Явление магического договора

Глава 12

Обескураженный столь неприветливым приемом Анрион согласно кивнул, и тот же подавальщик, спешивший обслужить дальний столик, нелепо споткнулся на ровном месте, увидев за столиком вместо уже обслуженных им обычных посетителей хорошо ему знакомых герцога с кузеном и их спутниц.

Смертельно побледнев, поспешил к хозяину и покаялся в совершенном. Тот схватился за сердце и приказал немедленно поменять еду у дорогих гостей. Потом набрался храбрости и отправился извиняться лично, все равно ничего другого не оставалось.

Анрион, встретивший его многозначительным «а вот и сам господин Димитр к нам пожаловал» привел хозяина в сильнейшее нервическое состояние до дрожи в коленях и белых мушек в глазах. А сказанные дальше слова и вовсе подкосили беднягу:

— Вы же уже знаете, что мы, скрывшись под личинами, заказали то, заказывает у вас частенько здесь бывающий герцог-младший? — Господин Димитр вынужден был согласно кивнуть. — Но нам подали несъедобную гадость. И мне интересно: чего вы добиваетесь, делая это? Хотите уверить простых горожан, что герцог со своей свитой настолько непривередлив, что ест всякую дрянь? Или, что более правдоподобно, надеялись, что простолюдины не смогут понять, что им подсунули, и нагреть ручки на заоблачной стоимости низкосортных блюд?

Владелец ресторации принялся долго и униженно извиняться, сваливая все на подавальщика, пообещав его примерно наказать и немедленно уволить.

— Вранье! — в своей безапелляционной манере вмешалась в его путаное покаяние Изабель.

— Ты сам ему велел так поступать с простыми посетителями, а теперь пытаешься вывернуться!

Господин Димитр, слышавший немало страшилок про двух очень похожих чрезвычайно вспыльчивых магинь, способных превратить не нравившихся им людей в мерзких зверушек одним только взглядом, схватился за сердце и торопливо убежал, боясь от испуга свалиться в обморок посреди зала, как слабонервная барышня.

Через несколько минут уже другой, хорошо знакомый герцогу и графу подавальщик принес первые блюда из обычного набора для аристократов. Попробовав их, Анрион довольно кивнул.

— Вот это в самом деле то, что мы едим здесь обычно, — признал он и первым положил себе на тарелку из общего блюда нежнейшей крольчатины, тушеной под красным соусом.

— Интересно, а сколько народу, попробовав бурду, что подали нам за невероятные деньги как привычную еду герцога, решили, что он и его друзья, а я в особенности, — кучка непритязательных идиотов? — граф вяло ковырял вилкой в великолепном парфе из гусиной печенки, совершенно потеряв аппетит от мысли о своей столь нелестной славе.

— Не думаю, что люди такие дураки, чтобы поверить, будто мы едим то, что нам подали сегодня как простолюдинам. — Анрион, быстро управившись с крольчатиной, с удовольствием потчевался тем, что стояло на столе, кладя себе всего понемногу.

— А я бы вполне поверила, — Беатрис отламывала маленькие кусочки нежнейшего сырного суфле и медленно, с наслаждением, жевала.

— Почему? — вскинулись мужчины, насторожившись в ожидании неприятных откровений.

— Просто то, что подают на герцогских трапезах во дворце, нормальной едой назвать сложно.

— Почему? Все очень даже вкусно, — не согласился с ней Анрион. — Матушка за этим следит весьма пристально.

— Вот как? — сестры посмотрели друг на друга и кивнули, о чем-то догадавшись.

— Что вы задумали? — граф не на шутку встревожился в ожидании грядущих неприятностей.

— Что вам опять не по нраву?

Изабель мило улыбнулась, заставив заволноваться и герцога, уже понявшего, что за столь сладким выражение красивого личика непременно последуют неприятные каверзы.

— Все хорошо и даже замечательно, — непринужденно ответила. — Но, может быть, стоит превратить в кого-нибудь этого пройдоху, владельца сей ресторации? Думаю, ящерица вполне милое животное и ему под стать.

Подходивший к ним подавальщик запнулся, ощутив сильнейшее желание удрать и спрятаться куда подальше, но справился с собой и заплетающимся языком поинтересовался, не желают ли дорогие гости еще чего-либо?

— А позовите-ка нам вашего любезного хозяина, мы его отблагодарим по-свойски! — велела Изабель, лукаво подмигнув сотрапезникам.

— Это невозможно! — подавальщик решил пусть и ценой собственной жизни, но спасти хозяина. — Он сильно заболел и уехал домой. В здании его нет.

— Врет, — теперь вывод из его сбивчивой речи сделала Беатрис. — Ну и ладно. Мы сегодня достаточно повеселились.

— Вот как? Достаточно? И с чего ты это решила? — мгновенно взвилась буйная сестренка, угрожающе засверкав глазами.

— Не забывай, у нас впереди еще и ужин с герцогской четой, — с непонятным братьям намеком произнесла Беатрис, делая глоток легкого дамского вина. — Между прочим очень вкусно, попробуй, — непринужденно кивнула она на стоявший перед сестрой полный бокал.

Та поскрипела зубами, сдерживая гнев, но по примеру Беатрис взяла-таки хрустальный бокал с розоватым вином и отпила.

— Сносно и не более того! — отрезала, как обычно не согласившись с сестрой.

— Тебе лишь бы мне противоречить, — та не осталась в долгу и презрительно хмыкнула, сплетая пальцы в многозначительном жесте.

Боясь, что они снова начнут выяснять отношения своим весьма специфическим способом, герцог торопливо спросил, сбивая их воинственный настрой:

— Чем займемся после обеда? — и быстро отправил в рот очередную порцию деликатесов, боясь, что сестрички прямо сейчас отправятся куда-нибудь к черту на рога и он будет вынужден последовать за ними, оставшись голодным, ведь оставлять их без присмотра в городе было чревато большими неприятностями для его ни в чем неповинных жителей.

Но девицы лишь равнодушно пожали плечами и продолжили выбирать из общих блюд что повкуснее. Мужчины, понимающие, что стоит поспешить, налегли на еду. Граф после угрозы превращения в ящерицу своего старого знакомца Димитра тоже уминал все подряд, понимая, что рядом с навязанным ему невестами жизнь становится уж слишком непредсказуемой и ее благами нужно пользоваться, пока они есть.

Наконец на столе ничего не осталось. Распорядившись, чтобы счет за обед прислали во дворец, герцог поднялся и, дождавшись, когда дамы последуют его примеру, первым вышел из ресторации. Вдохнув свежий морозный воздух, предложил сходить к городскому театру:

— Он еще закрыт, представление будет только завтра вечером, но само здание весьма примечательное, ему уже более пяти сотен лет. Это одно из красивейших зданий нашей столицы, проектировал его и следил за строительством один из самых известных архитекторов мира господин Акконти.

— Да будто мы театров в своей жизни не видели, — не выразила особого желания Изабель, — и Акконти в том числе. Он где только не строил, во всех столицах отметился. Ничего особо красивого в его постройках я не вижу, есть и получше.