За последним вздохом

– Забудь. Я в курсе, что я отвратительное кровожадное чудовище, - отмахнулся Кольтира, которого попытки утешения только раздражали.
– Она поступила разумно.

– Склонность ко злу есть в каждом, просто обычно мы стараемся не давать ей волю. А вам в Плети разрешили, даже поощряли и призывали к этому. Но вот же ты стоишь, разговариваешь, ни на кого не напал. Не в силах Короля Лича настолько сильно и безвозвратно изменить душу. Тебе надо просто привыкнуть жить по законам, которые ты соблюдал до смерти, - разливался соловьем Келтан, почувствовав себя в своей стихии.
– Поверь в себя, ты это сможешь, и со временем вас всех примут, перестанут бояться. Ей просто нужно время…

Кольтира шагнул к нему и медленно, чтобы движение не выглядело угрожающим, потянул руку. Келтан в последнее время от него не шарахался - но Кольтира и не подходил к нему настолько близко. И сейчас на румяном от здешнего ветра лице Келтана появилось недоумение, а потом - страх. Он отступил, вскидывая руку в защитном жесте и окружая себя коконом из Света. Кольтира скривился.

– Вот и не… сочиняй, - прорычал он, злясь на самого себя.

Что бы там не болтал этот паладинчик, того, что Кольтира - рыцарь смерти, не изменить. И относиться к нему будут соответственно. Бояться, ненавидеть и избегать или использовать в войне. Третьего не дано. Не “проклятая Плеть”, а “проклятая нежить” - вот максимум, чего он сможет добиться. Прощение он может получить только на словах, вот такое - с благостной рожей и словами об искуплении, за которыми не стоит ничего, кроме следования этому их паладинскому кодексу, требующему что-то подобное озвучить.

Кольтира ушел с палубы, а когда столкнулся с Келтаном в следующий раз, тот попытался объясниться и даже чуть ли не извиниться. Но Кольтира уже знал цену этому паладинскому трепу, поэтому слушать его не стал, только отмахнулся. С тех пор его шутки стали более редкими, зато более жестокими. Иногда Кольтира просто пристально смотрел на него, заставляя чувствовать себя некомфортно или даже жутко. Мог упереть руку в дверном проеме, и Келтан был вынужден долго упрашивать пропустить его. Кольтира зло щурился, слушая его призывы не быть скотиной. Понимал, что Келтан ни в чем не виноват, что он и так ведет себя толерантнее, чем любой другой эльф на его месте. И все же не прекращал вымещать на нем свое разочарование.

Этас общался с Кольтирой, потому что не присутствовал в Молоте Агмара лично. Келтан разговаривал с ним, потому что с корабля не сбежишь, и не с кем ему тут было объединяться, некого просить о защите от мерзкого дохляка, наглого рыцаря смерти. Другие эльфы вообще обходили его по дуге. Лишь несколько смельчаков, работающих в команде с орками, после ручательства Корма соглашались обсуждать с мертвяком операции против Плети. Они разговаривали с ним сквозь зубы, и Кольтира отвечал им тем же. Вот и нечего было надеяться, что живые будут относиться к нему нормально.

Здесь, на летучем корабле, Кольтира ни с кем не подрался, никому не угрожал смертью, а за спланированные и успешно проведенные лично и с отрядами операции против Плети ему даже дали звание и награды. И все равно он для всех оставался монстром. Машиной для убийств, от которой нужно держаться подальше, чтобы не уничтожила - слепо и безжалостно, не разбирая своих и чужих. Даже Корм, решительный и бывалый офицер, которому Кольтира подчинялся напрямую, лишний раз не заговаривал с ним.

Хватит тешить себя глупыми надеждами!

Отправляясь на назначенную еще пять лет назад встречу с Эредит, Кольтира не ждал ничего хорошего. Ни прощения, ни разговора по душам, ни равнодушного, но уважительного обмена приветствиями. Мстительница ненавидит Плеть, она не станет терпеть его общество ни одного лишнего мгновения. Он победит ее и отпустит с миром.

Он стал гораздо сильнее в последние годы в Плети, а потом, в Молоте Агмара, когда тени оставили его в покое, он тренировался чуть ли не каждую свободную минуту, чтобы наверстать упущенное. Сейчас, на летучем корабле, особой возможности отработать боевые навыки не было, зато кольтирина Хватка Смерти теперь могла поднять воина Плети с ледника, если корабль шел не слишком высоко. Этим Кольтира и развлекался - поднять, лишить энергии и разорвать тело льдом еще в полете, чтобы не тащить на борт лишнюю мертвечину, а выкинуть вниз бесполезные для некромантов ошметки. Словом, у Кольтиры были основания быть уверенным в победе. Но, помня о способности Эредит удивлять, он заранее продумал поединок, чтобы не изобретать во время боя способы обезвредить, но не убить ее.

О времени суток для дуэли они с Эредит не договаривались, не до того было во время битвы. Кольтира предупредил Корма о своем отсутствии и прибыл на место заранее. Простоял несколько часов неподвижно, потом отправился бродить вокруг скалы, предположив, что так Эредит будет проще заметить его. Он поглядывал в небо и прощупывал чутьем все на сотни шагов вокруг. Сейчас эта местность была довольно пустынной - хорошо, никто не помешает поединку.

Заметив среди снега куст северного лотоса, Кольтира ухмыльнулся и нарвал букет. Он больше не считал Эредит врагом, не планировал ее убивать. Мирная встреча двух старых знакомых - почти что свидание. Так и простоял до полуночи с этим букетом, как безответно влюбленный идиот. Эредит не пришла.

Кольтира выбросил лотосы, оседлал костяного грифона, стребованного с соратников по Черному Клинку, и, мрачный и злой, вернулся на корабль. Эредит забыла о нем, не стала тратить свое время, узнала о его освобождении от Плети, не смогла добраться - мало ли вариантов. Или и вовсе погибла. Мстителям хорошо досталось и от Плети, и от Орды с Альянсом, и на Квель’Данасе. Из выживших половина осталась в Запределье и была вне закона. Этас называл Кольтире конкретные цифры - весьма безрадостные. В последние семь лет для эльфов просто остаться в живых было уже немалым везением. И он, Кольтира, был одной из причин, почему эльфов погибло так много.

Но не единственной. О вражде новой, включающей в себя помимо орков и троллей еще три расы, Орды и Альянса, в состав которого также вошли кал’дореи и дренеи, Кольтира слышал еще в Плети. Но не думал, что ненависть настолько сильна, что иной раз и не нужен повод для нападения. Неоднократно ему самому приходилось отбиваться одновременно и от Плети, и от Альянса, считающего себя теперь вправе нападать на всех, кто носит гербовые накидки народов Орды или даже просто принадлежит к определенным расам.

Несколько раз вмешательство Альянса ставило под угрозу операции, и дважды сорвало их. Кольтира потерял троих бойцов и с кличем “За Орду!” убил всех своих живых противников, разрывая их тела Льдом и натравливая на них упырей Плети. Неразумная нежить гербовых накидок не различала, и в отсутствие другого сильного командира, исполняла простые приказы любого рыцаря смерти. Орки, подчинявшиеся Кольтире, встретили защитившего их командира угрюмыми оскалами и поднятым оружием.

– Почему они выполняют твои приказы, командир?
– потребовал ответа старший из них.

– Потому что я сильнее, - отрезал Кольтира.

Альянс представлял немалую опасность лишь внизу, на земле или, точнее, на леднике, но не в воздухе, где битва была бы почти гарантированным самоубийством. Потрепанный корабль не особо починишь в полете, придется садиться на полный нежити ледник. Несколько раз корабли сближались на расстояние выстрелов пушек, вражеские команды, готовые к бою, напряженно пялились друг на друга, но сигнала к атаке так и не прозвучало ни с одной стороны.

На палубе альянсовского Усмирителя Небес Кольтира заметил сначала рыцаря в черном доспехе, потом сверкание ледяного огня его глаз, а затем и знакомый мрачный оскал. Тассариан! В центре событий - где же ему, одному из сильнейших в Черном Клинке, еще быть. Ухмыляется. Предвкушает битву?