Закат Солнца

Аламуддин-паша помялся и ответил с сомнением:

– Я бы не стал исключать такой возможности, госпожа. Коркут-паша на все способен. И если уж он пошел на тайный сговор с Англией или Венецией, то наверняка постарался скрыть это. Единственный, кто может что-то знать и рассказать нам, это Мехмет-паша. В свое время он может оказаться полезен вам. Мне известно, насколько напряженные отношения у паши с Коркутом-пашой и его сыном Саидом-пашой. Единственное, что их связывает, это Мерган Султан. Но это хрупкое равновесие может быть нарушено, стоит ей выбрать сторону мужа, а не отца. Тогда войны между ними не избежать.

– Это было бы неплохо, но Мерган Султан понадобятся весомые основания для того, чтобы отречься от отца, ведь это он питает ее силы. Сейчас предпосылок для этого нет. Меня другое беспокоит. Кого повелитель оставит регентом престола? Вновь Ибрагима-пашу?

– При всем уважении, но решающее слово за Коркутом-пашой. И раз Ибрагим-паша его преданный соратник, разумеется, он многовероятно выберет его кандидатуру. Ему нужен здесь свой человек, пока он отсутствует.

– Всяко лучше, нежели он назначит своего непутевого сына, – вздохнула Небахат Султан, молясь, чтобы великому визирю не пришла такая мысль в голову. – А если нам попытаться сделать регентом престола моего шехзаде? Он уже достаточно взрослый.

Подслушивающая их разговор Айнишах Султан навострила слух, желая разобрать каждое слово, чтобы потом передать все матери.

– Это будет сложно, – предупредил собеседницу Аламуддин-паша. – Если вообще возможно. Коркут-паша не допустит, чтобы ваше влияние усилилось, а это неизбежно, стань ваш сын регентом престола на несколько лет, пока будет тянуться война. Ему на руку, когда династия слаба, ведь только так он может управлять государством.

– Ты прав, добиться этого будет сложно, – тонко улыбнулась Небахат Султан. – Но я сложностей не боюсь. И пора уже Коркуту-паше начать понимать, что с воцарением моего сына все изменится. Его власти и ему самому придет конец.

Аламуддин-паша с опаской на нее поглядел.

– Вам следует быть очень осторожной, госпожа. Пока паша жив, он сделает все, чтобы сохранить власть в руках своей семьи. Они создали новую династию. Или грезят об этом.

– Вот именно, паша. Нужно лишить их влияния, пока не стало слишком поздно. Иначе династия Османов окажется под угрозой. Незаметно и осторожно мы будем менять положение вещей. Пусть пройдут годы. Мой шехзаде окрепнет, а Коркут-паша приблизится к смерти. Останется лишь подтолкнуть его в пропасть.

– Что же… – скованно молвил Аламуддин-паша. – Что вы намерены сделать для начала, госпожа?

– Мне нужно расширить влияние за пределы дворца, – степенно отвечала Небахат Султан. – Как и прежние могущественные хасеки, я должна встать во главе крупного благотворительного вакфа.

– Но Мерган Султан уже управляет самым крупным столичным…

– Я создам свой вакф, паша, – перебила его султанша. – И он ничем не будет уступать тому, которым управляет Мерган Султан. Но об этом после. Мы позже с вами встретимся и все детально обсудим. Ждите от меня весточки.

Злостно усмехнувшись, Айнишах Султан под моросящим дождем заторопилась во дворец, чтобы ее не поймали за слежкой. Валиде Султан и ее матушке будет интересно узнать обо всем этом…

Дворец Эсмы Султан.

После нового замужества Эсма Султан получила в пользование свой старый дворец, который освободился с отъездом ее вышедшей замуж подруги Михримах Султан. Изысканная обстановка, красивая и дорогая мебель, картины и цветы – все в нем осталось по-прежнему, но султанша уже не ощущала себя здесь как дома. И причиной тому был ее нынешний муж, которого она всей душой ненавидела и презирала.

Несчастная в настоящем, Эсма Султан часто предавалась воспоминаниям о прошлом. И ей становилось ужасно горько от того, что в те времена она совершенно не ценила то, что имела. Она принимала свое счастье как должное и порой даже не сознавала, что счастлива. Ведь, оказалось, ей несказанно повезло с первым мужем, несмотря на все трудности, что встретили ее в браке с ним. Давуд-паша был замечательным человеком – добрым, понимающим, с открытой душой и благородным сердцем. Он был мягок и терпим с ней, всегда поддерживал и был ее опорой в жизни. И даже когда они потеряли столько детей, брак их не разрушился, и они жили в мире и согласии своей маленькой семьей, в которую после вошла и Нермин.

Боль все еще терзала ее, стоило султанше мыслями коснуться имени названной дочери, которую она с такой любовью и заботой вырастила взамен собственных потерянных детей. Бедная девочка, она столь необдуманно рассталась с жизнью, и Эсма Султан все эти годы винила себя в ее смерти. Нермин была такой нежной, такой хрупкой и ранимой, что, потеряв отца и на время лишившись заботы матери, не сумела выстоять в одиночестве перед ударами судьбы, которые казались той в ее нежном возрасте неоправданно сокрушительными. Как она могла не предвидеть трагедии, как могла забыть о дочери и оставить ее одну?

Расплатой за эту ошибку была очередная тяжелая потеря. Нермин оставила ее следом за погибшим Давудом-пашой, и султанша лишилась своей маленькой семьи. Но тогда ей казалось, что она сумеет это пережить, ведь у нее еще оставались любящий отец, ее мать и братья, сестра Айнур и подруга Михримах. В окружении близких она успела поверить, что боль со временем утихнет и что она еще познает счастье. Но вместо желанного счастья их настигло восстание, унесшее столько жизней и переменившее весь их мир.

Одного за другим потеряла Эсма Султан в полыхающем огне восстания. Ее брат Мурад, с которым она вместе появилась на свет и выросла, и его невинные сыновья. Другие братья Осман, Мехмет, Орхан и Ибрагим, чьи смерти также сильно ранили ее сердце. Ее нежная и несчастная сестра Айнур, которой она так хотела помочь. Многолетняя разлука с матерью. И – самая глубокая рана – ужасная гибель отца, которого она так любила. Отец всегда казался ей крепким и сильным, он был ее опорой и защитой. Султан Баязида всегда был рядом, всегда готов был поддержать и утешить. Но и его у нее отобрали… У нее забрали всех, кого она любила.

И теперь, смотрясь в зеркало, Эсма Султан больше не узнавала в себе ту живую, лучезарную и полную душевной теплоты девушку, которой была когда-то. Уже много лет из отражения на нее смотрела уставшая от боли и потерь женщина с очерствевшим сердцем, которое жаждало мести. Ее прежняя жизнерадостность обратилась в стальную волю к жизни и к выживанию ради единственно значимой цели. Она жила ожиданием, когда все те, кому она улыбалась каждый день этой невыносимой жизни, поплатятся за то, что сотворили с ее семьей, с ее жизнью и миром, в котором она счастливо жила.