Забытая жизнь

— Очнись, прошу тебя, девочка моя! Не оставляй меня! Не уходи, Анри!

В воздухе чувствовалось напряжение. Она мягкая, тёплая, почти невесомая. Её духи — это сладкое обещание. И на глазах у меня выступают слёзы. Я говорю ей, что всё будет в порядке. Что я спасу ее от того, чего она боится, и увезу её очень-очень далеко. Я говорю ей, что я люблю её…

Анри потеряла много крови и была очень в тяжелом состоянии. Я побежал в свой подвал, но экстракт бадьяна я там не нашел, хотя перерыл все свои запасы.

Я не мог позволить, чтобы она умерла. Мне пришлось оставить ее на пару часов, нужно было вернуться в школу и сварить экстракт бадьяна.

Я перенес ее в спальню, убедившись, что она уже стала дышать намного ровнее, левитировал в Хогвартс.

Я вернулся ближе к ночи. Услышав крики, я рванул в спальню. Анри бредила и кричала:

— Нет! — вырвалось у нее. — Нет!

Подлетев к ней, я увидел, что ее рана вновь открылась.

Его голос сорвался, когда я капнул пару капель бадьяна ей на рану, постоянно кричал ее имя, пытаясь пробудить ее сознание. Рана затянулась, но у Анри был жар, она все так же бредила и что-то шептала.

Я убрал с ее лица волосы и стал перевязывать ее предплечье бинтом.

— Северус. — Она бредила.

— Слава Мерлину. — Я выдохнул.

— Северус, — снова повторила она.

Ее голос был очень слабым. Наконец Анри приоткрыла глаза цвета темного изумруда. Они мало что выражали. Она загребла ослабевшими руками одеяло и еле произнесла:

— Северус…

И из ее глаз покатились слезы.

Я одной рукой обнял ее и прижал к себе, другой рукой стал гладить по щекам, волосам, подбородку, шее.

— Моя дорогая, жизнь моя. Я думал, я тебя потеряю. Я думал, он убил тебя. Я думал… О, Анри! Ты жива. Не плачь, дорогая, все кончилось. Ты в безопасности. Все в порядке.

Я стал целовать ее в щеки, в шею, в лоб.

— Тебе сейчас нужен отдых, — нежно сказал я и, укрыв ее, оставил отдыхать.

Ей причиняли боль… Ее избивали до крови, но в то же время она становилась всё сильнее и сильнее!»

Я услышала далекий щелчок, кто-то был рядом, я слышала, как кто-то прошел совсем близко, и ощутила слабый ветерок, создаваемый его движением. Глаза не хотели открываться, как будто я находилась в глубоком сне и веки не намеренны были мне подчинятся, они дивили вниз, они как будто склеились. Я попыталась еще раз их приоткрыть, но они не поддавались, моя власть над ними была почему-то прекращена, веки даже не шевелились. Я еще раз попыталась это сделать, но ничего не получалось, и тогда я оставила эти безнадежные попытки.

Кто-то прошел совсем рядом, я его ощутила, походка была очень плавной, осторожной, как будто этот некто боялся потревожить меня. Еле уловимый шум одежды, я затруднялась определить, где я нахожусь, — да и важно ли это? — мне было все равно. Мысли так же блуждали где-то очень далеко, как будто мое сознание перенеслось отсюда в мое далекое прошлое, я пыталась понять, что там, во мне, происходит. Но мысли скользили как что-то гладкое и неуловимое, я не могла на них сосредоточится, они все убегали от меня и убегали.

Чья-то теплая рука коснулась моего лица, это робкое прикосновение было нежным. Теплые ладони обхватили мои щечки, голова выпрямилась, шея приподняла подбородок. Ладошки заскользили дальше вдоль волос. Я почувствовала, как волосы зашуршали между пальцами, как они потянулись за ними.

Мое сознание начало возвращаться ко мне, но темнота навалилась на меня. Я не чувствовала боли, была только усталость и страстное желание уснуть.

Время само по себе вечно, нам не дано его понять, по крайне мере сейчас. И не важно, что сейчас творится, следующее мгновение наступит за этим — и так до бесконечности, ничто не может его остановить. Мои глаза сомкнулись в полном спокойствии, тело погрузилось во тьму, а душа воспарила куда-то высоко-высоко, аж голова закружилась. Я спокойно открыла глаза, и прищурилась, солнце светило прямо в лицо.

— Давно я здесь?

— Несколько недель прошло. Уже почти утро.

— А я, значит, была… без сознания.

— Да, — холодно ответил Северус. — Ты кричала, и стонала, и… и вообще, — закончил он таким тоном, что мне стало совсем не по себе. — Я еле сделал тебе перевязку, — продолжил он, явно стремясь переменить тему. — Одежду твою пришлось сжечь, она была вся в крови. Еще и рана долго не затягивалась, пришлось обработать бадьяном.

Всходило солнце, огромное выцветшее небо во всей своей чистоте и беспредельности, равнодушное ко мне и моим страданиям. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Просто быть живой, смотреть, как солнце поднимается над заснеженными домами, — это же величайшее сокровище на земле, но я сейчас была не способна его оценить. Все во мне онемело от сознания страшной беды — потери.

Я, сама того не замечая, впилась пальцами в собственные руки, как будто старалась победить физическую боль. Я несчитанное множество раз проливала свою кровь, но никогда еще я не чувствовала себя настолько беспомощной, голой и беззащитной, как теперь, словно у меня отобрали большую часть магической силы.

— Как ты? — шепнул Северус.

— Паршиво, — прохрипел я и сморщилась, ощупывая покалеченную руку.

— Я не хотел тебя будить, — сказал Северус. — Но тебе нужно выпить рябиновый отвар.

Северус протянул кружку, из которой веял пар.

— Благодарю. — Я постаралась привстать, но, задев плечо, взвыла от боли.

Северус, поставив кружку, подложил под мою голову подушки и стал поить меня отваром сам.

Когда я сделала глоток из кружки, меня чуть не стошнило:

— Фу…

— Другого нет, — ответил Северус, поднося к моим губам кружку.

— Постарайся еще отдохнуть, — сказал Северус, когда я сделала последний глоток того отвратительного отвара. — Я пойду, мне нужно вернуться в школу.

Его голос был усталым. Я закрыла свои тяжелые веки.

— Северус… — произнесла я сонно.

Он остановился в дверях:

— Да, Анри!

— Спасибо, что ты спас меня. Как ты узнал?

— Ты кричала так громко, что могли вылететь стекла.

Последний звук, который я услышала, был его теплый, нежный смех.

Я была на краю, на самой грани. Смерть дышала мне в лицо, но я жива. Неужели такая могущественная дама, как смерть, могла просто отказаться от столь легкой добычи? Ведь я почти умерла. Однако она меня вернула. А значит, никто не может знать наверняка — умрет он или нет. Надо просто держаться за жизнь. Вот и все.

Северус вернулся поздно ночью, я не спала.

— Ты не спишь, — сказал он и подошел кровати.

— Нет, — ответила я.

— Тогда почему в темноте? — Северус включил лампу на столе.

— Ты издеваешься? — простонала я и посмотрела на него. — Я не могу встать с кровати, да и палочки у меня нет.

— Я принес тебе куриный бульон. — Поставив на стол кружку, Северус снял мантию. — Твоя палочка у меня, и, думаю, пока она тебе не пригодится.

— Меня еще разыскивают? — удивилась я.