Заговор Катилины

Вот и он.

Пусть тот, кто верит в честность Каталины,

Садится рядом с ним. Катон не сядет.

Катул (вставая с места) :

И я не сяду, раз Катон не сел.

Катилина :

Зачем так настороженно глядите

Вы на меня, отцы? Прошу смиренно

Назвать причину сдержанности вашей.

Цезарь :

Здесь утверждают, Луций, что намерен

Ты бунт возглавить.

Цицерон :

И докажут это.

Катилина :

Пусть даже так. Ведь если в государстве

Сосуществуют два различных тела,

Одно из коих - слабое, больное,

Но с головой, другое же, напротив,

Здоровое, зато без головы,

Второму вправе я ее приставить.

Отцы, не возмущайтесь, но спокойно

Мне дайте до конца договорить.

Припомните, кто я - и как ничтожен,

Как низок родом обвинитель мой,

Пустой болтун и выскочка бесстыдный,

Кому в борьбе со знатью красноречье

Орудьем служит.

Катон :

Замолчи, изменник!

Он честен и отчизну любит так,

Как и тебе любить ее не худо б.

Катилина :

Катон, ты чересчур к нему привержен.

Катон :

Нет, это ты не в меру нагл и дерзок.

Катул :

Умолкни, Катилина!

Катилина :

Я боюсь,

Что слишком поздно начал защищаться.

Цезарь (в сторону) :

Да сядет ли он наконец!

Катилина :

Пусть мир

Оправдывает сам мои деянья.

Мне это не пристало. Я - невинен.

(Садится.)

Катон :

Невинен ты - как Фурии.

Цицерон :

Как Ата [90] .

Когда ж ты покраснеешь, Катилина?

Иль ты злодейством бледным иссушен

И в жилах у тебя не больше крови,

Чем чести - в сердце, доблести - в груди?

Доколе же испытывать ты будешь

Терпенье наше и в своем безумье

Упорствовать? Где тот предел, который

Ты в дерзости своей не перейдешь?

Ужели ни военная охрана,

Что ночью Палатин [91] оберегает,

90

90 Ата (миф.) - богиня мгновенного безумия, толкающая людей на безрассудства и преступления.

91

91 Палатин - один из семи римских холмов, местожительство самых богатых и знатных граждан. В тревожное время Палатин как один из важнейших пунктов города охранялся усиленными военными нарядами.

Ни городская стража, ни испуг

Народа, ни стоящая у храма

Толпа благонамеренных сограждан,

Ни святость места, где сенат собрался,

Ничто тебя не может поразить?

Ужели ты не видишь, что раскрыты

Намеренья твои, а сам ты связан

В любом своем движенье, ибо стало

Про заговор уже известно всем?

Не думаешь ли ты в собранье этом

Найти людей, которые не знали б,

Уж если говорить начистоту,

Что этой ночью делал ты, что прошлой,

Где был, с кем совещался, что решил?

О времена, о нравы! Все, все видят

Сенат и консул, а злодей живет!

Живет? Не только. Он в сенат приходит

И рассуждает о делах правленья,

Меж нами взором жертву выбирая.

А мы, коль посчастливится случайно

Нам от его оружья ускользнуть,

Мним, что тем самым родину спасаем.

Но ведь когда-то были в Риме доблесть

И граждане, которые умели

Обуздывать преступного квирита

Суровее, чем внешнего врага!

Знай, Катилина, что уже издал

Сенат против тебя постановленье [92] .

Закон и власть - все есть у государства.

За кем же остановка? Лишь за нами,

Кто в консульскую тогу облачен.

Вот уж двадцатый день ржавеет в ножнах

Стальной клинок сенатского декрета,

Хоть стал бы трупом ты, будь вынут он.

А ты живешь и гнусную затею

Не оставляешь, но осуществляешь.

Отцы, желал бы я быть милосердным,

92

92...уже издал сенат против тебя постановленье.
– Имеется в виду так наз. "senatus consultum ultimura" - "чрезвычайное сенатское постановление" о предоставлении консулам неограниченных полномочий, вводившее на территории Италии осадное положение.

Хотя опасность над страной нависла,

Но мне, увы, тогда себя пришлось бы

В преступном нераденье обвинить.

Уж лагерем враги отчизны стали

В ущелии, к Этрурии ведущем.

Число их возрастает с каждым днем,

А их главарь здесь, за стенами Рима,

Меж нас, в сенате сеть злодейских ков

Плетет открыто родине на гибель.

Да если бы я даже приказал

Тебя казнить на месте, Каталина,

Меня скорей бы стали все винить

В медлительности, чем в жестокосердье.

Катон :

Все, кроме тех, кто из того же теста.

Цицерон :

Но есть причины у меня помедлить

С тем, что давно бы надо сделать.

Тебя велю схватить я лишь тогда,

Когда любой распутник и преступник,

Ну, словом, человек, тебе подобный,

Сочтет мое решение законным.

Пока же хоть один среди живых

В твою защиту выступить дерзает,

Ты будешь жить, но жить, как ты живешь

Под неусыпной строгою охраной,

Без сил и средств вредить своей отчизне.

Довольно у меня ушей и глаз,

Чтоб за тобой и впредь следить, как раньше,

Хоть этого ты и не замечал.

На что же ты рассчитываешь, если

Ни ночь сокрыть не может ваших сборищ,

Ни стены заглушить не в силах шепот

Твоих клевретов, если все наружу

Выходит и становится известным?

Опомнись наконец и перестань

Стремиться к грабежам, резне, поджогам.