Юнда. Юдан

Шираи успел раньше, чем орбитальная станция Тиферет рухнула в золотисто-алые пески Юдана, успел рывком притянуть к себе Альги и слиться, раскрыть себя чужому симбиозу и щупальцами выпустить собственный. В этом не было ничего от дружбы, ничего от любви, ничего от какой угодно степени контакта, доступной людям. В этом было что-то недопустимое по всем меркам Обозначенной Вселенной, но именно это спасло их. Потому что родившемуся от симбиоза существу не страшен был рухнувший потолок. Оно размазалось по полу, теряя форму, и в следующий миг обросло панцирем, похожим на куски каменных плит, поднатужилось и выворотило часть обломков, под которыми было погребено, чтобы освободить себе проход наверх и пауком выбраться наружу.

В коридоре почти не было света, текстовая панель над дверью медотсека была наполовину разбита, но все еще функционировала.

"Внимание!
– с жуткими помехами панически писала на ней Тиферет.
– Чрезвычайная ситуация! Падение! Неконтролируемое падение! Внимание! Падение!"

Существо выползло в коридор на уродливом подобие ног, пошло волнами, как будто переходило из одного состояния в другое и вдруг схлопнулось, распавшись на двух человек вместо одного.

Альги, тяжело дыша, отполз к стене, чтобы сесть и прислониться к ней спиной. Шираи лежал на полу, поджав руки и безучастно глядя в потолок. Его заметно трясло и дергало.

– Станция упала. На планету, - сказал он нечеловечески хрипло.
– Представляешь?

Альги неловко качнул головой и поднялся на ноги. Его тело тут же повело, как будто оно само пыталось сменить форму, и Альги удерживался от этого чудовищным усилием воли. Он постоял недолго, давая телу привыкнуть к той форме, в какой не опасно показывать остальному экипажу, потом подошел к Шираи и помог ему встать на ноги.

– Программа минимум: выжить, - резюмировал Шираи. Тело Альги под его пальцами проминалось, как тесто, липло к коже, но сатен не обращал на это внимания.
– И найти. Кого-нибудь. Своих.

Альги безразлично кивнул. У него не было своих, кроме Шираи.

Когда грохнуло, они стояли втроем, склонившись над результатами гемосканирования цепи, выведенными на маленький экран консоли. Их швырнуло друг к другу ударом, столкнуло лбами и отбросило в стороны. Потом был грохот, часть стены ввалилась вовнутрь, сдавливая приборы и экраны, перемалывая в труху стеллажи. Один такой стеллаж накрыл Александра, Хирой почувствовал, как по спине ударило что-то тяжелое, и еще успел заметить рванувшегося к нему Хаборилла, а больше ничего уже не успел, потому что давление на спину вдруг увеличилось рывком, и пилот потерял сознание.

Сознание возвращалось к нему медленно, урывками. Сначала он слышал только звуки.

– Ноги чувствуешь?

– Я робот, я ничего не чувствую.

– Я имел в виду отзыв контактов.

Голоса прервались или просто он снова отключился. Когда они вернулись, то говорили уже о другом.

– Хорошо, что тебе не нужна ампутация, и ты не умрешь от потери крови или чего-то подобного.

– Твой оптимизм удивительно велик для сатена.

– Ты просто плохо знаешь сатенов. Встать ты не можешь. Хорошо. То есть - ничего хорошего.

Он попытался открыть глаза и не смог. И опять перестал слышать. А потом смог снова.

– Прогресс.

– Я бы улыбнулся, если бы мне не повредило лицевые микросхемы.

– Не нужно. Не у всех здесь крепкая психика. Можешь посмотреть, что с ним? Я опасаюсь его трогать.

Потом была боль, как будто раскаленный лом вбили между позвонками так, что огонь прошелся по всему позвоночнику вверх, охватив ребра и лопатки и вниз, окунув ноги в бадью с жидкой лавой. Хирой хотел закричать, но не смог выдавить из себя ни звука, и почувствовал себя счастливым только тогда, когда на голову упала блаженная пелена, лишая мыслей и чувств.

Окончательно очнулся он только тогда, когда кровь вдруг побежала по венам быстрее, зашумела в ушах, и все мышцы в одно мгновение стали сильными, как будто произошло полное обновление организма. Потом был укол, ощущающийся как укус куда-то в шею. Впрочем, Хирой не был уверен, что не путает причину и следствие.

А вот глаза открылись не сразу - сначала между ними была пелена, как будто между веками натянули полупрозрачную пленку, искажающую окружающее пространство. Пелена мало-помалу спала, и Хирой смог разглядеть склонившегося над ним Хаборилла с длинной царапиной через все лицо и отливающее пластмассой восковое лицо Александра.

– У тебя травма позвоночника, - без предисловий начал Хаборилл.
– Ты выкарабкаешься, но несколько дней тебе придется провести здесь.

Хирой хотел спросить, что случилось, но губы не послушались. Тело не слушалось тоже, и ему впервые за все время стало страшно - до паники.

– Мы упали на Юдан, - продолжил Хаборилл.
– Всей станцией. Мне придется выйти и узнать, что случилось и жив ли кто-нибудь. С тобой остается Александр. Коммуникации работают, поэтому у нас будет связь. Не бойся. Я вернусь.

Хирой хотел бы сказать, что он не боится, но понял, что его выдают глаза. И только с секундным опозданием почувствовал чудовищную благодарность за то, что Хаборилл что-то обещает ему, хотя мог бы не обещать, за его внимание и заботу, которую сейчас, на упавшей станции, почти вечно живущему сатену вовсе не обязательно проявлять по отношению к тяжело раненому человеку.

Радецки выбило из симбиоза ударом настолько сильным, что в первую минуту он не мог сообразить, кто он и что происходит, и только потом, не услышав, а скорее почувствовав стон Тахико, и негромкие ругательства Исотр`ы, враз вспомнил все.

– Хороший ты штурман, - резюмировал Радецки, тяжело садясь и радуясь тому, что на полу в каюте Тахико был ковер, абсолютно бессмысленный и ненужный для нее, он позволивший сатену избежать повреждений при падении.

Исотр`е повезло меньше - анжер здорово приложился затылком об острый угол стола и теперь сидел, потирая шишку и негромко ругаясь, что в сочетании с его малоэмоциональным лицом выглядело неправдоподобно. Тахико все так же безучастно лежала на столе, только пальцы вцепились в его края, и не сорвались даже во время рывка. Она смотрела теперь осознанно и жестоко, и Радекци побоялся представить, что именно из того, что здесь произошло, она знает, а о чем может только догадываться. Длинные шлейфы все еще были подсоединены к многочисленным портам в ее теле, другие их концы уходили в глубины развороченной консоли.

– Было глупостью думать о том, что ты меня полюбил, - сказала Тахико, не поворачивая головы. В ее механическом голосе не было угрозы, и от того он казался еще страшнее. Она помолчала секунду и коротко приказала: - Дверь.

Радецки инстинктивно повернулся к двери и увидел, как активируются все замки, захлопывая их в ловушку.

– Ты не посмеешь, - сухо проговорил Исотр`а, поднимаясь на ноги и слегка пошатываясь.

– Ты посмел играть со мной, - заметила Тахико.
– И посмел позволить своему другу изнасиловать меня изнутри, - еще одна задержка в доли секунды: - Пол.