Зачем сожгли моё чучело

– Я не знаю… Он просто зашёл, встал по центру комнаты…

Я умолкаю. Взлохмаченный, сонный Матвей с непониманием смотрит на меня.

– Наверное, он выбежал, когда я закричала.

Мы молчим. Матвей откидывается на подушку и закрывает глаза. Я ложусь рядом.

– Тебе просто приснился страшный сон. Я не думаю, что он сюда заходил.

– Наверное, ты прав.

– Тебе нужно сходить к врачу. Хотя бы, чтобы тебе выписали снотворное, и ты могла нормально спать.

– Хорошо.

– Я схожу с тобой, если хочешь.

– Хорошо.

– Я выключу свет? Всё нормально, ты успокоилась?

– Да.

Матвей выключает свет, я ложусь к нему на грудь. Он ласково гладит меня по волосам, хотя очень хочет спать. Иногда он всё-таки отключается, и его рука замирает, но через несколько секунд снова продолжает гладить. В этот момент мне больно от того, что я не люблю его. Именно сейчас я хотела бы его любить.

Утром, пропустив первую пару, я сажусь обзванивать платные клиники, чтобы записаться на приём.

* * *

Алкоголь помогает. Он унимает эту зудящую тревогу, расслабляет тело и отключает навязчивые мысли, которыми кишит моя башка. Становится тепло, уютно и спокойно. Единственный минус в том, что я не знаю меры. Выпив один бокал, я буду пить дальше, ещё и ещё, пока не отключусь или не пойду блевать. Утром мне будет невыносимо плохо – голова будет раскалываться, в ушах будет стоять звон, а тревога, которую я вчера заливала спиртом, увеличится в сотню раз. Я буду лежать под одеялом, с ледяными руками и ногами, и молиться о том, чтобы это закончилось, клясться, что больше не буду нажираться, но когда меня отпустит, я снова напьюсь.

Когда я только поступила в универ, тоже пила, но иначе – это были весёлые студенческие попойки. Кто-то предложит поиграть в бутылочку, кто-то достанет из кармана косяк, а потом, когда вы будете уже в хлам, придёт идея устроить спиритический сеанс или выпрыгнуть с балкона второго этажа, чтобы сбегать за водкой. Вы молоды, глупы и ваш организм способен справляться с большим количеством бухла и наркоты, способен вывозить недосып, недоедание и переутомление. Невыносимая лёгкость.

Теперь всё не так. Теперь я пью одна. Я больше не хожу на вечеринки, меня не зовут. Сначала звали, но я отказывалась столько раз, что перестали.

Я покупаю бутылку вина или несколько бутылок пива, закрываюсь в комнате и пью, стараясь не думать о сумасшедшем соседе за стенкой. Матвей стал часто уходить по вечерам. Мне всё равно, где он и с кем, но я не думаю, что он мне изменяет. Только если ему не попалась такая же, как я – режиссёр и сценарист, которая всё сделает за них обоих.

Я пью и слушаю грустную музыку. Иногда пересматриваю старые фотографии. Иногда изучаю странички своих знакомых, знакомых моих знакомых, их бывших, их настоящих, бывших их бывших… Это похоже на медитацию. Я ни о чём не думаю в эти минуты. Мой мозг свободен и спокоен, а это для меня дорогого стоит.

Мне нравится наш факультет. Факультет журналистики. Так вышло, что большинство тех, кто поступает на него, потерянные и неприкаянные. Слишком отбитые, чтобы пойти на филологов или историков, но слишком глупые, чтобы поступить на врача или математика. Писательские амбиции, кайфожорство и завидная беззаботность – портрет типичного студента журфака. Я тоже была такой, пока у меня не съехала крыша.

Я не помню, в какой именно момент система затроила. Граница между «было нормально» и «тронулась умом» стёрлась из памяти. Иногда мне кажется, что это происходило медленно, постепенно, в другой момент я думаю, что щёлкнуло резко и неожиданно, силюсь вспомнить, что это был за день, что за момент, но не могу. Да и какая разница?

Весёлой студенткой я пробыла недолго. Два, может, три месяца.

Теперь я здесь.

В один из вечеров, выпив бутылку вина, я разрыдалась пьяными слезами из-за Матвея. Из-за того, что чувство, которое у меня было к нему, ушло и, кажется, уже не вернётся. Это было хорошее чувство. Оно мерцало и склеивало внутри меня что-то. Возможно, я развалилась именно потому, что оно пропало.

В трезвости я не чувствовала ничего, кроме тревоги, которая иногда усиливалась, иногда ослабевала, но никогда не исчезала полностью – только если напьюсь. Это было мучительно. Радость, удивление, тоска, восторг – всё это было мне недоступно.

На одном из семинаров нам дали задание написать заметку о каком-нибудь реальном происшествии. Покопаться в новостях, выбрать что-то посочнее и подготовить текст.

Конец ознакомительного фрагмента.