Юнда. Юдан

Потом начал пропадать экипаж, на втором пропавшем сатене Хаборилл забеспокоился, на пятом - испугался. То, что напало на них, не просто лишало их орбитальной станции, то, что напало на них - убивало. Убивало по-настоящему, жестоко и страшно.

Тела нашла Ларан. Их уже нельзя было узнать - высушенные пустые оболочки с распахнутыми в крике ртами и остекленевшими глазами, в которых застыл ужас. А вокруг них змеями свились цепи - обычные железные цепи со звеньями разной формы, круглыми и толстыми, продолговатыми, треугольными, большие, маленькие - множество разных цепей.

Страшнее всего было бежать, зная, что убежать не удастся - мощности нагаса хватило бы, чтобы добраться до Юдана, но не хватало, чтобы попасть на какую угодно планету сатенов. А на Юдане от этих существ не было никакой защиты. Но еще страшнее было бежать по коридорам к нагасам, потому что цепи были везде. Они заполонили Ар-на-Лафар, путались под ногами, вырывались из стен, хватая всех подряд. Они отрезали путь, зажимали в угол, а чертова станция все передавала и передавала один и тот же сигнал: "Все спокойно, Юдан необитаема, станция функционирует в обычном режиме".

В нагасе почти не было энергии - на взлет и полчаса дороги, не более. Или на взлет и один выстрел. Ларан выстрелила в себя еще в коридоре, сбивая вцепившиеся в грудь сети, она точно знала, куда стрелять, чтобы оставить себя хоть какой-то шанс выжить. Но она единственная из выживших умела водить нагас.

А еще был псевдополиморф Шираи, который сделал то, что во всех научных пособиях признано невозможным - поднял нагас без топлива, за счет своих собственных внутренних ресурсов, на одном только полиморфизме или черт знает, на чем еще. Единственный выстрел, на который хватало энергии, был сделан в Ар-на-Лафар, прерывая сигнал.

Через тридцать восемь часов после начала вторжения, орбитальной станция Ар-на-Лафар превратилась в болтающийся в космосе безжизненный кусок металла.

– Мы орудуем на этой плане тридцать восемь лет, - горько закончил Хаборилл, - а ей потребовалось всего тридцать восемь часов, чтобы поставить нас на место.

Он одним длинным глотком допил лекарство и замер, перекатывая стакан в когтистых пальцах.

– Почему ты так уверен, что это пришло с Юдана?
– холодно поинтересовался Син`ешаль.

– Оно живое, маар, - откликнулся Хаборилл.
– Оно отвратительно, неправдоподобно живое. Я многое видел, но подобного тому, что убивало нас на Ар-на-Лафар - не видел никогда. Ни у вас, ни у нас, ни тем более у людей нет таких технологий.

– Ты не ответил, - заметил капитан анжеров.

– Мы подвергаем эбэл полному досмотру перед отправлением на Юдан, - жестко проговорил Хаборилл.
– Ты знаешь порядки.

В каюте повисла тишина, разряженная от напряжения.

– Ты можешь мне не верить, - добавил сатен после паузы.

– Предположим, я верю, - без выражения отозвался Син`ешаль.
– Ты можешь доказать мне, что твоя история правдива? Твой экипаж повторит ее под присягой?

– Под присягой королевской семье анжеров Х`од?
– с отчетливой угрозой поинтересовался Хаборилл.

Син`ешаль не ответил, рассеянно глядя куда-то мимо сатена.

– Ты знаешь, что будет, если твоя история - правда?
– начал он, и в его сухом голосе не проскользнула ни одна эмоция.
– Это не обвинение во лжи, маар, это предположение. Так вот: можешь ли ты предположить, что случится, если окажется, что Юдан не просто обитаемая, но потенциально опасная планета?

– Да, - Хаборилл впервые за время разговора поймал взгляд собеседника, колкий и острый, как приступ головной боли.

– И могу тебя заверить - это никому не понравится.

– Неудачно, - заметил Исотр`а, рассматривая неподвижно сидящих в креслах наблюдателей Альму и Альги.
– И некрасиво.

– Не надо, Исотр`а, - попросила Альма сорванным голосом.

Она все еще выглядела потрепанной, как будто рыдала последние пару часов - глаза опухшие, губы искусаны, руки дрожат.

– Ты не можешь работать в таком состоянии, я должен поставить кого-нибудь на смену.

– Почему, черт побери, этим занимаешься ты? Какого черта ты вздумал за нас отвечать?
– она вскочила, всегда спокойная меланхоличная Альма. Выбившиеся из косы прядки упали на лицо.

Альги медленно повел голову в сторону сестры, будто не уверенный, стоит ли делать движение, или лучше повременить.

– Не за вас, - равнодушно отозвался Исотр`а.
– За тебя.

Он протянул девушке коммуникатор с уже открытыми сообщениями.

– Радецки, - пояснил Исотр`а.

– Я знаю, - кивнула Альма, уткнувшись в коммуникатор. Прочла, коснулась сенсорной кнопки, закрывая папку, и вернула устройство анжеру.
– Всех не пустят, - уточнила она.

– Всех и не нужно, - согласился Исотр`а.
– Достаточно нас с тобой. Радецки уже видел. Он уже отправил сообщение. Я отправлю сейчас. Остаешься ты.

– Информационная блокада?
– уточнила Альма, доставая собственный коммуникатор и быстро щелкая сенсорными клавишами.

– Информационная блокада, - согласился Исотр`а.
– Хоть химиков подкупай.

– Ты справишься?
– уточнила Альма и добавила, по-детски поджав губы: - Я боюсь.

– Я справлюсь, - согласился Исотр`а, изобразив на лице что-то, отдаленно напоминающее улыбку.

Он не боялся.

В комнате Тахико были удобные пандусы и невысокие полки, как раз такие, чтобы все вещи можно было достать, не вставая с кресла. Исотр`а вошел без стука, как входил уже несколько месяцев. Тахико сидела рядом с кроватью, бездумно гладя кончиками пальцев сенсорные клавиши коммуникатора - то ли читала, то ли просто "пила" информацию, как делала это подавляющее большинство времени. На звук разъехавшихся дверей она дернула головой, как будто размыкала невидимые контакты, и только потом улыбнулась, узнав Исотр`у по звуку шагов.

– Прости, что я без приглашения, - ласково извинился Исотр`а, хотя никакого раскаяния не испытывал.

Тахико отмахнулась, отложила коммуникатор и развернула кресло навстречу анжеру. Исотр`а подошел ближе, коротко поцеловал киборга в уголок губ, мысленно поморщившись от резинового вкуса ее кожи и отстранился было, а потом заметил ее глаза. Тахико смотрела так, как умеют смотреть только одурманенные травами шаманы и влюбленные женщины - мягко, пристально, вызывающе сладко. Не испытывающий сексуального влечения Исотр`а подумал, что однажды ему нужно будет по-настоящему перед ней извиниться. Потом, когда все закончится, или сейчас. Время не имело значения, как и сам факт извинений. Исотр`е они были не нужны, Тахико - скоро не будут. Просто так было положено - просить прощения за вещи, которые в любой другой ситуации анжер делать бы не стал. Играть в любовь с человеком, например.