Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

— Просто вбил себе в голову, что она сбежала с шисюном Хэном, — хмыкнул Доу Сюй. — И не желает слыть «зелёным колпаком».

— Едва ли стоит обращать внимание на грязные сплетни.

— Е Цзиньчэн, видимо, думает иначе. Хотя глава прав, мы уделяем слишком много времени этой истории.

Гусунь промолчал, не желая показывать, что заинтригован чужим семейным скандалом куда больше, чем положено солидному мужчине. Но женщина, сумевшая отвлечь странного мастера Хэна от ивовых красоток, пожалуй, заслуживала того, чтобы на неё взглянуть.

* * *

Прав был Доу Сюй, признал Гусунь на следующий день, своими глазами увидев Сун Жулань. Не стоило из-за такой портить отношения с Драконом Бэйцзяна. Уж явно не покоряющая города красота.

Дом Е Цзиньчэна Гусунь пожелал навестить инкогнито — его всё ещё немного смущал приём, который ему оказывали как принцу. Хотя, стоило признать, что чувствовать себя луной в окружении звёзд было не только смущающе, но и приятно. Однако порой всё-таки хотелось отдохнуть от почестей. К тому же заявишься во всём великолепии — и беседовать придётся со всем семейством, а сама хозяйка хорошо если будет только поддакивать. Он и сам, окажись он перед лицом августейшей особы в те времена, когда был просто И Гусунем, решительно не знал бы, что сказать.

А потому юноша решил назваться собственным представителем. Благо, поводом для визита глава Ши его снабдил.

— Его высочество слышал, что вы хотите развода. Он желает узнать обо всех обстоятельствах прежде, чем выносить окончательное решение.

— Эта недостойная безмерно благодарна его высочеству, — улыбнулась госпожа Е, сливая первую воду из глиняного чайничка. В хорошем чае здесь знали толк, в воздухе всё ещё чувствовался изысканный аромат чайных листьев, который Гусунь по обычаю вдохнул прежде, чем заварка отправилась в чайник.

Они сидели в выходящей в сад комнате, и раскрытые окна с поднятыми занавесками позволяли оценить зимний сад, довольно заурядный, но ухоженный. С места Гусуня была видна беседка над прудиком, плакучая ива рядом с ней, а чуть подальше — ещё одно кривое деревце, вероятно, слива. В окна вливался бодрящий воздух, создавая приятный контраст с теплом от жаровни на столе.

— Но, быть может, ваше примирение с мужем ещё возможно? Долг и добродетель требуют, чтобы жена почитала мужа без ропота и гнева, а муж заботился о жене.

— Видит Небо, эта Сун ни в чём не погрешила против добродетели и долга. Но у неё только одна жизнь, и она — лишь слабая женщина, чтобы смотреть на смерть как на возвращение домой.

— Думаете, тот случай может повториться?

— Жулань в этом уверена.

— Вот как? — Гусунь пристально всматривался в треугольное лицо с горбатым носом и глазами навыкате, пытаясь понять, что в его обладательнице могли найти такие разные люди, как Е Цзиньчэн и Хэн Линьсюань. Ведь что-то же должно быть? Или глава Ши был прав, и предполагаемая связь между заклинателем и госпожой Е не более чем слухи? А господин Е грубый военный, ему всё равно.

— Не дело жены осуждать мужа, тем более что мой супруг потерял так много. Но эта недостойная так и не смогла возместить Е Цзиньчэну его потери. В этом её вина, которую она признаёт, и гнев её мужа оправдан. Не веди он к её смерти, а господина Е к преступлению, эта Сун бы и слова не сказала.

— Тогда почему господин Е отказал вам в разводе?

— Ох, об этом я могу только гадать.

Ну да, уж явно не от любви. Но вопрос, а не ревнует ли супруг к мастеру Хэну, явно выходил за рамки приличия. Гусунь вдохнул запах уже заваренного чая из узкой чашки и перелил напиток в широкую, собираясь выпить. И тут в дверях возникла служанка:

— Прошу прощения, госпожа… Там у ворот бессмертный мастер Хэн.

— О, конечно же, зови. И принеси ещё чашки.

Гусунь перевёл взгляд с двери, за которой исчезла прислуга, на хозяйку — и поразился, как преобразилась Сун Жулань. Вроде бы ничего не изменилось, приветливая улыбка не стала шире, не дрогнули тонкие руки, ставящие чайник на жаровню… Но разница была как между погасшим фонарём и фонарём, в котором горит свет. Живой тёплый огонь в ночи притягивает взгляд, и вот уже не видно припорошившей фонарь пыли, не замечаешь и того, что рисунок на боку уже изрядно выцвел. Так и женщина напротив словно осветилась изнутри, глаза засияли, и, вот уже и некрасивость не режет взгляд, и даже подумаешь, что, может, что-то в ней и есть…

Мастер Хэн вошёл минуту спустя, и с любопытством наблюдающий за ним и за госпожой Е Гусунь стал свидетелем обратного преображения: если в Сун Жулань внутренний свет зажёгся, то в заклинателе при виде Гусуня его, наоборот, словно разом загасили. Радостная улыбка сползла с лица, выражение стало замкнутым, словно захлопнулась дверь. Как будто тот доброжелательный мастер Хэн, которого юноша успел узнать за последние месяцы, исчез, а вернулся прежний, вечно всем недовольный и постоянно ищущий какой-то подвох.

— Это господин Чжао, — прежде чем кто-то из них успел открыть рот, сказала Сун Жулань. — Его высочество Чжэн Жуйин прослышал о моей беде и был так добр, что прислал господина Чжао расспросить эту Сун поподробнее.

— А… Да, конечно, — мастер Хэн сложил руки перед собой и наклонил голову, пока Гусунь, спохватившись, поднимался. — Приветствую вас, господин Чжао.

— Для меня честь знакомство с вами, мастер Хэн.

— Садитесь же, мастер Хэн, — позвала госпожа Е. В дверь проскользнула служанка, принесшая поднос с новой парой чашек.

Мастер Хэн сел.

— Я ещё не виделся с вашими батюшкой и матушкой, — сказал он Жулань. — Возможно, будет уместно сперва выразить им почтение.

— Они с радостью встретятся с вами, когда вернуться, но сейчас их нет дома, они ушли в гости к семье Тянь.

Мастер Хэн кивнул. Сун Жулань налила ему чая в высокую чашку, и он поднёс её к лицу.

— Этот Чжао слышал, что именно вы были свидетелем ссоры господина Е с женой, — сказал мысленно забавлявшийся Гусунь. — Можно спросить вас, как это было?

— Да, конечно, спрашивайте, — отозвался Хэн Линьсюань и замолчал. Пришлось начать самому:

— Это было в гостинице…

— «Персиковая роща» в Люйцяо.

— И как вы там оказались?

Хэн Линьсюань отвечал неохотно, но всё-таки отвечал. Было весело довольно бесцеремонно опрашивать прежде недосягаемого заклинателя. О поступке Е Цзиньчэна тот отозвался куда жёстче, чем сама госпожа Е. А в какой-то момент взглянул Гусуню прямо в глаза и спокойно поинтересовался, действительно ли его высочество желает знать такие подробности, или же посланец удовлетворяет личное любопытство.