Юся и эльф

...она даже поняла, почему он вырядился в черное.

Этой наглой девице пастельные тона категорически не шли. А уж тот оттенок розового, нежнейший, слегка припыленный, и вовсе бы подчеркнул мертвенную бледность ее кожи. Но это же еще не повод нарушать концепцию вечера!

— Как можно, — Тири, вместо того, чтобы поклониться и поцеловать руку, хотя, конечно, последнее было бы совершенно лишним, обнял леди Эрраниэль и куда крепче, чем это позволяли приличия.

— Здравствуйте. Рада встрече, — не очень радостно произнесла девица.

Платье на ней было...

Приличное.

Пожалуй, даже милое, если как для человека. Оно скрадывало определенные недостатки фигуры, но все одно было непонятно, что Тири нашел в этом убожестве.

Ноги толстоваты.

Талия широковата.

Сама костистая, но без должного изящества. Но... да, платье удалось, особенно узор поверх шелка хорош. И главное, не понять, выткан он или нанесен краской... какой?

...и почему ткань не предложили сперва леди Алауниэль?

На ней платье смотрелось бы куда как интересней.

Хотя цвет...

...но с цветом всегда можно поработать.

Раздражение крепло, впрочем, леди Алауниэль слишком долго жила на этом свете, чтобы позволить ему пробиться сквозь маску благожелательности. Она протянула девице руку, которую та осторожно пожала. И любовничек свекрови фыркнул, показалось, он вот-вот рассмеется...

— Может, следует отправить его наверх? — сквозь зубы поинтересовалась леди Алауниэль, которая ненавидела оказываться в двусмысленных ситуациях. А что-то подсказывало, что весь этот вечер будет одной бесконечной двусмысленной ситуацией. — Пусть... займется чем-нибудь.

— Позже, — леди Эрраниэль ответила лучезарной улыбкой. — Мы отправимся наверх вместе. И займемся чем-нибудь.

Прозвучало... пошло.

И отвратительно.

— Это вам, — девица протянула традиционный букет, в котором опять же не было ничего традиционного.

— Какая прелесть... — леди Эрраниэль осторожно приняла горшок весьма затрапезного вида. Точеные ноздри ее дрогнули. — Надо же... что это?

— Понятия не имею, — честно ответила человечка и ткнула пальцем. — Вот это малина. Не смотрите, что она синяя, вполне съедобна, когда созреет. Только смотрите, она еще та попрошайка... это вообще немертвый цветок. То есть, он не мертвый, и не живой. А что с ним стало, я не представляю. Мне его отдали... взамен, так сказать.

— А это драконья трава.

— Драконьей травы не существует, — не выдержала леди Алауниэль.

— Дорогая, и все-таки тебя пучит...

— Только осторожно, оно колется, — сочла нужным предупредить девица, а леди Эрраниэль кивнула.

— Прелесть... неимоверная... дорогой, будь любезен. Тебе все-таки придется подняться наверх и... надеюсь, ты поставишь щит?

— У меня приличный дом!

— Дом-то приличный, но вот серебряные ложечки в прошлый раз кто-то спер.

— Это было сто лет тому!

— Всего сто лет, думаешь, от вредных привычек так просто избавиться? Так что, щит, дорогой... и хороший... мы ведь не хотим лишиться подарка.

...это было почти оскорбительно.

— А молодой человек...

— Мой знакомый, — почему-то не слишком уверенно произнесла девица. И смутилась. Всенепременно смутилась. А Тири подвинулся к ней ближе.

Знакомый выглядел симпатичным.

Для человека.

И одежду свою забавную носить явно умел.

— Мама, он подождет нас в моей комнате, — сказал Тири и подтолкнул человека. — Надеюсь, ты не против. Просто... его не стоит оставлять в одиночестве... а ты веди себя прилично. Можешь даже напиться, если с этого полегчает.

_________

...к совету Глен прислушался, как это стало понятно спустя пару часов.

Вечер...

Такой вот вечер, среди цветов и хрупкого хрусталя, который преломлял свет, отчего пространство искажалось самым причудливым образом.

Музыка.

Гости.

Изящные эльфийки, которые нагло порхали вблизи от моего мужа, то и дело пытаясь вовлечь его в беседу. И что характерно, на эльфийском, который я хоть и понимала, но слово через два, а уж в их исполнении речь порой походила на птичье чириканье...

Эль к чести его в беседы не вовлекался. И отвечал на общем. Получалось глупо.

Эльфийки злились.

И пакостили. Как-то совершенно мелко, по кошачьи... на меня опрокинули два бокала вина, но шаль, зашевелившись, с удовольствием приняла подношение. Сожрала она и жирный крем, как-то оказавшийся на моем подоле. И, кажется, приободрившись, сама потянулась к идеальному букету хрупких хрустальных цветов.

— Тихо, — велела я шепотом. И шепотом же спросила. — А нам долго...

— До полуночи, — шепотом же ответил Эль и руку протянул. — Потанцуем?

— Я не умею.

— Это не важно.

Как для кого... я здесь и так явно нежеланный гость. С другой стороны... бокал игристого вина сделал свое дело. Если терять нечего, то почему бы и не потанцевать?

Тем более с мужем.

Законным.

— Ты только... ноги береги, ладно?

Эль кивнул.

И улыбнулся. И... и если улыбнуться в ответ, то это не так страшно, верно? И смотреть только на него, не думая о тех, кто смотрит на нас. Пускай себе.

Сердце застучало.

А музыка вдруг изменилась, нежная некогда мелодия обрела четкий ритм. Я не успею.

Я не умею.

Я... я просто позволю себя закружить. Иногда ведь можно? Особенно, когда мир вот-вот рухнет в бездну, то... главное, улыбаться и не думать о том, как я выгляжу. Как хочу. Музыка морочит. А руки у моего мужа сильные. Он меня не отпустит.

Не уронит.

Не позволит упасть. Мне всего-то и надо, что стать слабой. Ненадолго. И у меня получается. Я так хочу думать. Или не хочу? Думать много вредно, особенно, когда смотришь в глаза того, кто... нужен?

Выходит, что нужен.

Как воздух?

Или больше? Или просто здесь и сейчас, а еще везде и всегда. И наверное, этот танец стоил того, чтобы понять простую истину. А еще жаль, что закончился он так быстро.

Музыка оборвалась.

Мы остановились, глядя друг другу в глаза. И стояли так, кажется, вечность.

— Надо же, подруга, — наш крохотный мирок не выдержал столкновения с реальностью и рассыпался. — Как ты ловко устроилась. Моего мужа забрала, и своего себе оставила. Не ревнуют друг к другу? Впрочем, Глен у нас еще тот приспособленец, когда надо и без мыла в жопу залезет...