Заклятые враги

Войну.

— Сколько лет я боролась с тобой, — усмехнулась Лиара. — И что получилось? Стоило только забрать из Элвьенты её распрекрасного короля, как мне тут же огласили войну. Некий самозванец, имя которого не говорит мне ровным счётом ничего.

— Лучше б оно и мне ничего не говорило, — покачал головой Дар. — Но — война? С моей страной? Они одумаются, стоит только мне выйти на холм, ты же понимаешь.

— Если ты ещё на него выйдешь. Армия Элвьенты… Вот если б ты нападал на Эрроку, каковы бы были у нас шансы?

— Без границы? — он даже не особо задумывался. — Если б я действительно хотел всех вас уничтожить или подмять под себя? Настоящая война? — мужчина развёл руками. — Это не больше месяца. У вас слабая армия. Есть маги, но вряд ли они специально обучены. К тому же… Если правильно убирать людей, то можно выиграть войну ещё до нападения.

— Вот видишь, — хмыкнула Лиара. — У нас нет шансов. У нас нет полководца, нет войска, магов, как ты говоришь, можно убрать…

Она отвела взгляд. Рыжие волосы даже в одно мгновение будто бы погасли — и во взгляде почувствовалось что-то такое странное, дикое, словно королеве Лиаре впервые в жизни было действительно страшно.

— Послушай, — Дарнаэл выпрямился. — Я понимаю, ты сейчас в ужасном положении. Но я не был бы столь радикален относительно того, каковы у нас проценты возможности победы.

— Ты ведь сам только что сказал, что мы заведомо проиграли.

Разумеется, в её взгляде не было ни единой слезинки. Королева просто не может плакать, она не позволит себе такую дикую, жуткую слабость. Королева — идеальная женщина, которая никогда в своей жизни не совершила ни единой ошибки из того глупого, пустого перечня.

И, конечно же, она сумеет победить. Железная, стальная женщина, у которой отобрали двоих детей, которых она, вопреки всему, любила. У которой забрали её первого советника. У которой нет ни армии, ни народа, что любил бы её достаточно сильно.

— Лиара, — он обнял её за плечи и заглянул в глаза — такие же, как и в молодости, яркие, только уже не преисполненные той дикой уверенностью. — Послушай. Ты спросила меня, как скоро я бы выиграл эту войну. Я сказал. Но я воюю всю свою жизнь. Я, в конце концов, семь лет терпел тебя — это многого стоит. Я знаю Эрроку и Элвьенту, как свои пять пальцев. Я даже согнал свою возлюбленную мать с трона, не имея ни армии, ни стражи — только бунтующий народ. Да, мне бы хватило два месяца, может, больше, но немного. Мне — не тому, кто там правит.

— Неужели ты так сильно недооцениваешь человека, что сжёг твою жену? И ты, — Лиара едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть его, — не слишком походишь на человека, грустящего по своей благоверной.

— Ну, во-первых, если мои догадки верны, то ей костёр пойдёт только на пользу, — он закрыл на мгновение глаза. — А во-вторых… Милая, это же узурпатор. У него нет верности народа — поверь, не так уж и много верит в то, что я действительно оставил по себе такого наследничка. У него нет военного опыта — я знаю своего советника, он дальше длинного носа ничего и не видел! Но даже если он дойдёт до страны, в которой никогда не бывал, сплотит армию, которую ведёт король, даже если осмелится её возглавить… Ну, милая. Это ты не умеешь выстраивать войско и защищать родную страну. Я-то умею, — он весело подмигнул ей. — Как бы не горестно было мне это признавать, Лиара, мы сейчас играем на одной стороне. А что до наших детей, о которых ты нынче, я уверен, думаешь, то если уж они сумели вырваться из-под твоей опеки, то как-то переживут то, что творится в наших странах. Я в твоих тюрьмах был, знаю, о чём говорю.

========== Глава шестидесятая ==========

Анри остановилась — будто бы кто-то внезапно вынудил её замереть. Казалось, она блуждала между гранями неведомого кристалла, и то тут, то там сталкивалась с собственным отражением. Тут и трёх слов нельзя было проронить, чтобы не быть оглушённым дикой луной — и Сандриэтта чувствовала, что попала в жуткую ловушку.

У неё пропало ощущение времени и пространства, растворились в воздухе всякие понятия уверенности — будто бы настоящий мир поглотила абсолютная, бесконечная боль. И она могла только хвататься за какие-то осколки жуткой, безмерной боли — хвататься и мечтать о том, как однажды будет счастлива.

Сейчас тут был только холод. Холод предательства, холод одиночества, холод обыкновенный, зимний, и она видела изморозь на кристаллах. Видела чужие мысли и чувства — и почти окончательно потеряла собственные. Задыхалась, будто бы падала в воду и никак не могла выплыть на свободу.

Она зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то хорошее, что случалось с нею в жизни, но ответом оказалось лишь колючее, ненавистное прошлое, болезненное и отвратительное. И она не могла — действительно не могла уцепиться за что-то.

Король, усмехающийся почему-то — со своей прекрасной супругой под руку. Ненавистная Граница, у которой она провела столько дней. Мать, с которой не имела возможности даже поговорить — и до, и после её смерти. Светлые волосы, светлые глаза, бледная, алебастровая кожа — улыбка на губах, застывшая в вечной маске, глава стражи-однодневки, представительница лишнего ведомства.

Женщина там, где она не имела никакого права ею быть.

Анри опустилась на колени — голова кружилась, а ладони прижимались к скользкой, мёртвой поверхности. Вечная пленница, вечно потерянная, всегда в холоде и в боли. Где она? Кто она? Зачем она родилась на этот свет?

***

Она была такая красивая и такая молодая. Эти прекрасные волосы, чудные глаза и улыбка на милом лице. Эти вечные чары на кончиках пальцев и меч, который она сжимала в руках. Узкие плечи, взгляд, устремлённый в пустоту — и что всё это было?

Только женщина может править Эррокой. Только сильная, могущественная женщина. Та, что выковала свою страну из осколков. Та, что собрала мятежный народ под своей эгидой, сплотила их, превратила в единое целое. Установила справедливые законы и заставила на теренах этих мятежных территорий жить по правде и справедливости.

Она устало положила слишком тяжёлый для неё меч и закрыла глаза. Дышать казалось всё труднее — лёгкие её сжимало будто бы сплошным кольцом. Да, она королева, да, она всесильна в своём государстве — но не сильнее обыкновенной болезни.

В конце концов, сорок пять — не так уж и мало. Она прожила много лет на этом свете, если считать по делам, а не по дням. Она подняла свою державу. И вот-вот будет закончена столица, самая прекрасная на свете. Совсем скоро она засияет, лучше, чем Дарна, маленькое государство на берегу моря.

Она воспитала дочь. Пусть от человека, которого никогда не сможет полюбить. Пусть. Это не имело значения. В ней — слишком много памяти о том, кого тут не существует. В ней слишком много чужой, человеческой крови.

Завтра утром она встанет и первой толкнёт столичные врата. Доберётся до своего дворца, окажется в покоях и наконец-то позволит своей душе покинуть тело. Завтра или сегодня — это такой маленький срок. Она наконец-то будет свободна, и на её крыльях больше никогда не появятся эти жуткие кандалы.