Юнда. Юдан

– Ты вообще-то про песню рассказывал, - напомнил я, прикладываясь к банке. Напиток Мухи пах травами и вызывал, почему-то, воспоминания о детстве, полузабытые и от того удивительно теплые.

– Когда анжеры вылупляются, у них играет эта песня. Ну, в контейнере. Одна для всех. И они жмутся друг к другу и слушают ее, и запоминают на всю жизнь, один раз услышав. И они живут с этой песней всю жизнь в ожидании, что однажды ее придется петь для кого-то из них, как пел сегодня Исотр`а.

Он замолчал, разглаживая на коленях белый платок, которым еще сегодня махал вслед нашему шаттлу.

– Чей платок?
– спросил я, хотя мне было все равно.

– Альмы.

В первый раз, когда она открыла глаза, светящийся купол лечебного бокса ослепил ее. Во второй раз вышло лучше.

– Доброе утро, - объявил, склонившись над ней, мужчина с волосами, сделанными из многочисленных штекеров.
– Сейчас на орбитальной станции Тиферет вечер, но когда кто-то просыпается ему принято говорить "доброе утро". Как вы себя чувствуете?

– Живой, - отозвалась она, с трудом вспоминая слова униса.

– У вас некоторые проблемы с ребрами, но квазиживой корсет значительно способствует заживлению. Через несколько дней вы сможете встать на ноги, если будете соблюдать режим. Я единственный врач на Тиферет, поэтому я отвечаю за вашу жизнь наравне с остальными членами экипажа.

– Как вас зовут?
– поинтересовалась она, запоздало удивившись тому, как неприятно и хрипло звучит собственный голос.

– Александр, - представился мужчина.
– Я андроид. Робот, автомат, созданный людьми и напоминающий человека по внешности и поведению. Все мои действия подчинены жесткой программе. На сегодняшний день приоритетными задачами являются жизнь и здоровье экипажа... Нет, не садитесь.

Но она все равно села, не смотря на предупреждение искусственного человека.

– Кто у вас здесь главный?
– поинтересовалась она и тут же поправилась: - Капитан орбитальной станции Тиферет. Мне нужно с ним поговорить.

– Боюсь, это невозможно, - андроид покачал головой, от чего провода на его голове дрогнули, как живые змеи.
– Капитан Син`ешаль погиб.

– И в чьих руках сейчас власть?
– поинтересовалась она, осторожно трогая пальцами квазиживой корсет - ребра под ним едва ощутимо ныли, практически не мешая двигаться и разговаривать.

– Боюсь, что ни в чьих. У нас, с позволения сказать, анархия.

– Теперь нет. Я беру управление орбитальной станцией Тиферет в свои руки.

– Боюсь...
– начал Александр, но его перебили.

– Не надо. Я знаю, что искусственные существа не могут испытывать страха. Поверьте, у меня достаточно допуска на всех уровнях в условиях чрезвычайного положения, грозящего потенциальной опасностью для вверенного мне экипажа.

Она медленно встала на ноги и, сделав неловкий шаг, приложила ладонь к консоли управления.

"Приветствую тебя, Ларан, - написала станция.
– Ты находишься на орбитальной станции Тиферет. Если ты здесь, значит, орбитальная станция Ар-на-Лафар уничтожена, а капитан Син`ешаль погиб или не в состоянии отдавать приказы. Ты официально назначена капитаном орбитальной станции Тиферет. Соответствующая информация направлена на систему планет Тан-Тар-Тал, Нетцах и на Землю. Подтверди, Ларан".

– Подтверждаю, - она снова коснулась ладонью сенсора консоли.

"Подтверждение принято".

– Кто вы?
– полюбопытствовал Александр.

– Я отвечаю за безопасность Юдана, - улыбнулась Ларан.

Муха молчал, и Хирой понял, что пришло время, когда ему придется говорить за них обоих. О чем говорить он не знал. Его чуткие механически удлиненные пальцы бегали по клавишам, отправляя одно сообщение за другим, но на Тиферет не пришло ни одного ответа.

– Мы отрезаны, - сказал Хирой.
– Мы отрезаны и Син`ешаль мертв. Какие будут идеи?

Муха промолчал, бессмысленно глядя в стену перед собой. Смерть Син`ешаля неожиданно тяжело сказалась на нем - всегда веселый штурман замолчал, замкнувшись в себе и никак не реагируя на внешние раздражители.

– Орбитальная станция сатенов уничтожена, а у нас тут скоро будет анархия, - продолжил Хирой, разговаривая скорее с собой, чем с безучастным другом.
– И спасет нас только чудо или что-нибудь в таком духе.

Будто отвечая на его слова, чудо не замедлило проявить себя.

"Всем внимание!
– написала Тиферет на обзорном экране, прямо поверх звездного неба

и подсвеченного желтым песчаного бока Юдана.
– Всему персоналу орбитальной станции Тиферет пройти в столовую".

– На расстрел?
– уточнил Муха непривычно хрипло.

"Контроль над орбитальной станцией Тиферет на сегодняшний день принадлежит сатену Ларан, дочери политика с планеты Тар Этарохола нуу Ануеол и члену организации ОССРП. В условиях сложившегося на станции чрезвычайного положения все приказы Ларан обсуждению не подлежат. Повторяю: всему персоналу немедленно пройти в столовую".

– О-Сэ-Сэ-Эр-Пэ, - по буквам выговорил Муха, вываливаясь из меланхоличного состояния.

– Общевселенская Служба Сохранения Разумных Планет, - перевел Хирой.

– Они здесь самые крутые, что ли?
– изумился штурман, снова перечитывая выданную Тиферет надпись.

– Они одни из самых крутых в Обозначенной Вселенной, - вздохнул Хирой, побарабанив пальцами по краю консоли.
– За ними последнее слово в колонизации планет и именно они решают, насколько планета разумна. В смысле, можно ли отдавать ее на колонизацию и разработку, или оставить для самостоятельного развития.

– Я чувствую женскую эмансипацию, - заметил Муха.

– Эмансипация - это освобождение от зависимости, - напомнил Хирой, - отмена ограничений, уравнение в правах и все такое. Кажется, это не совсем то, что происходит сейчас.

Он поднялся, с хрустом потянулся, выпрямляя затекшую спину.

– Идем. За неповиновение наверняка предусмотрены наказания. Как это всегда бывает.

– Почему нами командует сатен?
– поинтересовался Муха, тоже поднимаясь.
– Женщина сатен?

– ОССРП - общевселенская организация, - отозвался Хирой и помрачнел.
– Именно они занимались делом Каталана.

Наблюдатель Рамке сбежал со смены пораньше, потому что хотел заскочить в санузел до того, как нужно было собираться в столовой. Собираться где бы то ни было он ненавидел. Рамке был любопытен и неусидчив, поэтому на скучных собраниях он всегда страдал, скучал и разглядывал остальных собравшихся. На орбитальной станции Тиферет Рамке знал уже всех, и разглядывать их по новой ему было не интересно. По-крайней мере наблюдать за копошением маленьких точек на песчаной поверхности Юдана было в тысячи раз интереснее.