За ядовитыми змеями. Дьявольское отродье

Захлебывается четвертая наша атака. Когда бойцы поднимаются в пятую, кинжальный пулеметный огонь прижимает их к земле. Боеприпасов у гитлеровцев достаточно, их пулеметы наголо выбривают полянку в секторе обстрела. Наша пехота залегла, поредевшая рота готовится к новому броску.

— Командир! Разрешите уничтожить пулемет? Я подползу…

Открытая местность и сильный огонь из дота оставляют мало шансов на успех, но выхода нет, и я соглашаюсь. Чепела проворно пополз вперед, Панченко с двумя бойцами — следом. Укрывшись в ложбине, они прикроют Чепелу огнем.

С нарастающим волнением слежу за удаляющимися солдатами. Вот Чепела удалился от них на значительное расстояние, сержант и его бойцы уже достигли ложбинки и затаились в ней, Чепела пополз дальше, но длинная пулеметная очередь заставила его распластаться на земле. Бойцы из ложбины открыли ответный огонь, и Чепела пополз снова.

Внезапно из густого кустарника выбежала стайка косуль. Обезумевшие от страха животные вихрем пронеслись мимо дота, наткнулись на Чепелу, повернули назад и скрылись из виду. Задетая пулей косуля, упав перед дотом, билась на земле в конвульсиях. Стрельба с обеих сторон ненадолго прекратилась, затем снова запели пули, и вновь тишина — к косуле подковылял на тонких ножках детеныш и уткнулся мордочкой в материнский живот, нашаривая соски.

Повисла удивительная тишина: пораженные этой картиной противники медлили, не решаясь нарушить идиллию, но война есть война, и бой возобновился, гитлеровцы обстреливали подползающего к доту бойца. Чепела на огонь не отвечал, не стреляли и прикрывавшие его бойцы — амбразуру заслонял косуленок; не обращая внимания на выстрелы, он мирно сосал убитую мать.

Чепела подполз ближе, до дота оставалось метров двадцать пять — тридцать; чтобы выбрать подходящую точку для броска, Чепеле пришлось преодолеть немало лишних метров, проползти по дуге. Все свидетели происходящего понимали, почему он это делает: Чепела хотел зайти с фланга, чтобы осколки не поразили косуленка, хотя надежды на это не было почти никакой.

Но вот Чепела приподнялся и метнул тяжелую противотанковую гранату, в это же мгновение пулеметная очередь вошла ему в грудь; грохнул взрыв — и вражеский пулемет замолчал.

Сергея Чепелу похоронили в братской могиле на перевале Русский. Саперы вытесали из серого обломка скалы небольшой обелиск со звездочкой, установили на могильном холмике, а неподалеку врыли деревянный столб, к которому молодой солдат в ушанке приколотил дощечку с надписью «Государственный заповедник».

С давних времен, ведя бесчисленные войны, создавая все новое и новое оружие, постоянно совершенствуя его, люди широко использовали в борьбе с противником различных животных, которые волей человека практически становились воинами, подобно воинам, сражались, страдали от ран и погибали.

Животных, имеющих непосредственное отношение к войне, условно можно разбить на несколько групп: а) активные участники войны; б) пассивные участники войны; в) жертвы войны; г) животные, пользующиеся ее плодами.

Активные участники войны. С незапамятных времен таковыми были кони. В глубокой древности появились запряженные лошадьми боевые колесницы. Они состояли на вооружении в армиях бородатых ассирийских царей и египетских фараонов, древних арабов и персов, древних греков, римлян и германцев. Легкие колесницы, влекомые одной лошадью, быстро перемещались по полю боя, в них находились командиры, разведчики, связисты. В тяжелых колесницах — в них запрягали несколько лошадей — размещалась группа воинов; эти колесницы, подобно современным танкам, прорывали пешие шеренги противника, таранили колонны войск, осыпали врагов стрелами, поражали ударами копий, сеяли панику.

Десятки, сотни тысяч конников сходились в грозной сече. Позднее наступило время закованных в латы рыцарей, воспетых поэтами, писателями, художниками; рыцарские кони тоже облачались в доспехи, защищавшие их в какой-то степени от стрел, копий, разящих ударов мечей, палиц, утыканных длинными шипами булав.

Сражались на конях и любимые всеми нами отважные мушкетеры.

На протяжении многих веков конница являлась главной ударной силой европейских армий, широко применялась в войнах. Короткие стычки, глубокие рейды по тылам противника, лихие атаки и контратаки…

Верный конь всадника не подводил, спасал, уходя от погони, выносил из боя тяжело раненного, бессильно повисшего в седле, пробивался сквозь огонь, вытаскивал из реки, не давая утонуть. И, как солдаты, кони получали пулевые и осколочные ранения, сабельные удары, контузии, подрывались на минах, уходили на дно морей и океанов вместе с торпедированными транспортами, ломали ноги и шеи в окопах и траншеях, повисали на опоясывавших фронты проволочных заграждениях…

Странички из дневника

Мелкий осенний дождь, тихо шелестит облетевшая листва, стелются по мокрой земле рваные клочья тумана. Часовому, стоящему на посту у лесной дороги, заплывшей вязкой рыжей глиной, тоскливо и страшно в промозглой непроглядной ночи. Солдат один-одинешенек; измотанная многокилометровым маршем рота, вконец обессилев, свалились на кочковатой поляне, забылась в тревожных снах, провалилась в небытие, а пухлощекого мальчишку-добровольца судьба, в лице безусого взводного, определила в караул.

Дрожа от холода — куцая шинелька промокла насквозь, — часовой переминался с ноги на ногу, запихивая руки в глубокие, как степные колодцы, карманы, полные колючих сухарных крошек, тщетно отгоняя столь некстати пришедшую мысль о горячем сладком чае. Да, чаек бы сейчас не помешал.

Время тянулось медленно. Скоро ли смена? Пошевелив обветренными губами, часовой произвел несложный расчет и облегченно вздохнул: полчаса осталось, не больше. Повеселев, он прошелся взад-вперед по обочине, от скуки сыграл на зубариках — побарабанил тонкими пальцами по подковке зубов (скверная школьная привычка) и внезапно застыл: сквозь мерный шелест дождя пробились какие-то звуки.

Почудились? Нет — вдалеке и впрямь что-то хлюпало, похоже, кто-то шел по дороге, шагал, оступаясь на скользкой глине. Немцы?! Часовой разом вспотел, сорвал с плеча винтовку. Окликнуть? Но что, если в ответ навстречу метнется рой резвых светлячков — трассирующих пуль? Поднять тревогу? Рано, сначала нужно выяснить, в чем дело. Быть может, это возвращается домой житель ближайшей деревни. Впрочем, что ему понадобилось ночью в прифронтовом лесу?

Часовой прислушался — странный шум усиливался, промежутки между звуками становились длиннее. Что же это такое? Укрывшись на всякий случай за старой сосной, часовой поджидал безвестного путника, держа палец на спусковом крючке винтовки, ежесекундно готовый выстрелить. А непонятные звуки становились все отчетливей, сумрак редел, приближался рассвет.

Не опуская винтовки, часовой напряженно вглядывался в зыбкую, туманную даль, куда змеей уползала раскисшая от непогоды дорога. Всецело поглощенный этим занятием, он не заметил сержанта — разводящего, пришедшего вместе со сменщиком.

— Чего за дерево спрятался, часовой? — простуженно просипел сержант. — Вылазь, докладывай, как положено.

— А, это вы, командир! Тут такое дело… Шлепает кто-то там на дороге…

— Шлепает? Сейчас мы этого шлепальщика самого шлепнем. — Сержант поправил на груди автомат; сменщик, невысокий, коренастый солдат, передернул винтовочный затвор, и в ту же секунду послышался шлепающий звук.