Забытая жизнь

— Было бы гораздо логичнее сделать это подальше от Хогвартса, ведь в школе всех обыскивают на входе и выходе. Не понимаю, почему Малфой велел ей нести пакет в замок?

— Анри, Малфоя не было в Хогсмиде! — раздраженно ответил Северус, сворачивая осторожно сверток с ожерельем.

— Значит, у него был сообщник, — возразила я. — Кто-нибудь из Пожирателей смерти.

Я сидела в кабинете у Альбуса в своем уже законном кресле, но меня отвлекла сова, усевшаяся передо мной на стол со свежим номером «Ежедневного пророка». Я быстро развернула газету и пробежала взглядом первую страницу.

— Есть знакомые покойники? — спросил Северус небрежным тоном.

— Нет, но было еще несколько случаев нападения дементоров, — сообщила я. — И один человек арестован.

«Стэнли Шанпайк, кондуктор популярного среди волшебников автобуса „Ночной рыцарь“, арестован по подозрению в пособничестве Пожирателям смерти. Мистер Шанпайк, двадцати одного года, взят под стражу вчера поздно вечером в результате облавы на его дом в Клэпеме…»

— Стэн Шанпайк — Пожиратель смерти? — пробормотала я. — Чушь какая! Мракоборцам лишь бы арестовать!

— Наверное, им очень хочется создать видимость бурной деятельности, — нахмурился Северус.

Я раскрыла газету и начала проглядывать внутренние страницы.

«Насколько стало известно, вторичный обыск в резиденции Пожирателя смерти не принес ощутимых результатов. Артур Уизли из Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов утверждает, что поводом к обыску стала информация, поступившая от частного лица».

— Частное лицо?

— Я его попросила, — сказала я. — Когда я нашла Поттера в поезде, он рассказал про Малфоя и про то, что он хотел заставить Горбина починить какую-то штуковину. Ну, раз дома у них ничего такого нет, значит, он, наверное, привез это дело с собой в Хогвартс…

— Малфой не смог бы пронести в замок никакой опасный артефакт, — отрезал Северус. — Сколько раз нужно тебе это повторить?

— Только не ври мне, Северус, — воскликнула я. — У него есть цель! И я так полагаю, он к ней стремиться. Если только в этом не замешен ты сам?

— Ты бредишь, дорогая, — спокойно ответил Северус. — Если мне нужно было бы убить Альбуса, я бы это сделал сразу же, не задумываясь.

— Но ведь мальчик не справляется с этим, — уточнила я. — Значит, он уже перешел на тебя. Не правда ли?

— Ты уже и этим осведомлена, -процедил он.

— Я просто хорошо знаю Тома, — ответила я. — И если ему взбрело что-то в голову, он это сделает.

— Меня удивляет, почему он обошел тебя стороной, — поинтересовался он. — Ведь ты одна из не многих, кто находится ближе всех к Альбусу.

— Я отказалась, — отрезала я. — Тем более я давно не появлялась у него.

— Ты не бережешь себя, — сказал Северус и посмотрел на меня. — Твоя жизнь в опасности.

— Моя жизнь в руинах, -съязвила я. — И кстати, где мой отец? Куда он все время пропадает и чем он все время занимается? — поинтересовалась я.

— Он дает уроки Поттеру, — ответил Северус. — Дамблдор говорил, что эти уроки ведут к чему-то, связанному с пророчеством.

— Для него ещё хоть что-то свято… А мы с тобой уже ни во что не верим. Раньше — да. Но всё давно высохло, как высохнет вот это… — заявила я, показав на стакан с огневиски.

— Что ты имеешь виду, Анри?

— Нашу веру, Северус… Вера в святую душу и что в нас есть ещё что-нибудь человеческое.

— Ты так считаешь?

— Да, то есть и да, и нет… — замялась я.

— Почему ты так уверена в этом?

— Стала старше…

— Старше? — удивился Северус. — Тебе нужно повзрослеть, Анри!

— Я уже повзрослела, теперь просто старею, — процедила я.

— А сколько тебе должно быть лет, чтобы ты могла отличить белое от черного? Сейчас тебе тридцать два? Тебе потребовалось тридцать два года, чтобы признать это?

— Это бестактно, — отрезала я. — Скажи, а мы сможем когда-нибудь, — начала я, — вот так же сидеть и просто общаться?

— Думаю, когда рухнет стена непонимания, — встав с кресла и подойдя к окну, ответил Северус.

— Я думала, остались только руины.

— Руины способствуют возрождению, Анри, — тихо сказал Северус.

Я посмотрела вокруг, представила, как из полного хаоса этому месту удалось возродиться, и я успокоилась. Может, это не моя жизнь хаотична, это сам мир таков. И главная ловушка — привязаться к чему-либо в нем. Развалины — дар, руины — путь к преображению. Мы всегда должны быть готовы к бесконечным волнам перемен.

— Зачем ты все это делаешь, Северус? — внезапно спросила я.

— О, Святой Годрик! Сегодня день глупых вопросов, а мне об этом никто не сообщил!

— Почему ты в это во все вязался, — уточнила я. — Шпионишь, оберегаешь этого мальчишку.

— Ты и правду хочешь это знать?

— Я хочу понять, — отрезала я. — Неужели все эти годы ты любишь ее?

— Любовь здесь не при чем, — спокойно ответил Северус, глядя куда-то вдаль, где виднелся горизонт. — Я виноват в ее смерти, мне всей жизни не хватит, чтобы искупить свою вину перед ней.

— Вот что заставляет тебя презирать самого себя, — произнесла я с какой-то досадой.

— Да, это трусость. Или вечная боязнь провала, страх, который заточил нас в камеру из кирпича, но и в башню из необратимых трагедий и несбывшихся надежд. Только тогда начинаешь ценить возможность вернуться назад, чтобы, встретившись с прошлым, лучше понять себя. Освобождение из темницы не означает освобождение от своей натуры. Из этой темницы убежать невозможно.

— Ты рассуждаешь, как покойник, Северус.

— Я рассуждаю, как человек, которого все достало! И он не понимает, зачем ему это все было нужно!

— Ну, извини, бедненький! — съерничала я. — Все мы хотим казаться сильными, хотя на самом деле состоим из слабостей.

— Твой отец всегда говорит, что нас определяет наше прошлое.

— Я сказала бы, что нас определяет наш выбор.

— Может, ты и права, но иногда в нашей жизни нет выбора.

— Как же ты с этим живешь? — прошептала я.

— Ты хочешь знать, раскаиваюсь ли я? Не проходит и дня, чтобы я не сожалел об этом. Не потому, что я здесь, и не потому, что я должен. Я вспоминаю себя в прошлом, когда я был глупым мальчишкой, который совершил ужасное преступление. Я хочу поговорить с ним, объяснить, что к чему, хочу вправить ему мозги, но не могу. Этого парня давно нет, остался только этот мужчина, и я должен с этим жить. Исправился ли я? Да это пустое слово.