Задание Империи

– Ну так что «Фарман»? Этажерка.

– Но вы же со… сокол из волжских. Так что через двадцать лет, кто знает, может, еще рекорды ставить будете.

«Не дадим, не дадим ему погибнуть! К осени уже поликарповский заморозят, силы перебросят на яковлевский для малоподготовленных пилотов и на лавочкинский, для асов, со «звездой» от бомбера. Там должно проще пойти».

– Ничего, если мы разомнемся? – спросил Ковальчук, когда шум двигателя стих и самолет замер там, где в этой реальности еще не ступала нога человека. – По родной земле наконец-то походить.

– Можно. Бежать тут некуда.

– Если какая помощь нужна, позовите.

– Да ничего. Сами справимся.

– Ну вот, Виктор Сергеевич, – заметил Ковальчук, когда они слегка отдалились от самолета, – мы с вами первые люди в этих местах… Только на повестке дня у нас теперь вопрос такой: надо изменить курс, чтобы попасть к точке перехода. Варианта, как вы понимаете, у нас опять два: уговорить Чкалова – а на этот раз ничего не получится, так как у него приказ, – или захватить самолет. Самоликвидатор я уже незаметно обезвредил. Какие будут мнения?

– Ну неужели ничего нельзя придумать, кроме захвата?

– Ну попробуйте придумать. Время еще есть. Если ничего не придумаете, остается захват. Все будет аккуратно, героический экипаж не пострадает.

– Я буду думать.

– Хорошо. Я напомню, когда подойдем ко времени принятия решения. Да, нам машут, видимо, будем взлетать.

…Под крылом неторопливо полз материк. Красивый день, хорошая погода, малая облачность.

– Виктор Сергеевич! Время.

Виктор поднялся с койки и прошел в нос, к Чкалову.

– Валерий Павлович, мы сейчас в зоне действия радиосвязи?

– Да, здесь мы можем поддерживать связь минимум с двумя станциями.

– Свяжитесь с землей и скажите, чтобы они срочно связали нас со Сталиным!

– Что?

– Связали со Сталиным! С самим! Думаю, в России найдутся спецы, которые сумеют согласовать вход передатчика с проводным телефоном!

– А позже, когда сядем, нельзя?

– Нет! Это надо срочно, немедленно!

– Сейчас передам радисту…

– Они просят, чтобы их соединили с «Ивановым»! Да, с «Ивановым»! Конечно! Да! Ну вот, держите наушник, говорите сами.

– Позвоните этому… «Иванову», и пусть ему сообщат, что Еремин хочет с ним связаться! Это очень важно!

– Вы понимаете, о чем вы просите? – сухим, чуть посаженным голосом донеслось из наушника.

– Я не прошу! Я требую, исходя из оперативной ситуации, незамедлительно связать меня с «Ивановым»! Под мою личную ответственность!

Небольшая пауза. Что еще ему сказать, человеку где-то на земле? Пригрозить наказанием за саботаж? Пообещать награду за содействие? Намекнуть, что лично знаком с Самим? Что?

– Вас соединят с Кремлем. Ждите.

– Отвечают! Берите наушник! – Голос радиста через несколько минут.

Все тот же голос из наушника:

– Господин «Иванов» выехал на дачу. Пробуют соединить с ней. Ждите.

Еще несколько минут.

– Ну что? – Вопросительный взгляд Ковальчука.

– Сейчас. Сейчас сделают.

«Господи, ну скорее, скорее…»

– «Иванов» у аппарата. Говорите.

Виктор от волнения проглотил слюну:

– Со мной второй человек. Оттуда.

– Я понял. Продолжайте.

– Нам нужно, чтобы вы дали команду экипажу изменить курс полета, как укажет второй человек. Я не могу объяснить по радио, но это чрезвычайно важно. Чрезвычайно.

Молчание. Как оно долго длится! Сейчас последует уточняющий вопрос… или…

– Если вы так говорите, то это действительно надо. Хорошо. Я скажу пилотам, чтобы они делали то, что вы просите. Передайте им трубку.

– …Ну что, куда летим?

– Значит так, от этой точки маршрута берем курс…

– Валерий Павлович!

– Слушаю вас. Куда дальше поедем?

– Нет, это другое, – Ковальчук протягивал Чкалову исписанные листы, – вот список вероятных катастроф опытных самолетов на ближайшие десять лет, кто пилоты, какие причины и как предотвратить. Мне попадались эти данные в пятидесятых.

– А вот материалы по перспективным самолетам, в дополнение к тем, что уже переданы.

– Спасибо. Только ведь получается, если самолеты другие, то и биться будут уже по другим причинам, верно?

– Не всегда. Могут быть и по тем же самым.

… – Здесь точка перехода непосредственно в ваше время. Вы попадете обратно в тот же самый день и час и в то же самое место, откуда ушли.

– Хорошо, – ответил Виктор, думая о том, что пропажу одежды, денег, паспорта и мобильника можно объяснить тем, что купался в реке.

…Яркие лучи полуденного солнца рисовали на замусоренном цементном полу пустого здания замысловатые фигуры. Откуда-то снаружи донесся шум машины. Приключение кончилось так же внезапно, как и началось. Да и было ли оно? Не была ли третья реальность вихрем сновидений, за мгновения пронесшихся в мозгу?

– Добрый день! – раздался сзади знакомый голос. – Не бойтесь, это не тень отца Гамлета.

Виктор обернулся и увидел Ступина, живого и здорового, только чуть похудевшего, с пластиковым пакетом в руке.

– Добрый день! А вы как сюда?

– Вот ваши вещи, которые МГБ блистательно выкрало у нас из спецхранилища, – сообщил он, – а то, что на вас, просили положить в этот пакетик. В производстве новых видов целлофана вы действительно тут преуспели.

– Спасибо! – ответил Виктор, переодеваясь. – А как вы, как самочувствие?

– Благодаря вам – пожалуй, даже лучше, чем было. У ваших хирургов золотые руки. Мне ужасно неудобно перед вами, потому что вы спасли мне жизнь, а меня забросили сюда на короткое время практически без всего, чтобы я передал вещи, – даже нечем отблагодарить. Впрочем, – он расстегнул ремешок часов, – хотя бы примите на память эти часы.

– Ну что вы, право… господи, ну зачем! Вы представляете, сколько они сейчас стоят? Это же антикварная «Омега»! Ну возьмите тогда мои, обменяемся.

– Простите, но ваши не могу. С меня взяли обязательство, что предметы из будущего будут возвращены в ваше время. В свою очередь они обещали вернуть меня в мое.