За легкой тенью лета

— Послушайте… — поморщился Борис. — Лика хорошо плавала. Она много лет ходила в бассейн.

Тихон молчал.

— Мне трудно допустить, что с ней случился сердечный приступ в воде. Она не производила впечатления сердечницы. И была всего лишь в пруду, а не в открытом море.

Умные глаза смотрели на Тихона с грустной иронией.

— Полиция тоже считает, что с Ликиной смертью что-то не то, — вздохнув, признал Тихон.

— А вы?

— Я не знаю.

Борис помолчал, отодвинул чашку.

— Вряд ли я любил Лику, — собеседник мельком взглянул на вошедшую в кафе пожилую пару. — Хотя она моя единственная родственница. Я о ней и не думал почти. А сейчас мне кажется, что я остался совсем один. Это неприятное чувство.

Пожилая пара уселась за соседний столик.

— Нас с Кирой из числа подозреваемых можно исключить. Мы ничего не выигрываем от ее смерти. Слишком дальнее родство, мы не можем претендовать на наследство. Я справлялся у нотариуса. Не потому, что рассчитывал на наследство, а чтобы у вас не возникло подозрений.

— Мне не приходило в голову вас подозревать, — запротестовал Тихон.

Борис вяло усмехнулся.

— Я мало думал о Лике, но теперь я хочу знать, что с ней произошло. Это глупо, но мне кажется, что в этом мой долг. У вас есть какие-то подозрения?

Неожиданно Тихон порадовался, что приехал. Под умным проницательным взглядом ему перестало казаться, что убийца его опередит.

— Конкретного ничего нет, — признался Тихон.

— А прочим поделиться не хотите?

— Нет! Пока нечем.

— Ну смотрите… Если будет нужна помощь, я готов в любой момент. Только звоните мне в рабочее время. В любое другое пишите эсэмэски.

— Хорошо.

Просьба напомнила о Насте. Тихон тоже просил ее не звонить, писать эсэмэски.

Мысль о Насте была неприятной.

— Я хочу быть в курсе.

— Будете, — заверил Тихон.

— Помогать вам я тоже смогу только в рабочее время.

— Я понял.

Хорошо, что он приехал. Он теперь не один. Теперь ему будет с кем поделиться сомнениями.

Тихону захотелось поделиться прямо сейчас, но Борис, ободряюще ему кивнув, поднялся. Тихон не стал его задерживать.

Возвращаться в квартиру было незачем. Он полночи перебирал вещи, книги, какие-то старые, никому не нужные бумаги. Ничего подозрительного не нашел.

Сев за руль, он поколебался, не заехать ли прямо сейчас к Насте. Рано или поздно ему придется набраться решимости и сказать ей, чтобы вычеркнула его из своей жизни.

Решимости не хватило. Тихон посидел, держа на руле руки, и поехал на дачу.

* * *

От жары воздух над землей дрожал. Наступать босыми ногами на разогретую дорожку было приятно. Катя свернула вслед за мужем на ведущую к пруду улицу. Здесь дорожка была в тени и ноги холодила.

— Катя! — окликнула ее выскочившая из кустов девушка.

Миша обернулся, остановился.

— Настя! — удивилась Катя.

Девушка испуганно посмотрела на Мишу, потом снова на Катю. Глаза у нее наполнились слезами.

— Я тебя догоню, Миш, — быстро сказала Катя мужу.

Миша недовольно нахмурился, взглянул на плачущую Настю и неохотно пошел по дорожке дальше.

— Я вас здесь уже давно жду. Вы мне тогда сказали, что в этом поселке живете, — всхлипывая, выдохнула Настя. — Надеялась, что вы на пруд пойдете. Боялась, что не увижу. Стала думать, что вы уехали уже.

— Что случилось, Настя?

Девушка отвернулась, вытерла ладонью слезы.

Она не была такой молоденькой, какой показалась Кате в прошлый раз. Девушку молодила худоба. Если она и моложе Кати, то ненамного, на пару лет.

— В прошлый раз вы сказали, что у вас утонула подруга.

— Да, — кивнула Катя.

— И вы знаете ее мужа…

— Знаю.

— Его зовут Тихон? — Настя схватила Катю за руку и заглянула в глаза.

Пальцы у нее были тонкие и прохладные.

— Его зовут Тихон, — подтвердила Катя. — Настя, что случилось?

— Я его люблю! — девушка отпустила Катину руку и отвернулась.

Что на это ответить, Катя не нашла. Не говорить же рыдающей девушке, что до этого Катя и сама додумалась.

— Тихон живет на даче? — Настя, схватившись рукой за горло, продолжала не смотреть на Катю.

— Да.

Миша сейчас обозвал бы несчастную девушку истеричкой. И был бы прав.

Что-то истерическое в Насте явно присутствовало.

— У него уже сутки не отвечает телефон!

Настя переступила длинными бледными ногами. На ногах были почти такие же сандалии, которые Катя сейчас держала в руках.

Еще на Насте были бежевые шорты, футболка в тон и рюкзачок за спиной.

— Катя, пожалуйста, посмотрите, он дома? — Настя опять схватила ее за руку и заглянула в глаза. — Пожалуйста!

Истеричек не любил не только Миша, Катя тоже. Девушка вызывала и жалость, и раздражение одновременно.

— Настя, ты можешь посмотреть сама! — раздражение пересилило. — Я покажу тебе, где его дом.

— Катя, пожалуйста! Ему это не понравится.

Кате «это» тоже не нравилось.

Ей не нравились мужья, изменяющие женам. Ей не нравились истеричные девушки, цепляющиеся за женатых мужчин.

— Катя, посмотрите! Просто посмотрите, с ним все в порядке?

Голос и поза Насти были умоляющими, как в плохой мелодраме.

Катя, вздохнув, быстро пошла назад, к дому. Толкнула калитку и, стараясь скрыть раздражение, велела Насте:

— Подожди у меня на участке.

Александры в соседском садике видно не было. Катя надела сандалии, словно заходить на соседский участок босиком было бы верхом невежливости, и зло потопала по дорожке к дому.

Тот оказался заперт. Она подергала дверь, позвонила в звонок. Снова подергала дверь.

— Вы договорились созвониться? — спросила она Настю, вернувшись на свой участок. — Почему ты занервничала?