За легкой тенью лета

— Нет. Не уверен.

— Вот и я не уверен. Черт возьми, я уверен, что это тоже несчастный случай! — Павел снова на секунду сжал кулаки. — Но я хочу иметь подтверждения.

Павел резко поднялся, обернулся на Тихона и быстро пошел к двери.

Ноги под шортами у него были крепкие, совсем не стариковские. Квадратные плечи немногим уже, чем у Тихона.

У двери Павел снова обернулся и попросил:

— Следи за телефоном. Я заволновался, когда ты так долго не отвечал.

Гость тихо прикрыл дверь.

Где-то у самого окна чирикнула птичка. Качнулась ветка яблони.

Тихон снова запер кабинет, помедлил, решая, не уничтожить ли прямо сейчас лежащий в сейфе компромат на тестя, решил этого пока не делать. Спустился вниз.

— Квасу хочешь? — обернулась от плиты Александра.

— Хочу, — Тихон, открыв холодильник, достал пластиковую бутылку.

Кваса в бутылке оставалось немного, и он выпил прямо из горлышка.

— Что-то Павел к тебе зачастил, к Лике реже приезжал, — фыркнула Александра, помешивая что-то в кастрюле. — Обедать будешь?

— Попозже. Спасибо. — Тихон сел под струю прохладного воздуха от кондиционера.

— Сто лет меня знает, а недавно в электричке прошел мимо, даже не заметил.

— Вы о ком? — не понял Тихон.

— О Павле! Я для него вроде вещи, меня можно не замечать.

— Может, он вас действительно не заметил?

— Прекрасно он меня заметил! Увидел и отвернулся. Электричка пустая была, я поздно из Москвы возвращалась. Вошел в пустой вагон, прошел мимо меня и сел впереди.

— В Москве? — уточнил Тихон.

— В Москве. Я в тот день к врачу ездила.

— Что с вами?

— Так… Не люблю про болезни говорить. В моем возрасте болеть положено. Дочка настояла, чтобы московским врачам показалась. Больше туда не поеду. Моложе никто меня не сделает, а таблетки выписать и у нас могут.

Под кондиционером стало холодно, Тихон передвинулся вместе со стулом.

— Александра Васильевна, у Лики было кольцо с большим бриллиантом? Я что-то такого не помню.

Женщина резко отвернулась от плиты.

— Какое кольцо?

— Не знаю. У вас вот спрашиваю. Мне сказали, что у Лики было дорогое кольцо с бриллиантом, а я не нашел.

— У нее колечко с сапфиром, вокруг сапфира бриллиантики. Всеволод Сергеич на двадцатипятилетие подарил. Еще какие-то от матери остались.

— Нет, это не то. Эти я видел. Кольцо должно быть по-настоящему дорогое.

— По мне, так и эти дорогие. — Александра опять передвинула кастрюлю, выключила газ. — Я Лике на восемнадцатилетие тоже колечко подарила. Золотое, с аметистом. Она поблагодарила, конечно, но, по-моему, ни разу не надела. Ей трудно подарки делать, у нее всегда все было.

За окном опять раздалось громкое чириканье. Тихон подошел к окну, но опять заметил только колышущуюся ветку яблони.

* * *

Солнце садилось за верхушки деревьев. Обойдя пруд, Катя с мужем миновали камыши, в которых нашли Лику, свернули на свою улицу. Вечерняя прогулка удалась, Миша не напрасно вытащил Катю с участка.

Муж толкнул перед ней калитку, но Катя помедлила, оглянулась на соседский дом.

Окна первого этажа светились.

— Мне хочется кое-что рассказать Тихону, — вздохнула Катя.

Миша неодобрительно пожал плечами. Он не считал, что у Кати имеется убедительная версия, которой стоит поделиться. Но и отговаривать жену не стал, покорно поплелся за ней к соседскому дому.

Тихон в гостиной пил чай. На соседей посмотрел с унылым удивлением.

Катя решительно шагнула к столу, села напротив Тихона.

— Хочешь послушать, что мне удалось узнать про то, что было двадцать два года назад?

— Хочу, — кивнул Тихон.

На Михаила собеседники внимания не обращали. Он, подвинув стул, сел рядом с женой.

— Юная девушка Элла была по уши влюблена в Павла Викторовича Ермакова, — тоном чтицы начала Катя. — Тогда он для всех был просто Павлом. Злые языки говорят, что в него были влюблены все девушки, кроме моей мамы.

Тихон внимательно смотрел на Катю.

— Павел же любил другую девушку, Антонину Ивашову. Любил верно и преданно. Когда Антонина до него снисходила, бросал очередную подружку и возвращался к своей единственной любви.

Тихон потер подбородок. Слушал он внимательно.

— В один прекрасный момент он бросил Эллу, вернувшись к Антонине. В то время у Антонины был перерыв между мужьями.

У Тихона в глазах промелькнуло удивление.

— Павел рассказывал как-то по-другому? — догадалась Катя.

Тихон не ответил.

— Тихон!

— Да, Павел Викторович излагал другую версию, — кивнул Тихон. — Продолжай, Кать.

— Элла вышла замуж на Всеволода Сергеича. Прошли годы. И однажды… Тем летом, когда Элла погибла, она видела, как Павел и Антонина приехали вечером на дачу. Едва ли они приехали, чтобы попить чайку и поделиться воспоминаниями юности. У Эллы была возможность сфоткать парочку.

— Откуда ты это узнала? — уточнил Тихон. — От мамы?

— Да. Незадолго до смерти Элла спрашивала телефон Антонины. Та к тому времени потрясающе удачно вышла замуж. За некоего Кривицкого. Слышал такую фамилию?

— Нет. А где сейчас эта Антонина? — подумав, спросил Тихон. К рассказу Кати он отнесся серьезно.

— В Израиле, — с сожалением призналась Катя и невесело улыбнулась. — Пытаться отравить тебя она не могла. Она там, в Израиле, вместе с мужем.

Тихон помолчал, Катя тоже.

Пауза затягивалась. Михаил поднялся, потянул жену за руку. Тихон жестом его остановил, взял лежавший на столе телефон и через несколько минут заговорил в трубку.

— Кира, простите, что так поздно… Вспомните, пожалуйста, подругу Эллы, с которой она разговаривала, когда вы ее причесывали, звали Антонина?

Женский голос в трубке ахнул, затараторил. Слов было не разобрать, но Катя догадалась, что женщина имя вспомнила.

— Элла постриглась и сделала профессиональный макияж перед тем, как встретиться с Антониной, — вернув телефон на стол, объяснил Тихон. — Это было незадолго до ее смерти.