Юбер аллес (бета-версия)

– Насколько я понимаю, в Москве сейчас много мест для гуляния, и все мы не обойдем при всем желании.

– Это верно. Движение перекрыто практически по всему центру в пределах Бульварного кольца, исключая Тверскую - а кое-где и за пределами, твой Новый Арбат, кстати, тоже. В Парке Культуры имени Чехова катание на санях и штурм снежной крепости, в Нескучном саду фольк-фестиваль, на Воробьевых горах соревнования лыжников и саночников, на Крымской набережной - выставка ледяных скульптур и сожжение десятиметрового чучела зимы, ну, это завтра... на Васильевском спуске праздник блинов - ты, кстати, завтракал?

– Да как-то руки не дошли, вот как раз собирался себе что-нибудь сделать...

– Вот-вот, и у меня тоже. В Александровском саду что-то театрализованное-историческое, на Манежной торжественный митинг - это тоже завтра... но это только основные мероприятия на открытом воздухе, а на самом деле в каждом парке - своя программа, и в каждом районе понатыкано эстрад, где местные управы устраивают что-то свое. Угадать, конечно, сложно, но предлагаю прогуляться в сторону Кремля. Все ж таки "сердце России" и все такое прочее. Наибольшее число мероприятий - в центре, любой символический жест будет наиболее заметен здесь; "теракт под стенами Кремля" - это заголовок для первых полос по всему миру. Да и высокопоставленная публика вряд ли попрется на Воробьевы горы.

– Гм... все это напоминает надежду на выигрыш в лотерею. Но ты прав - все лучше, чем сидеть на месте и ждать новостей.

Нотицблок Фридрих, по некотором размышлении, не взял, оставив в режиме пересылки сообщений на целленхёрер. Власов не любил, когда у него заняты руки, особенно в ситуации, которая может потребовать внезапных и быстрых действий, а кроме того, человек с чемоданчиком среди праздных гуляющих привлекает внимание.

И вот теперь они с Хайнцем, пройдя по Новому Арбату, вступили на Воздвиженку; впереди уже маячила Троицкая башня Кремля, увенчанная золотым орлом, который отсюда выглядел маленькой солнечной искоркой. Улица была поуже, чем Новый Арбат; на столбах и домах висели все те же флаги, но репродукторы остались позади. Зато спереди донесся голос мороженщика, катившего по асфальту навстречу им свою тележку и рекламировавшего свой товар. Фридрих взглянул на него, как на идиота - зима же на дворе!
– но с удивлением заметил, как сперва один, а затем другой гуляющий останавливаются и покупают холодное лакомство. Заодно мороженщик торговал и флажками. Хм, а ведь в таком металлическом ящике можно спрятать что угодно... Впрочем, никакая служба безопасности не подпустит такого вот уличного торговца к охраняемому объекту. Если только объект сам не захочет подойти - но это невозможно запланировать заранее...

Больше ничего примечательного по всей длине Воздвиженки, однако, не просматривалось, и Власов с неудовольствием подумал, что куда лучше было бы здесь проехать, нежели идти пешком. Пока что он чувствовал себя в форме, но знал, что после долгой ходьбы пострадавшая нога все же даст о себе знать - а прогулка вокруг Кремля и, возможно, по набережной Москвы-реки может получиться неблизкой...

– Дурацкая идея - перекрыть весь центр, - проворчал он.
– Ну оставили бы для гуляний одну улицу...

– Русские гуляют с размахом, - усмехнулся Хайнц.
– В Москве население вдвое больше, чем в Берлине, не забывай.

– Если что-то случится, полиции и медикам будет непросто добраться до места происшествия. Даже с сиреной через эту толпу быстро не проехать...

– Для этого есть вертолеты.

В этот момент целленхёрер Эберлинга подал голос, возвещая о пришедшем KMD.

– Ага!
– удовлетворенно констатировал Хайнц, глядя на экранчик.
– Вот, наконец, и сведения по Кокореву.

– И как он умер?
– живо заинтересовался Власов.
– Наркотики?

– Нет, - покачал головой Эберлинг, продолжая читать.
– Самоубийство.

– И ты в это веришь?!

– В это верит русская полиция. Что ж, понятно, почему мы узнали об этом фактически случайно - такие вещи считаются чистой бытовухой и в поле зрения спецслужб не попадают...

– Каким способом?

– Повесился на проводе.

– Или его повесили.

– Вполне возможно, но они не нашли улик, доказывающих, что там был убийца. Во всяком случае, характерные повреждения пальцев есть. Человек, вешающийся сам, в последний миг инстинктивно пытается освободиться от петли, в отличие от тех, кого вешают в бессознательном или беспомощном состоянии...

– Возможно, его чем-то накачали.

– Спустя две недели в теплом помещении уже трудно сказать. Экспертиза следов не нашла. Но повреждения вен от многократных прошлых инъекций имеются. В квартире ни наркотиков, ни шприца не найдено. Полиция предполагает, что он мог пытаться бросить и не выдержал абстиненции.

– Что с его рехнером?

– Был все еще включен, когда полиция вошла в квартиру. На экране - надпись "FUCK YOU!" Большими буквами.

– Плат на месте?

– На месте, но толку от этого нет. Отформатирован на физическом уровне, восстановить информацию невозможно.

– Как же он ввел эту надпись? Если, конечно, считать, что это сделал он..

– Загрузился с системного накопителя. Тот остался в приводе. Все остальные накопители уничтожены в микроволновке.

– И полиция считает это самоубийством?!

– Да, я не хуже тебя понимаю, как это выглядит. Но согласись - формальные основания у них есть, а возиться с делом об убийстве никому не охота. Наркоман с неустойчивой психикой действительно мог покончить с собой, уничтожив все результаты своих трудов. Есть мотив, есть способ, есть предсмертная записка...

– Которую мог отстучать на клавиатуре кто угодно.

– На клавишах - только его отпечатки. Не смазанные.

– Его могли заставить. Или взять за руку уже мертвого и потыкать пальцем в клавиши.

– Само собой. Но с точки зрения крипо это - бездоказательные фантазии. Опять же, эти уничтоженные накопители... с точки зрения убийцы было бы логичнее взять их с собой, а не сжигать. Хотя, с другой стороны, если убийца пытался изобразить самоубийство...

– Они хотя бы опросили соседей?

– Конечно. Без толку. Знаешь, эти большие современные дома, где люди не знают друг друга... особенно если кто-то и не стремится общаться...

– Насколько я понимаю, квартира принадлежала не ему?

– Снимал через агентство. Там тоже не знают ничего полезного. Плата была внесена на три месяца вперед...

– Кстати, деньги в квартире найдены?

– Да, но не очень много.

– Впрочем, это ничего не дает. Мы ведь знаем, что если это и убийство, то не с целью ограбления... Ну ладно, версию крипо мы знаем. И, похоже, большего из них не вытрясем. Что сам думаешь?

– Ну...
– протянул Эберлинг, убирая целленхёрер.
– Вариантов тут много. Первый - что он действительно сделал это сам. Это я бы не сбрасывал со счетов. Тут даже возможен мотив, о котором крипо не знает - если, как ты говоришь, он и в самом деле получил важный и срочный заказ, на который возлагал большие надежды. Предположим, он с этим заказом не справился - учитывая состояние его психики, вполне повод...

– Или его грохнули обиженные заказчики.

– Не исключено. Хотя, скорее всего, в таком случае ему бы просто не заплатили, ну, плюс неустойка - и не более чем, если заказчики - "чистая публика". Или, напротив, прикончили бы демонстративно, для начала хорошенько избив - если это криминальные круги... Еще версия - что это действительно Зайн. Тем более что Носика он тоже убрал через имитацию самоубийства. Хотя детали расходятся, но Зайн - субъект изобретательный и не обязан действовать по одному сценарию. Еще вариант - люди, прикрывающие Зайна. Те самые, что отравили таксиста. Могут быть, разумеется, и какие-то дела, никак не связанные с нашими темами. Скажем, он задолжал за наркотики... хотя нет, из квартиры бы забрали все деньги, да и рехнер заодно. Тогда - некий криминальный заказ на "хакерские" услуги, с устранением исполнителя не за плохую работу, а просто как знающего лишнее... М-да. Ну допустим даже, что это Зайн - что нам это дает в практическом плане?