Загадаю Тебя

Достаю тарелки. Опять она поднимает эту тему. Как надоело!

– Нет. Он не появляется в универе.

– Выглядит неважно. Помятый, разбитый.

Молчу.

– Я, кстати, высказала ему всё, что думаю.

– Ты о чём? – разворачиваюсь к ней.

– О вашей ситуации в целом.

– Зачем?

– Когда я спросила, правда ли, что вы расстались, он сказал, что так решила Оля. Я возмутилась, мол, а чего ожидал при таком раскладе. Ребёнок, бывшая. Полный замес. Сам виноват.

– И?

– Говорю, делать-то что-нибудь собираешься?

– А он? – любопытство, как ни крути, берёт своё.

– Судя по всему, нет, не собирается. Смирился как будто. А может, просто в заботах о будущем погряз. Работает вон как проклятый.

– Давай не будем о нём, – беру ложку.

Я итак тяжело переживаю происходящее, а Сенька – тот ещё любитель подлить масла в огонь.

– Хочешь обижайся на меня, Оль, но про квартиру он теперь в курсе.

Аппетит пропадает моментально.

– Сеня!

– Что Сеня? – невозмутимо отзеркаливает.

– Я просила держать это в секрете! – напоминаю с упрёком.

– Ну точно не от того, кто виноват!

– Зачем ты лезешь?! Неужели так сложно держать рот на замке? – возмущаюсь громко.

Рассказала! Взяла и вывалила всё!

– Я считаю, пусть знает, что тебя развели из-за него.

– Как ты могла! – со скрежетом поднимаюсь со стула.

– Оль, да пойми ты, беда не в том, что я ему рассказала, а в том, что ты профукала свою квартиру.

– Это только меня касается!

– И плевать, что дед её всеми силами удерживал, да? – откусывает кусок хлеба. – В больницу загремел.

– Я поступила по совести. Проблемы у Богдана возникли из-за меня и…

– И он пвеквасно решил их без твоего уфастия, – перебивает, продолжая есть. – Но кого это волнует, ты ж у нас умная. Не там, правда, где надо, – добавляет язвительно.

– Спасибо, подруга!

– Всегда пожалуйста, обращайся.

– Нет бы поддержать в трудную минуту!

– Нет бы посоветоваться перед тем, как принять такое глупое решение! – прилетает рикошетом. – Я до сих пор с тебя в шоке. Как можно быть такой дурой? Как можно настолько не думать о себе?

– Знаешь что… – у меня внутри прямо лютый ураган бушует, – не надо вести себя так, словно ты никогда по жизни не оступалась!

– И причём тут это?

– Потому что раздражает, когда ТЫ начинаешь читать мне нотации.

– Ну извини, что не могу смолчать! Какая есть! – разводит руки в стороны.

– Очень удобная позиция.

– Нормальная позиция!

– Ты всегда делаешь то, что хочешь. Не мешало бы изредка считаться с другими!

– Хочешь сказать, что я не считаюсь? – уточняет, прищуриваясь.

– Хочу сказать, что после сессии съезжаю в общежитие! – наконец озвучиваю ту новость, которую ношу в себе уже неделю.

*********

Долго дуться на подругу не получается. Двадцать второго декабря с пневмонией в больницу ложится женщина, которая работает с Сеней в паре, и мне… приходится стать медведем на последующие семь вечеров. Поскольку быстро отыскать другую кандидатуру агентству не удаётся.

Что ж. В этой подработке, безусловно, есть свои плюсы. Во-первых, действительно получается довольно-таки неплохо заработать. Во-вторых, выступления на новогодних огоньках, ёлках и корпоративах здорово отвлекают меня от того депрессивного состояния, в котором я пребываю. Вереница мероприятий для детей и взрослых закручивает так, что печалиться и лить слёзы по Богдану становится попросту некогда. По крайней мере, до тех пор пока я не оказываюсь в родном Загадаево. Но обо всём по порядку…

Тридцатого утром звонит дед, хранивший молчание ровно одиннадцать дней.

– Алло, – звучит недовольный голос в трубке.

– Привет, деда, – радостно лепечу я.

– Хать бы узнала, не окочурился ли предок, – выдаёт он обиженно.

– Я звонила тебе много раз, но ты не отвечал мне, – натягиваю одеяло до самого подбородка.

В квартире у нас очень холодно, несмотря на то, что мы обклеили окна ещё в октябре.

– Не знаю. Никаких звонков из гаджета слышно не было, – явно лукавит дед.

– Мне пришлось звонить соседям, чтобы выяснить, всё ли у тебя нормально.

– А я и думаю, какого рожна Тонька сюда таскается день через день. Скажи, чтобы не донимала меня больше, карга старая, – раздражается он.

– Хорошо, но тогда, будь добр, принимать вызов.

– Воспитывать меня удумала, сопля? Хочу принимаю, хочу нет!

– Так нельзя. Я же переживаю.

– Переживает она! Можно подумать!

– Два слова сказать нетрудно. Я в порядке, внучка. Большего не прошу.

– Это четыре.

– Что?

– Четыре слова, – умничает он.

Вздыхаю и переворачиваюсь на спину.

– Как здоровье? Как ты себя чувствуешь?

– На погост выносить пока рано. Спасибо, что поинтересовалась.

– Дед…

– Чего дед? Меня чуть повторный приступ не шандархул после того нашего разговора, – заводится по новой.

– Прости меня. Знаю, виновата перед тобой.

– Не поднимай нахрен эту тему! Я, вообще, по делу звоню, – заявляет он сухо. – Ну-ка продиктуй мне все ингредиенты для Оливье. Ручку беру.

– Ингредиенты?

– Да. Сам салат резать буду, раз больше некому.

– Ну почему же некому? – бормочу расстроенно.

Домой не зовёт, и это очень печально.

С другой стороны, прекрасно понимаю, что злится на меня из-за квартиры. Заслужила.

– Диктуй, я справлюсь без всяких тут, – самонадеянно говорит тот, кто к готовке абсолютно не приучен.

Перечисляю продукты и их количество.

– Что ещё на столе будет?

– На каком столе? На кой чёрт он мне сдался? Ложку салата съем. Стакан водки выпью, президента послушаю и на боковую.

Не передать, как грустно на душе становится от его слов.