Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

Чжаньцюн отправился попрощаться к настоятелю, который демонстративно даже не присутствовал на вчерашнем совещании, заявив, что хоть и предоставил место для переговоров, но война служителей Будды никак не касается. Ломин дисциплинированно остался ждать главу на галерее, а вот оставшийся без присмотра Линьсюань отправился немного побродить по внешним дворам. Они действительно встали рано, так что больше никого из заклинателей видно не было. И хорошо, никого из них встречать и не хотелось. Монахи тоже втянулись в храм, так что заклинатель пребывал в гордом одиночестве.

Стены монастырских построек были выкрашены в бело-красный цвет, черепичные крыши цвета мокрого асфальта контрастировали с пронзительно-голубым небом. Обитель Шэнхуа была красива, и Линьсюань задирал голову, осматривая здания и пагоду, лишь мельком виденные вчера во время прибытия. И потому у самой стены едва не налетел на другого человека, заметив его лишь в последний момент. Чжун Ханьюй тоже оказался ранней пташкой.

— Мастер Хэн, — светским тоном сказал он, наклонив голову в знак приветствия.

— Глава Чжун, — Линьсюань вежливо поклонился и собрался пройти мимо, но глава Чжун неожиданно остановил его.

— Хоть мы отныне и стали врагами с Линшанем, но, признаться, этот Чжун о том сожалеет, — сказал он. — Глава Ши сделал неправильный выбор, однако его твёрдость и принципы заслуживают восхищения. Он выдающийся совершенствующийся и достойный глава, и мне будет жаль стать свидетелем его конца.

— Я передам ему ваши слова, — сдержанно пообещал Линьсюань. И, не удержавшись, добавил: — Но не стоит жарить гуся раньше, чем подстрелишь.

— Что ж, преданность подчинённых главе Ши ещё пригодится, — Чжун Ханьюй улыбнулся. — Ну а этот охотник пойдёт готовить свои стрелы. Доброго вам пути.

* * *

Около управы Гаотая царило небывалое оживление: горожане читали и обсуждали вывешенное объявление о выступлении ордена на стороне императора Чжэна. Доску для объявлений окружила плотная толпа, грамотные зачитывали вслух для не умеющих читать, только что подошедшие пытались протолкнуться поближе, хотя многие из них, судя по возгласам, уже отлично знали содержание. Но всё равно считали своим долгом удостовериться своими глазами. Линьсюаня, с утра прогулявшегося до рынка, уже несколько раз останавливали, со всем почтением спрашивая, правда ли сказана в вывешенном указе.

— Разумеется, — неизменно отвечал Линьсюань. — Неужели глава Ши стал бы шутить с такими вещами?

— А-а, — глубокомысленно кивали почтенные горожане. А один простодушно вопросил:

— И что же теперь будет?

— Война, — сказал Линьсюань и пошёл дальше.

На рыночной площади была своя доска объявлений, и там творилось то же самое. Толпа выросла такая, что мешала пройти покупателям и чуть не сносила прилавки торговцев, но никто не жаловался.

— Это что же, теперь новый набор рекрутов будет? — громко спросил кто-то практичный и трезвомыслящий.

— Эй, привяжи-ка язык!

— А чего? Бои-то теперь наверняка затянутся…

Линьсюань поспешил свернуть в другую сторону, опасаясь, что его опять привлекут в качестве эксперта. Мимо потянулись прилавки овощного и фруктового ряда. Горы поздних овощей: капусты, моркови, лука, редьки-дайкона, топинамбура — громоздились на досках и прямо на утоптанной земле. Празднично желтели пирамиды тыкв, а чуть дальше выстроились пирамидки мандаринов, словно те же тыквы в миниатюре, только поярче. Рядом продавали столь же оранжевую хурму, вёдрами и корзинами предлагали айву, бочонками — маслины, впечатляли своими размерами зеленоватые плоды помело. Из соседнего ряда доносился умопомрачительный запах копчёной рыбы, перебивая аромат цитрусовых и будя аппетит. Линьсюань засмотрелся на прилавок с гранатами, прикидывая, не купить ли парочку, или уж не подвергать светлый шёлк риску запачкаться соком, а дотерпеть до дома и оттуда сгонять ученика за покупками. И тут его окликнули:

— Мастер Хэн!

Линьсюань обернулся — и не сразу поверил своим глазам. От соседнего прилавка ему улыбалась сквозь длинную вуаль Сун Жулань.

— Вы! — заклинатель подошёл к ней, чувствуя, как рот сам собой растягивается в дурацкой улыбке. — Это вы!

— Рада вас видеть, — женщина поклонилась, и Линьсюань, спохватившись, поклонился в ответ.

— Откуда?..

— Прямиком из Фэнчэна. Откуда же ещё?

— И правда. Давно вы приехали?

— Да как раз сегодня. Вот, — она указала на слугу с двумя объёмистыми корзинами, наполненными продуктами. — Как раз на вечернюю трапезу. К нам придут соседи, они хотят познакомиться с моими родителями.

— Так вы не одна приехали?

— Мы получили ваше письмо и решили, что встречаться с моим мужем не хотим, а если встреча всё же состоится, то пусть лучше нас рассудит глава Ши. Учитывая обстоятельства, едва ли глава Мэй благосклонно отнесётся к нашему прошению о разводе. Так что отец отпросился со службы, чтобы навестить родных, и мы выехали.

— И где вы остановились?

— В моём доме.

— Действительно, зачем тратиться на гостиницы, когда есть дом, — рассмеялся Линьсюань, представляя, какая рожа будет у Е Цзиньчэна, когда он узнает, что пока он ловит беглую жену в Фэнчэне, та преспокойно обитает в его жилище в Гаотае.

— Надеюсь, путешествие прошло благополучно? Времена нынче неспокойные…

— Да, нам повезло, мы выехали раньше, чем начались бои, и потом выбрали южную дорогу. Так что с нами всё хорошо, спасибо. Мастер Хэн… вы нас не навестите? Сегодня у нас будет многолюдно, но вот завтра…

— Да я и сегодня могу, — уверил Линьсюань. — Если, конечно, вам будет удобно.

— Мы вас с радостью примем, — ослепительная улыбка Жулань была ему наградой. — Батюшка с матушкой будут счастливы вас видеть.

Линьсюань проводил её до самого дома, и на ходу они болтали обо всём на свете, а потом довольно долго стояли перед воротами, к досаде переминавшегося с ноги на ногу, но не смевшего их торопить слуги. Прохожие оглядывались, так что едва ли кто-то сильно удивиться сегодняшнему визиту Линьсюаня, слухи пойдут раньше. Ну и пусть. Надо только дождаться развода, авось юный император не откажет в маленькой услуге первым поддержавшим его заклинателям. А уж когда Жулань станет свободной…

Она не из тех женщин, кто ищет необременительных связей, ей нужны серьёзные намерения. Эта мысль вызывала не досаду, а уважение и уверенность в правильности выбора. Если уж любить женщину, то только такую, которая пойдёт за тобой на край света. Ради которой не жаль ничего. Хорошо, что устав ордена не запрещает браки, хотя обычно мастера предпочитали не заводить семей — берегли себя для будущего бессмертия. Но он и без бессмертия обойдётся.

А ведь долгое время Андрей был искренне уверен, что мужчины женятся только потому, что уступают женскому желанию свить гнездо. Что штамп в паспорте — потребность исключительно прекрасного пола. Так и пребывал в этой уверенности лет до тридцати. А в тридцать он встретил Татьяну. И вот тогда-то осознал, что это такое: желание встать перед всем миром и провозгласить — это моя женщина. И только моя. Я хочу пройти с ней рука об руку всю оставшуюся жизнь, вырастить общих детей и вместе встретить старость.