Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

На лице сопровождавшего Чжаньцюна Ли Баовэня отразился откровенный скептицизм, но глава не обратил на него внимание.

— Тогда, может, в школу вернёмся вместе? Нам нужно кое-что обсудить.

— Хорошо.

— Мастер Хэн, вы не останетесь? — шёпотом позвала Шуйсянь.

— Нет, прости. Тебе нужно готовиться к выступлению. Хочешь, пришлю тебе денег, чтобы вы все могли приодеться к завтрашнему дню?

Шуйсянь улыбнулась, заиграв ямочками на щеках, и, не чинясь, кивнула.

— Шиди, — сказал Ли Баовэнь, когда они втроём вышли из на улицу, — не сочти меня грубым. Я прежде никогда не спрашивал, как ты тратишь причитающуюся тебе долю доходов ордена. Но сейчас позволю себе напомнить, что нас ждут непростые времена. Я сделал примерную смету предстоящих расходов, она далеко выходит за рамки наших обычных трат. Казна Линшаня велика, но не бездонна, а сколько продлится война, неизвестно.

— Давай не будем считать каждый цзинь, — поморщившись, попросил Чжаньцюн. — Едва ли эта трата имеет большое значение.

— И всё же, глава, лян там, лян здесь… Если вы хотите оставить шиди Хэна в качестве своего заместителя, ему следует хотя бы взглянуть на смету, чтобы представлять, на что уходят деньги.

— Заместителя? — Линьсюань удивлённо посмотрел на Чжаньцюна.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — кивнул тот, вынимая меч. Линьсюань и Баовэнь последовали его примеру.

— В словах шисюна Ли есть смысл, — сказал Линьсюань, когда они взлетели над городскими крышами и фонарями, окунаясь в ночь. — Я действительно привык швыряться деньгами, не считая. Давайте так: я всё-таки пошлю девушке серебра, раз уж обещал, а шисюн вычтет эту сумму из моего содержания. Идёт?

— Ты уверен? — спросил Чжаньцюн.

— Глава, без свежего чая и нового дасюшэна я как-нибудь проживу. Скорее всего я этого вычета даже не замечу.

— Тогда так и сделаем, — подытожил глава, и Ли Баовэнь согласно кивнул.

Приземлились они прямо во дворе дома главы Ши, и сразу же вошли внутрь.

— Глава уезжает? — спросил Линьсюань, когда они расселись, Чжаньцюн зажёг свечи, а Линьсюань, как младший из присутствующих, разлил всем подогретого заклятием вина.

— Да, я отбуду вместе с его высочеством и останусь с ним, пока не подойдёт армия. А вероятно, и дольше. Мы согласовали порядок действий с командованием принца, нужно поторопиться, пока звёзды помогают нам.

— Звёзды?

— Цзян Син заняла неблагоприятное положение, это сулит проигрыш Мэй Хайтану, — объяснил Баовэнь, и Линьсюань моргнул, не улавливая связи. Цзян Син — звезда Командующего, да, но даже если знамение неблагоприятное, с чего они взяли, что этот командующий непременно Мэй Хайтан?

— Цзянсин — меч командующего Мэя, — напомнил Чжаньцюн.

— А, да. Я забыл. Но я думал, что с армией отправиться Доу Сюй. Или вы оба решили?..

— Нет, Доу Сюй отбывает на запад, — Чжаньцюн вздохнул. — Ему предстоит помериться силами с Гу. Словом, я бы хотел, чтобы ты, шиди, остался присматривать за делами в Линшане, пока меня не будет. Месяц или два, полагаю, этого хватит, чтобы понять, на нашей ли стороне Небо. Ты согласен? Шиди Ли будет помогать тебе.

— Ну… Приложу все силы, глава.

— Отлично. Тогда мы введём тебя в курс дела.

На введение понадобилось около стражи. Попутно выяснилось, почему глава Ши решил выполнить работу посланца шицзе Лю и лично пригласить танцовщиц. Оказалось, что они с Ли Баовэнем осматривали склады, откуда предполагалось выделить дополнительную провизию и снаряжение, заодно на обратном пути и на Фонарную улицу залетели. Пир готовился второпях, и сама Лю Цзиньлян о танцах то ли не подумала, то ли не успела согласовать.

— Я смотрю, ты ведь в делах и заботах, поздно питаешься, до рассвета облачаешься, — с улыбкой сказал Линьсюань, когда Ли Баовэнь уже вышел, а они с Чжаньцюном прощались. — Чувствую себя бездельником.

— Ничего, шиди, у тебя будет возможность наверстать. Если что, пиши мне в любое время. Или прилетай.

* * *

Павильон Драгоценного облака снова распахнул свои высокие двери. Это был, должно быть, первый раз, когда на венчающий зал трон сел не глава ордена, а другой человек. Но Чжаньцюн не собирался быть подданным наполовину. Самое главное место было отдано будущему императору, а глава Ши сидел по левую руку от него. Когда-то Линьсюань изрядно удивлялся тому, что здесь левая сторона считается более почётной, чем правая. Пока не сообразил, что если сидеть лицом к югу, как это делает любой уважающий себя правитель или даже просто хозяин дома, то с левой стороны будет восток. Место жизни и рождения, противостоящий связанному со смертью и увяда-нием западу.

Вино лилось рекой. Посреди зала яркими бабочками порхали и кружились танцовщицы, мелькали цветные ленты и веера. Надрывались певцы и музыканты.

— А вот эта девушка хороша, — произнёс Гусунь, глядя на склонившуюся в поклоне Шуйсянь. — Она заслуживает награды.

— Наградим, ваше высочество, — кивнул Чжаньцюн. Сидевший недалеко от них Линьсюань глотнул вина. Бывший ученик уже вполне освоился с ролью повелителя. На троне он сидел так, словно сиживал с рождения, и распоряжения отдавал так, словно никогда ничем иным и не занимался.

И выглядит вполне трезво, хотя пил не меньше прочих. Ну, совершенствующие — они стойкие, но вот гости из числа знатных семей Гаотая уже заметно окосели. Сперва они дышать не смели от такой чести — быть приглашёнными в самое сердце Линшаня! А теперь ничего, шумят, градоначальник даже расхрабрился настолько, что предложил тост в честь его высочества и главы Ши.

Пиршество закончилось далеко заполночь. Кое-кого из гостей пришлось уводить под руки, а то и тащить волоком. Заклинатели шли сами, так же, как и самый почётный гость. Вежливость требовала проводить его до отведённого принцу дома, и Чжаньцюн с Линьсюанем провожали. Два молчаливых ученика несли фонари, освещая мощёную камнем дорожку. Линьсюань праздно задумался, встречался ли Гусунь с кем-нибудь из бывших товарищей. И если да, то какой вышла эта встреча.

— А танцовщицы и правда лучшие из всех, что я видел, — вдруг произнёс Гусунь тоном знатока, и Линьсюань понял, что он всё-таки изрядно пьян. — Вот это настоящая красота, мастер Хэн. Не то, что эта ваша… как её… госпожа Е.

Должно быть, Линьсюань тоже был куда пьянее, чем сам себе казался. Ничем иным нельзя объяснить то, что он, вместо того чтобы промолчать после откровенной глупости, ответил:

— Ваше высочество не там красоту ищет.

— Да-а? А где же её надо искать?

— Вашему высочеству надо напоминать, что самые прекрасные цветы растут по обочинам в придорожной пыли?

— Ах, вы об этом… Когда речь идёт о благородных людях, я с вами согласен. Но женщины… Какие ещё у них могут быть достоинства, кроме красоты? Их назначение — услаждать глаз и вести дом.

— Ваша матушка трудилась в поле и лечила больных и раненых. Вы полагаете, это было легко и просто?

— Матушка-императрица, между прочим, была красавицей!

— Посмел бы придворный евнух охарактеризовать её иначе перед лицом вашего высочества. В любом случае ваш отец император ценил её не только за красоту.