Заговор Катилины
Шрифт:
Высокий сан для человека - бремя,
Чью тяжесть вдвое умножает зависть.
Сулит он много больше огорчений,
Чем радостей носителю его,
Которому ошибок не прощают
И за успех хвалу не воздают.
О римляне, я знаю, как нелегок
Груз почестей, мне выпавших на долю,
Но говорю о нем не потому,
Что отклонить хочу доверье ваше,
Которое лишь милостью бессмертных,
А не достоинствами Цицерона,
Став консулом, я объяснить могу.
Нет у меня ни погребальных урн,
Ни восковых изображений предков [58] ,
Ни
Ни вымышленных родословных древ,
Чтоб приписать себе чужую славу
И ваши голоса заполучить.
Я прозван в Риме выскочкой, а вы
Меня высоким званием почтили,
Чем добродетели открыли путь.
К той должности, которая давалась
Знатнейшим из сынов отчизны нашей,
К которой никогда до этих пор
58
58...ни погребальных урн, ни восковых изображений предков...
– В семьях римской знати хранились урны с прахом предков и восковые их маски (позднее вместо последних в обиход вошли мраморные бюсты). Наличие их в доме доказывало древность рода хозяев.
Допущен не был человек из новых.
А я чуть лет положенных достиг [59] ,
Чуть выставил свою кандидатуру
И сразу же был вами предпочтен
Соперникам моим высокородным.
Красс (тихо Цезарю) :
Теперь понес!
Цезарь (тихо Крассу) :
Бахвал!
Цицерон :
Мне возвестили
Вы не подсчетом голосов бесстрастным,
59
59...чуть лет положенных достиг...
– Римлянин мог быть избран консулом только по достижении сорока трех лет.
А радостными кликами, что я
Угоден всем без исключенья трибам.
Я этим горд и приложу все силы,
Весь ум, всю волю, чтоб решенье ваше
Одобрили и сами вы, и те,
Кто мне завидует. Двойную цель
Я ставлю: в вас раскаянья не вызвать
И не навлечь на вас упреки их,
Затем что вам припишут каждый промах,
Который я свершу. Но я клянусь
Так выполнять свой долг, чтоб не винила
Вас в прегрешеньях консула молва,
И не щадить себя на службе Риму,
Чтоб, коль меня постигнет неудача,
Краснел бы за нее не я, а боги,
Чьим попущеньем вызвана она.
Цезарь (в сторону) :
Хотя и сам он человек из новых,
Для нас такая откровенность - новость.
Цицерон :
Известно мне, что принимаю власть
Я в смутное и горестное время,
Когда беды ждет честный человек
И на успех надеются злодеи.
Известно мне, что зреют заговоры
И ходят слухи, сеющие страх.
Красс (в сторону) :
Не будь их, мы бы сами их пустили.
Цицерон :
Я знаю, наконец, что лишь опасность,
Смирив
высокомерье римской знати,Сегодня мне на выборах открыла
Путь к сану консула.
Катон :
Марк Туллий, верно:
Мы все нуждались в доблести твоей.
Цезарь :
Катон, ты Цицерона лестью портишь.
Катон :
Ты, Цезарь, завистью себе вредишь.
Народ :
Катон, твой голос - это голос Рима.
Катон :
А голос Рима - это голос неба!
Ты им к рулю поставлен, Цицерон.
Так докажи, что ты - искусный кормчий.
Любой сумеет править кораблем,
Когда на море штиль. Но тот, кто хочет
Командовать им в плаванье опасном,
Обязан знать, какие паруса
В погожий день, какие - в бурю ставить;
Где дрейфовать с течением попутным;
Где обходить утесы, рифы, мели;
Как в трюме течь найти и устранить
И как бороться с буйными ветрами,
Что обнажают киль и к небесам
Корму возносят. Лишь тогда он вправе
На званье рулевого притязать.
Цицерон :
Ни рвенья, ни усилий не жалея,
Я постараюсь быть подобным кормчим
Не только этот год - всю жизнь; а если
Он будет в ней последним, значит, боги
Судили так. Но и тогда я Риму
Сполна отдам остаток сил своих
И, умерев, бессмертен буду вечно.
Лишь себялюбец мерит жизнь по дням.
Кто доблестен, тот счет ведет делам.
Народ :
Идем, проводим консула до дома.
(Цицерон, Катон, часть ликторов и народ уходят.)
Цезарь :
Как люб он черни!
Красс :
Тучею плебеи
За ним валят.
Цезарь :
С Катоном во главе.
Красс :
А на тебя, Антоний, и не взглянут,
Хоть ты такой же консул, как и он.
Антоний :
Да что мне в том!
Цезарь :
Пока он торжествует
И отдыхает, следует обдумать,
Зачем он намекал на заговоры.
Катул :
Кай Цезарь, если слух о них не ложен,
Нам будет нужен Цицерон, как страж.
Цезарь :
Слух! Неужель, Катул, ты веришь слухам?
Ведь Цицерон их сам же раздувает,
Чтоб убедить народ в своих заслугах.
Стара уловка! Все любимцы черни
Творят чудовищ призрачных и с ними
Потом в борьбу вступают, чтоб придать
Своим приемам грязным благовидность.
Ну как актер, играя Геркулеса,