто? — удивилась Беатрис.

— Бьюсь об заклад, что молодой герцог точно помнит. Он с тебя глаз не сводил. С тебя, не с меня! — лукаво подмигнула Изабель.

Беатрис зарумянилась, но недоверчиво сморщила нос.

— Что-то я этого не заметила. Но все равно это ничего не меняет — нас еще никто из посторонних не различал.

— А давай пари? — азартно предложила Изабель. — Спорим, что Анрион тебя от меня отличит?

Сестра озадаченно заморгала и опасливо отказалась:

— Нет уж, знаю я твои споры. Выдумаешь невесть что, и сама же во свое вранье поверишь. В первый раз, что ли?

Изабель приложила кончик белоснежного платочка к сухим глазам и дурашливо зашмыгала носом, имитируя безутешные рыдания.

— Клевета! Кругом наглая бессовестная клевета! Все-то меня забижают, бедняжечку! А все потому, что я слишком скромная! — сделала она неожиданный вывод. — Нужно быть понапористее, чтоб со мной считались.

— Вы посуду обратно уносить будете? — деловито прервала это дуракаваляние Мариула. — Здесь ее помыть негде.

— Да какие мелочи! — Беатрис хотелось еще поговорить о молодом герцоге и, торопясь продолжить разговор, она магией распахнула окно и ничтоже сумнятише отправила взятую посуду по проложенной ранее дорожке.

То, что посудомойка, обнаружив на тщательно убранном столе невесть откуда взявшуюся грязную посуду, впадет в глубокую печаль и примется обвинять всех окружающих в недоброте и коварстве, ей и в голову не пришло.

Желая поговорить об Анрионе, Беатрис принялась возражать против предложенного сестрой пари с одной целью — чтоб та все-таки настояла на своем, и убедила ее, что молодой герцог и впрямь с нее глаз не сводит, но Мариула решительно объявила, прекращая поздние разговоры:

— Все! Спать пора! Сейчас я посмотрю, что делается в умывальне, вы готовитесь ко сну и тихо расходитесь по своим кроватям!

После выплеска магии девушки чувствовали себя несколько уставшими, поэтому возражать не стали. Уже лежа в постели, каждая думала о своем. Изабель — как довести неприятного жениха до такого умопомрачительного состояния, чтоб он отказался от них совершенно добровольно; Беатрис — о том, как неудачно выбран объект для матримониальных планов. Вот если б это был не граф, а младший герцог, она бы и возражать не стала. А так — какой прок в том, что он постоянно на нее смотрит, если ей предназначено выйти замуж за другого?

Единственная надежда — что старшей окажется-таки Изабель и эту неприятную миссию придется выполнять ей. Поняв, что впервые в жизни готова уступить право первородства сестре, озадаченно принахмурилась и нечаянно уснула.

Утро началось рано. Впрочем, рано по местным меркам, а у себя в поместье они бы уже позавтракали и принялись за дела. Разбудившая их затемно Мариула весело скомандовала:

— Вставайте быстрее, нужно исправлять то, что вы натворили вчера!

— Да ничего мы не натворили! — попыталась отбиться Изабель, натягивая подушку на уши.