За границами легенд

— Грииииш, — протянули вдруг близко от меня, — Пошли на речку?..

Аа, значит, это Зарёна близко подошла. Сидела, молчала, задумалась. И не выдержала.

Меня в плечо осторожно-осторожно толкнули.

— Гриишь… — кажется, ей совсем уже наскучило ждать, когда я проснусь.

— Заря моя, не буди его, — тихо сказала хозяйка, — Он вчера умаялся, видно, пока брёвна для починки забора таскали.

— Мы оба трудились, — проворчала девица.

Открыл-таки глаза. Она, увидев, что таки проснулся, сменила недовольную мордочку на счастливую. Прямо глаза засияли.

Я вдруг подумал, что если бы моих родителей не казнили, быть может, они подарили бы мне сестру. И тогда бы вот такая же сцена была, только я там был бы мелкий: меня осторожно толкает в плечо тонкая рука, мол, проснись, Кан, дело есть, но, стоит мне проснуться, как глазёнки, смотрящие на меня, оживляются. И она сидит возле меня, та девочка, и радуется. Хотя только что тормошила меня и ворчала, что я — самый великий вредина всех времён и народов, раз не хочу с ней играть.

У меня никогда не было ни братьев, ни сестёр. По поводу первого я жутко отчаивался, а отсутствие вторых меня в ту пору вообще не расстраивало. Но природа, мир и Творец как будто смеялись над эльфийским народом, не давая никому из остроухих более двух или, реже, трёх детей. Да и редко когда сразу, одного за другим. Так что братишки у меня так и не появилось. А потом родителей не стало.

И вот теперь в моей жизни появилась девушка, похожая на сестру. И, оказалось, что весело с ней драться, вместе ухаживать за огородом, а по вечерам — баловать её всяческими историями: песни и легенды о битвах нравились ей так же, как и истории о любви.

— Ты проснулся! — довольно улыбнулась Зарёна и посмотрела на меня так хитро-хитро, будто кот, тайком нализавшийся в погребе сметаны или молока.

— А никуда вы не пойдёте, — мать её проворчала, — Надо бы огород прополоть. А мне неможется с утра.

— А пошто вы всякую полезную растительность изводите зазря? — не удержался я.

— Да какая там полезная растительность? Сорняки одни!

— От любой травы бывает польза.

— Ну-ну, — недовольно усмехнулась женщина. И грустная складка-морщинка на лбу её пролегла.

— А вы попробуйте из них салат и суп приготовить? — предложил я.

Она сначала не поверила, что что-то кроме крапивы и щавеля можно ложить в суп, ну, разве что там десяток-другой трав, которые селяне едят в неурожайные голодны года, но я ей опыт предложил. Сам нарвал листьев, кореньев накопал, помыл. И хозяйка, увлёкшись, решила кое-что приготовить по-моему рецепту.

А впрочем, меня не только не тянуло зря вырывать растения — я помнил, что от каждого из них бывает какая-то польза, ведь в природе зазря ничего не растёт — но и просто жаль их выдирать было, губить без умысла.

Потому мы с Зарёной занялись разными делами: она-таки сидела, делала прополку, а я сидел и плёл корзину у огорода. Выпросил себе дело около неё.

— А почему ты мне помогать отказался? — обиженно спросила девушка, спустя какое-то время.

— Не стоит зря растениям вредить.

— «Лес не одобрит»? — передразнила она мой голос, — Так тут леса нету. Здесь наш огород.

— Мир не одобрит. Не стоит без веской причины срывать и ломать растения.

— Но ведь ты корзину плетёшь? Плетёшь. А из чего? А из сломанных ивовых прутьев. В чём разница? Яя сорняки выдёргиваю, гублю, а ты ивовые заросли загубил!

Вздохнул. Сложно объяснять такие вещи человеку или даже полуэльфу, но выросшему среди людей, впитавшему их понятия.

— Корзина нам в хозяйстве нужна. Ну, на крайний случай, продадим — и деньги вырученные пойду на что-то нужное, что сами вы с матерью не производите. А корзину другие люди использовать будут и не один год. Значит, не зазря пропали ивовые ветки. Да и рвал я не слишком много, примерно столько, сколько потребуется на корзину. А вот ты, как и другие селяне, траву полезную с огородов выдираете. Мало того, что много растений пропадают, мучаются, когда их рвут, так ещё и землю открываете. Она и сохнет скорее. А травы эти удерживали бы влагу меж стеблей. И в жаркое время бы земле полегче было от этого. И поливать её надо было бы реже, меньше воду таскать. Вдобавок, часть из этих растений пошла бы на полезные лекарства, а некоторые сразу можно было б съесть.

— Постой… — Зарёна выпрямилась, смахнула пот со лба тыльной стороной руки, как самой чистой её частью, — Ты сказал… растения… «мучаются»?!

— Они ж живые по-своему! И им больно, когда их ломают или с корнями выдирают. Вдвойне им больно, что зазря. Тебе ж неприятно будет, если я тебе руки начну выкручивать или выдирать волосья? Вот ивовым кустам я сказал, что рву их ради дела, для корзины. Сказал, что польза от них будет. Извинился, что жизнь у них забираю.

— Ты… — девушка растерянно моргнула, — Ну ты и… — и, опомнившись, едва слышно добавила: — Ну, ты и эльф! Вы все такие… чудные?

Я ещё хотел кое-что добавить, чтоб прояснить, но тут в нашу беседу вмешались. Два мальчика и маленькая девочка из соседнего дома бодро перелезли через забор. Сияли в предвкушении их мордашки, глазёнки радостно сверкали. Ага, за историями пришли. Проситься будут слушать.

— Грииишка… — мальчик заныл, постарше, — Расскажи нам сказку?..

— Да, расскажи! — присоединилась девочка, — Мы так хотим послушать!

— Мы уж давно не слыхали от тебя историй, — степенно сказал младший из мальчиков, серьёзный мужчина лет пяти.

— Давайте, вечером? — им предложил.

— Давай сейчас? — тут и Зарёна законючила.

И, посмотрев на её умоляющее лицо с робкой улыбкой, не выдержал и согласился.

— А про кого рассказать вам?

Дети расселись около моих ног, полукругом, прямо на земле.

— Про злого-злого колдуна, — старший мальчик предложил.

— Так они ж не злые, — усмехаюсь.

— Колдуны не злые? Но как так? Говорят, что они сглазить могут! Взгляд один — и человек погас, захворал, а растения зачахли. И вещи ломаются от их взглядов. И животные звереют, сходят с ума, бешенными носятся и кусаются…

— Да не так они и опасны, колдуны эти, — вздыхаю, — Я вот слышал историю про парня-колдуна, который ещё и имел дар целителя.

— Как так? — растерянно выдохнула девушка, — Целители ж излечивают одним только прикосновением! И дар то редкий!

Усмехнулся:

— А вот. Те оба дара редкие — и рушить взглядом, и лечить, но у парня того их было два. Он, правда, о даре целительском не сразу узнал, а колдовской свой дар скрывал, стеснялся…

Тут мать Зарёны подошла. И попросила принести грибов из леса, на обед. И лица детей так отчаянно вытянулись, глаза прям влагой затянулись. Девушка вздохнула, поднялась.

— Гриш, расскажи им что-нибудь. А я схожу за грибами. Ты мне вечером ту же самую историю расскажешь, после ужина. Сойдёт?

— Давай так.

— А там, говорят, на днях наследник и его свита охотились, — заметил серьёзно мальчик пяти лет, — Как бы тебе на злого-злого Борислава не натолкнуться.

— Да они уже верно уехали! — усмехнулась Зарёна, рукой потянулась, видимо, по волосам потрепать его, но передумала, заткнула палец большой за пояс. Боялась видимо, что дети потом доложат, а родители не так поймут, — И вообще… если б ранили старшего принца и, тем более, раненного потеряли, шума бы было! А раз не шумят, значит, всё хорошо: они поразвлекались, дичь собрали убитую — и уехали в город, пировать.