Забытая жизнь

— Так было нужно, — выдохнула я, вспомнив вечер при захвате Министерства. — Он узнал, что я дочь Дамблдора. Я не могла Скримджера отдать живым Реддлу.

— Он угрожал тебе. — Северус приподнял свою бровь.

— Северус, я устала лгать, — прошептала я.

Северус приподнял мой подбородок и его губы коснулись моих.

— Мы сделали то, что должны были сделать, моя дорогая, — сказал он.

— Кстати, тебя нужно поздравить, — прошептала я.

— Лучше уж я, чем отдать Хогвартс на растерзание Кэрроу…

— Я очень надеюсь, что ты еще долго не выйдешь из круга доверия Тома. — Я прижалась к нему сильнее.

— Сколько разных жизней у нас могло бы быть, если бы мы сделали другой выбор.

— А если всегда есть только один выбор? Если все остальные ошибочны и жизнь пыталась давать какие-то знаки?

— Тогда любой выбор привел бы нас к этому моменту. Один неверный поворот — и мы не были бы здесь вместе. Это о многом говорит. Это говорит об очень-очень многом.

— И что теперь? — спросила я. — Где Поттер и его верные друзья?

— Они разбили палатку в лесу Дин, — ответил Северус.

— Значит, они ищут крестражи, -уточнила я.

— Сейчас нужно, чтобы меч Гриффиндора оказался у Поттера, — сказал Северус и поцеловал меня в висок.

— Зачем?

— Дамблдор отказался мне на это ответить, — пожал плечами он.

— Он даже после смерти плетет интриги, — сказала я.

— Мне пора, — внезапно сказал Северус и поцеловал меня напоследок.

— Будь осторожнее, Северус, боюсь, они могут плохо встретить тебя после истории с Джорджем.

Северус обернулся:

— Не беспокойся, Анри, — сказал он холодно. — У меня есть план…

И, как-то незаметно, наступила вторая самая одинокая ночь в году — канун Рождества. Ночь, которая приносит хорошо знакомые «праздничные» чувства: безнадежности, тоски и отчаяния. Не самое лучшее время для одинокого полета. Должен быть хоть кто-то, кто поможет пережить Рождество, и я отправилась к дедушке и бабушке.

Я упала на колени, когда появилась на поляне возле дома. И сейчас вспоминаю все, что тогда я увидела, захватывающее до ужаса. До сих пор в глазах стоит это пепелище.

Крыши у дома уже не было. Она прогорела. Из ее остатков торчали обуглившиеся от огня стропила. Над ними вился дым. Внутри дома все завывало и трещало. Из него вылетали языки пламени.

Я бросилась к обгорелому дому, крича, зовя дедушку и бабушку. От пара и дыма у меня заслезились глаза.

Где-то недалеко послышались быстрые шаги. Вытащив палочку из кармана мантии, я побежала в сторону звука и увидела Долохова, Родольфуса Лестрейнджа, Люциуса и Беллатрису, которая громко хохотала.

— «Ступефай»! — выкрикнула она, когда увидела меня.

Полетели заклинания, но силы были явно не равны. Я знала, что Беллатриса обладает огромным магическим мастерством при полном отсутствии совести.

— «Редукто»! — наставив на нее палочку, закричала я и упала на снег, заклятие оглушило меня. Беллатрису в этот же миг отбросило.

Тут же Долохов бросил в меня «Петрификус Тоталус».

Тело мое парализовало; взмахнув палочкой из последних сил, я наставила ее на группу Пожирателей и крикнула: «Сектумсемпра».

Что случилось дальше, я не помню. Пожиратели сразу же трансгрессировали, оставив меня на снегу возле выжженного дома.

Очнувшись, я встала с земли и оглянулась. От дома остались лишь обугленные балки. Дедушки и бабушки нигде не было видно.

Войдя в коридор разрушенного дома, я поплелась по обгорелому полу, внимательно смотря под ноги.

— Не-е-ет! — Я упала на колени. — Не-е-ет!

Пустые слова не могут изменить того, что бренные останки моих любимых лежат здесь, под снегом и пеплом.

Вдруг полились слезы, я не успела их удержать; горячие, обжигающие, они мгновенно замерзали на щеках — и не было смысла вытирать их. Пусть текут, что толку притворяться? Я стиснула губы, уставившись на снег. От них остался только прах.

— Я убью тебя, Том! — заорала я. — Я убью тебя!

========== Глава LXI. Легкая добыча ==========

Мысли путались, они прыгали с одного жизненного сюжета на другой. Мне лезло в голову то, как я патрулировала Хогсмид, то тот момент, когда я лежала на каменном полу в доме Люциуса, уход из Министерства, смерть отца и родных, то еще всякая чушь. Как будто в моей памяти листали страницы и все никак не могли найти нужную главу. Я сжала сильней веки в надежде вытеснить этот кавардак из головы.

— Ты обещал, что их не тронут! — ворвавшись в зал, крикнула я и одним махом оглушила Сивого.

— Я обещал. Но мои слуги не дают обещаний. — Обернувшись ко мне, Том произнес это монотонно, на одной низкой ноте. — Я собирался действовать дружелюбным убеждением.

— Они убили их! — заорала я и наставила на Тома палочку.

— Разве?

— Хватит! — заорала я и, взмахнув палочкой, бросила в Тома заклятие. — Ты жесток!

— Я жесток, потому что люблю тебя, Арианрода. — Он моментально отбил его.

— Ты лгал мне с первой минуты! — снова крича, я бросила в него заклинание.

— Я лгал? Я создал боль, страх, я таков. — Том отбил его и кинул в меня «Круцио». — Я хотел обладать тобой, но вместо того…

Я упала на мраморный пол и завопила от пронзительной боли. Разряд прошелся по всему телу. Я продолжала кричать, но Том не обратил на это внимания. Боль… неожиданная и незаслуженная, вдруг разметала опутавшую меня паутину… Ждать милости нет смысла. Это должно было закончиться, и закончилось… Сейчас я окутана тьмой, и окружена мерзостью.

— Где твоя покорность? — продолжил он. — Где твоя верность, Арианрода? Где твоя любовь?

— Из всех, кого я знаю, ты меньше всех нуждаешься в любви, — медленно проговорила я низким грудным голосом.

— Тогда посочувствуй. Я не гордый, дорогая.

— Даже сейчас ты лжешь! — завопила я от пронзительной боли в теле. — Все эти годы, все нападения на меня, на моих близких. Как ты смеешь говорить: «я люблю»?!

— Я могу убить тебя, любовь моя, когда захочу. — Том подошел ко мне и, схватив меня за горло, приподнял. — Ты ранила моих слуг, пришлось вызывать Снейпа!