Загадать желание
Шрифт:
Вот этого мне знать не хотелось. Опустив голову, я разглядывала носки собственных мокасин, пока не услышала все тот же ровный голос:
– О чем еще хочешь спросить?
Хотелось буркнуть обиженно: «Ни о чем», – но тогда придется снова сидеть молча, и в тишине трудно будет не вспоминать черные глаза русалки и ее сводящую с ума песню.
– А ты ответишь?
– Да.
Лицо сидящего напротив человека, освещенное огнем, казалось не мрачным и не хмурым. Просто немного грустным.
Что же у него спросить? Что такое важное?.. И почему ничего путного не приходит в голову?
Арис молча ждал, и невозможно понять, гадал ли он,
Луна сползала все ниже, а Огненный не возвращался.
– Расскажи, как вы с Леоном познакомились, – попросила я.
– Воевода мне помог однажды, – Арис прищурился, вспоминая. – Я ему должен остался. Подсобрал денег, повез в Раславу. Там и познакомились.
Вот тебе и длинная интересная история.
– А подробней?
– Да что там рассказывать? – пожал плечами. – Пришел в управу, ждал воеводу, чтобы кошель отдать, а тут Леон. Увидел меня, узнал и потащил знакомиться.
Мне сложно было представить, чтобы Леон мог Ариса куда-то потащить – тяжеловат больно наш Горыныч.
– А ты и поддался? – поинтересовалась.
– Леон умеет уговаривать, – огоньки в глазах Горыныча тепло блеснули: – У них на кухне как раз мясо жарили.
Представив себе, как сын воеводы, заманив голодного колдуна на кухню, вот так же, словно клещами, вытягивал из него каждое слово, я не сдержалась – фыркнула. А после подумала, что раз Леон так сходу придумал, чем заинтересовать незнакомого человека, то уж верно и разговорить его смог быстрее.
– И ты остался в Раслве?
– Не сразу… Сначала я решил, что мне в городе делать нечего, и уехал. А потом мы с Леоном снова встретились. И мне пришлось в Раславе задержаться.
– Почему?
– Ранен был.
– С кем-то дрался?
Кивок.
– Сначала с Леоном, потом – с другими.
Я опешила:
– Как это – с Леоном?
– Да так, – Горыныч сморщился – видно, воспоминания и впрямь были не из приятных. – На них засаду готовили. Я узнал, предупредить хотел, а мне не поверили. Я разозлился, наговорил лишнего, ну и получилось что-то вроде поединка… А потом те, кто в засаде ждал, напали, снова драться пришлось. Нас в Раславу на одной повозке и повезли.
Сумбурный рассказ с трудом укладывался в голове.
– Жуть, – подытожила я. – Вам, мужчинам, только дай повод подраться…
Арис не стал спорить. Поглядел в небо – не видать ли Змея. Пламя весело плясало на хворосте, но Горыныч все же подсунул в костер пару сухих веточек. За его спиной в тени деревьев проступили очертания высокой фигуры. Я сперва подумала, что снова мерещатся мне призраки мертвого города, но силуэт прильнул к древесному стволу, отблеск костра упал на девичье лицо с огромными глазами, золотистыми, словно у лесной кошки.
Заметив мой испуг, Горыныч обернулся. Дочь леса поклонилась насмешливо, хихикнула и, тряхнув пышной гривой волос, отступила в темноту.
– Не обращай внимания, – посоветовал Арис. – Сегодня их в лесу много, просто не все показываются.
– Успокоил, – пробормотала я. На всякий случай оглянулась – не стоит ли у меня за спиной парочка подкравшихся мавок? Никого не было – только пышные ветви у края поляны подозрительно вздрогнули.
– Ладно, – перевела дыхание, пытаясь успокоиться. – А расскажи все-таки, откуда твое прозвище взялось?
Вот такая маленькая месть за испуг. Знала ведь, что Горынычу не захочется отвечать.
– Это
не та история, которую стоит рассказывать ночью у костра, – проговорил он.– А про свое второе имя, Арис, – тоже не хочешь рассказать?
– Не хочу. Но можешь спросить.
– Ладно, – я сдалась. – Не надо.
Он кивнул, словно поблагодарил, и, мельком глянув в небо, сказал:
– Летит.
Несколько мгновений спустя Огненный стоял на поляне недалеко от нас, и ярке искры с шипением гасли во влажной от росы траве. Неторопливо Всемил подошел к огню, протянул над ним руки, и пламя уменьшалось, съеживалось, пока не осталось лишь несколько крохотных лепестков на углях. Но они быстро погасли, и на поляне сразу стало сыро и неуютно. К тому же теперь, когда яркий свет от костра не слепил глаза, я видела, что за деревьями то и дело мелькают смутные силуэты: и похожие на людские, и мелкие – то ли звери, то ли нечисть какая… Зато небо светлело, и это значило, что ночь наконец-то закончится.
Мы с Арисом молча ждали, пока заговорит Огненный, и я неосознанно пододвинулась поближе к Горынычу, запачкав мокасины в серебре остывающего пепла.
– Собирайтесь, – наконец сказал Всемил. – Я отнесу вас поближе. Может, успеете.
Земля и лес остались далеко внизу, среди темной зелени мелькнула ровная поверхность озера – густо-синяя, неподвижная. Переливчатая лента реки змеилась к горизонту. Темный город, спящие деревеньки, жар окутанного пламенем тела Змея над головой, крепкая хватка когтистых лап, свистящий в ушах ветер… Сердце словно замерло на те несколько минут полета – стремительного, невероятного. А потом показались внизу электрические огни городских улиц, и Змей камнем упал к земле. На миг замедлил полет, разжал пальцы, выронив нас на траву.
Кубарем скатившись по склону небольшого холма, мы секунд пять приходили в себя, неподвижно лежа на влажных листьях. Арис поднялся первым, подал мне руку, помогая встать.
Город моего родного мира медленно просыпался, но еще не погасли фонари, и светились фары машин, окна квартир, где люди собирались на работу. Махнув на прощание приземлившемуся на вершине холма Всемилу, мы с Горынычем спустились вниз, к тихим улицам, где лишь изредка проезжали автомобили да мерно шуршали метлами дворники. Прошли тенистый дворик, две длинные спящие высотки. Остановились и, переглянувшись, со всех ног побежали обратно.
Не было с нами Алины, которая могла сразу сказать, что аномалия не продержится долго, и мы, убегая из города, который вот-вот должен был исчезнуть, радовались, что не забрели далеко.
Пятна огней вокруг поплыли яркими мазками красок и растаяли. Фигура стража в серо-зеленом плаще появилась словно из ниоткуда и плыла следом, пока мы не пересекли незримую черту и упали, запыхавшись, на поросший травой бок холма.
Города больше не было. Под голубеющим небом на месте ровных асфальтных улиц и каменных домов темнело сероватой зеленью унылое редколесье.
– Ящерицы до нас не доберутся? – спросила я на всякий случай.
– Не должны, – отозвался Горыныч. – Они ходят только там, где была аномалия, потом… деваются куда-то.
– А помнишь ящерицу на берегу озера, когда мы с отцом Леона из монастыря убегали? – приподнявшись на локтях, я вопросительно заглянула в лицо лежащего на траве рядом человека. – Откуда она там взялась? Или там тоже аномалия была?
– Нет. Стражи бы предупредили, – Арис задумчиво прищурился. – Может, привел кто?